Сыщик увидел, как взгляд женщины метнулся, – это мог быть и страх, возможно, негодование. Я ее перегрузил, понял сыщик: сразу и прямой вопрос, и упоминание о микрофонах. Но я обязан предупредить, что нас слушают, пусть терпит. Хозяйка мгновенно взяла себя в руки, надменно вздернула бровь:
– Микрофоны – здесь?
– Обязательно. Нас же с вами данный факт не волнует. Забудем, нам скрывать нечего. Я здесь, меня интересует, почему я здесь.
Полковник Авдеев, который, сидя на скамейке, слушал по рации разговор, пробормотал:
– Сукин сын, наглец! Горбатого могила исправит!
– Я скажу мужу! Он… Значит, президент приказал установить здесь подслушивающие устройства?
– Ему делать нечего? – Гуров пожал плечами. – Президент тут ни при чем, подслушивающие устройства устанавливали в прошлом веке. А то, что ваша охрана нас слушает, не сомневаюсь.
– Безобразие, я сегодня же скажу мужу! – повторила мадам.
– Перестаньте, вы же умная! – перебил Гуров. – Был бы супруг завкафедрой, жил бы как человек. Хочет большой власти – будет терпеть. Лиана, я вас прошу, давайте по существу, иначе мое присутствие совершенно бессмысленно. Чего вы испугались?
– Убили мою любимую горничную. Здесь, куда мышь не проскочит. – Лиана хотела сказать, чтобы Гуров налил ей коньяку, оглянулась беспомощно и указала на бутылку.
Гуров поставил перед ней бокал, взял со стола блокнот и ручку, написал: «Вперед!» и сказал:
– Извините за банальность, но, как говорится, положение обязывает. Я тут огляделся, могу сообщить немногое. – Гуров указал на блокнот и ручку, мол, пишите, и продолжал: – Стрелял, безусловно, профессионал. Не уверен, но думаю, что убийство совершено без заранее обдуманного намерения. Возникла необходимость, приняли решение, дали команду.
Говорил сыщик не для хозяйки, а любопытным, которые его слушали, хотел заставить их активизироваться. Мадам кончила писать, отодвинула блокнот и раздраженно сказала:
– Так я вам и поверила! Без подготовки! Надо убить, и дали команду! А тут рояль в кустах! Случайно! Профессиональный убийца, пистолет с глушителем! Мне говорили, что вы лучший сыщик России, а несете чепуху!
– Мыслите вы, особенно для женщины, недурно, – Гуров подошел, заглянул в блокнот и прочитал: «Вчера я подарила Оксане свое платье. Стреляли в меня!»
– Мыслите недурно, – повторил Гуров. – А выводы, извините, дилетантские, – и написал: «Глупости! Платье – простое совпадение».
– Дилетантство! – фыркнула мадам и выпила коньяк одним глотком. – Докажите!
– И не подумаю. – Гуров вновь указал на блокнот и ручку. – Если у вас есть вопросы, пожалуйста. Докладывать вам я не обязан, делюсь своими соображениями из любезности, которой не рекомендую злоупотреблять.
– Ну дает! – восхищенно произнес Авдеев. – Много бы дал, чтобы видеть сейчас лицо этой стервы.
Услышав подобную дерзость, мадам слегка побледнела, но сдержалась, лишь миролюбиво обронила:
– Наглец, каких свет не видывал.
– Согласен, но у меня есть и другие недостатки. – Гуров постарался улыбнуться обаятельно. – Разрешите от вас позвонить, у меня в комнате телефон барахлит.
– Городской не работает, звоните по «кремлевке», – Лиана издевательски улыбнулась, некуда тебе, милиционер, звонить по нашему телефону.
– Спасибо. – Гуров подошел к столику, на котором стояло несколько аппаратов, повернул к себе аппарат с гербом Советского Союза, набрал номер и после первого гудка услышал:
– Орлов слушает.
– Добрый день, господин генерал, Гуров беспокоит.
– Добрый день, полковник, как у вас дела? – сухо ответил Орлов, понимая, что по правительственной связи Лева говорит в присутствии посторонних.
– Обычная работа, Петр Николаевич. Я вас прошу прислать машину, передам рапорт. Вы же понимаете, что наша работа должна быть зафиксирована максимально точно.
– Хорошо, машина будет. – Орлов понял, что сыщик хочет сообщить что-то крайне срочное. – Через два часа водитель позвонит из проходной.
– Спасибо, господин генерал, всего доброго. – Гуров положил трубку, повернулся к хозяйке: – Премного благодарен, Лиана Хасбулатовна.
Пока сыщик разговаривал, мадам писала, задумавшись, хмурилась, покусывала ручку, чем походила на студентку. Гуров зашел ей за спину, слегка наклонился и прочитал: «Мне не нравится ваша самоуверенность и пренебрежительное отношение к опасности, которая мне угрожает. Не забывайте, я настояла на вашем приглашении, и лишь я способна вас здесь удержать. Вы забываетесь…»
Гуров отобрал у мадам блокнот и написал: «Уважаемая Лиана, не надо глупостей!» Он поставил огромный восклицательный знак, показал написанное, вырвал исписанную страницу и две последующие, смял и положил в карман.
Квартирка в домике для прислуги, которую выделили Гурову, была маленькой и скромной – комната, душ, крохотная кухонька с газовой плитой и пустым холодильником. В комнате – письменный стол, кресло, удобная кровать, небольшой платяной шкаф.
Сыщик написал рапорт, в котором изложил свое заключение, ранее уже высказанное хозяйке имения, добавив, что просит проверить связи убитой по месту жительства, последнее подчеркнул, давая Орлову понять, что делать это совершенно не обязательно, положил в конверт и направился к воротам, куда через пятнадцать минут должна подойти машина.
На аллее сыщик, естественно, столкнулся с Авдеевым.
– Далеко собрался, господин полковник? – спросил Авдеев, пошел рядом.
– Ты знаешь, – Гуров держался холодно, товарищеские нотки из его голоса исчезли. – Ты не прибедняешься, а действительно бездарный оперативник. Тебе следовало поинтересоваться, как прошла моя встреча на высшем уровне, а не куда я иду.
– Ты все понимаешь, я знаю, что ты знаешь, перестанем играть в пинг-понг, – миролюбиво сказал Авдеев. – Ты покажешь мне свой рапорт?
– Мог бы и не показывать, у любого беспредела существует предел, но по старой дружбе – пожалуйста. – Гуров вынул из кармана конверт, который даже не заклеил. – Ничего нового, чистой воды бюрократизм.
– Спасибо, – Авдеев небрежно просмотрел рапорт, убрал в конверт, лизнул и заклеил. – Разреши, я сам передам конверт водителю?
– Ради бога, только в моем присутствии.
– Ты мне не доверяешь? – возмутился Авдеев.
Гуров остановился, взглянул полковнику в глаза, ткнул пальцем в грудь, подчеркнуто отделяя слова друг от друга, спросил:
– Это ты мне говоришь о доверии? Ты наглец, Николай! – выхватил у него конверт. – Теперь присутствовать будешь ты, а передавать буду я.
– Если бы ты послужил в нашей конторе…
– Если бы у бабушки были колеса, была бы не бабушка, а трамвай! – Гуров положил конверт в карман, где у него лежал аналогичный, который и должен был попасть к Орлову.
– Извини, Лев Иванович, – Авдеев пожал плечами, – ты лишь усложняешь мою жизнь. За нами будет наблюдать Илья Егоров, который мгновенно накатает бумагу, что я допустил тебя контактировать с внешним миром.
– А ты его успокой, скажи, что мою писанину читал, ничего предосудительного в ней нет. Так, невинное, хотя и пространное, сообщение для прессы.
– Ну и юмор у тебя, – Авдеев даже приостановился, вытер лицо платком. – Как тебе мадам?
– Умная, волевая женщина.
– Ты с ней разговаривал недопустимо, сломаешь себе шею.
– Глупец, для этого необходимо упасть, к примеру, выпасть из окна, хотя бы свалиться со стула. А у меня ни окна, ни даже стула. Я опер-розыскник, бегаю на своих двоих, а коли некуда падать, невозможно ничего сломать.
Обдумывая услышанное, Авдеев некоторое время шел молча, затем резко сменил тему:
– Поначалу мне казалось, что местный охранник тебе понравился. Так чего ты на него накинулся, когда мы стояли у тела?
– Умный, образованный парень служит овчаркой, зло берет, – ответил Гуров.
Сыщик сказал неправду, сначала он разозлился на себя за ротозейство, а потом атаковал Егорова, проверяя парня на прочность. Если отступит, значит, холуй, но Илья держался достойно, а с таким человеком можно иметь дело.
– Надеюсь, ты не придал значения ссадинам на руке покойной? Она ведь могла их получить и два, и три дня назад.
– Конечно, – вновь слукавил сыщик. Он был не врач, но в травмах разбирался. Покойную хватали за руку незадолго до смерти. Кожа у женщин чувствительная, синяки проступают сразу, на второй день они начинают желтеть. У горничной они не успели налиться синевой. У нее произошло столкновение с несильным, но цепким мужчиной за три-четыре часа до смерти. Стопроцентной уверенности у сыщика не было, но подобное объяснение повреждений наиболее вероятно.
– Что ты собираешься предпринять? – спросил Авдеев.
– Почему я? – Гуров недовольно хмыкнул. – Мы что, работаем раздельно, каждый за себя? – Он вынул из кармана конверт, вернул Авдееву – Передай водителю сам, я не хочу, чтобы тебя заменили, пришлют еще черт-те кого.
