– Тебе не следует это знать, дорогая, – быстро вмешался мистер Митчелл. – Чем меньше ты будешь знать подробностей, тем лучше.
– Я не ребенок, Барт, – запротестовала его сестра, но он положил ей руки на плечи и удержал от дальнейших слов. Заботливо склонившись над ней, посмотрел на суперинтенданта. В его взгляде была решимость.
– Конечно, Мина, ты не ребенок, но ты женщина, убитая горем, и я хочу защитить тебя от ненужных страданий. Это мой долг. – Последние слова были явно обращены к Питту. Ярко-синие глаза Барта с вызовом глядели на него.
Мина выпрямилась и неожиданно вскинула подбородок.
– Что мы можем сделать для вас, мистер Питт? Если я чем-то могу помочь вам в поисках убийцы мужа, я готова сделать все, что в моих силах.
– Что ты можешь знать о его смерти? – возразил ей Барт, покачав головой. – Ты уже сказала инспектору Телману, в котором часу в последний раз видела Оукли. – Он снова недобро посмотрел на Питта. – Это было вчера поздно вечером, после ужина. Он тогда сказал, что собирается пройтись перед сном. С прогулки он не вернулся.
Питт словно не слышал его.
– Когда вас стало тревожить его отсутствие, миссис Уинтроп?
Она испуганно посмотрела на него.
– Утром я спустилась в столовую к завтраку. Оукли обычно вставал рано, раньше меня. Но я увидела, что его прибор нетронут, и поняла, что муж не завтракал. – Миссис Уинтроп нервно облизнула губы. – Я справилась у Банторна, нашего дворецкого, не заболел ли хозяин, но он ответил, что еще не видел его. Разумеется, я послала его узнать, что с мужем. Вернувшись, дворецкий сказал, что капитан Уинтроп не ночевал дома. Его постель была нетронутой. – Она остановилась и страшно побледнела.
Рука Барта еще сильнее сжала ее плечо.
Питт мог бы задать банальный вопрос, почему они с мужем спят в разных комнатах, но это было бы излишним. Теперь многие супружеские пары, которые могли себе это позволить, предпочитали раздельные спальни с сообщающейся дверью. Лично Томасу это никогда не нравилось. Он не любил больших пространств и предпочитал уютную близость с любимым человеком. Но не все так счастливы в браке, как он, подумал Питт. Делить интимность сна, оберегать его хрупкий покой, видимо, нелегко в одной постели с нелюбимым человеком. Ему это бы показалось изощренной формой пытки, губительной для лучших чувств обеих сторон. Тому, кто привык свободно следовать лишь своим желаниям – открыть или закрыть окно, опустить или поднять штору, удобно для себя разделить одеяло, – необходимость считаться с другой стороной означала бы досадное ограничение личной свободы.
– Случалось ли это прежде? – продолжил Питт.
– Нет, насколько я помню. То есть я хочу сказать… – Миссис Уинтроп с испугом посмотрела на суперинтенданта. – Муж всегда предупреждал, когда уходил. Он был очень аккуратен и всегда сообщал, где его можно найти. Он был точен – должно быть, это морская выучка. – Ее глаза расширились. – Я полагаю, командование судном требует от человека дисциплины и порядка. Что было бы, если бы каждый уходил и приходил, когда ему вздумается…
– Вы правы, мэм, хотя я плохо разбираюсь в порядках на флоте, – вежливо ответил Питт. – Как я понимаю, он был пунктуален и организован.
– Да, – поспешил подтвердить Барт, чьи губы сжались в узкую линию. – Да, он любил порядок.
– Прошу вас, поймите нас правильно, – вмешалась Мина, снова посмотрев на Питта. У нее были красивые голубые глаза и длинные темные ресницы. – Муж обладал чувством юмора. Мне не хотелось бы, чтобы у вас создалось впечатление о нем как о каком-то солдафоне.
Такая мысль не приходила Питту в голову, но неожиданная попытка Мины защитить мужа навела его на некоторые размышления.
– У него были друзья среди соседей, он бывал у кого-нибудь из них? – Питт задал этот вопрос совсем не потому, почему, возможно, задавал его вдове инспектор Телман. Ему просто хотелось получше понять характер Уинтропа. Был ли он общительным человеком или замкнутым? Кого считал достойным своей дружбы?
Мина посмотрела на брата, а потом снова на суперинтенданта.
– Нам об этом ничего не известно, – поспешил ответить Барт. – Оукли был морским офицером и большую часть своего времени проводил на корабле. Когда он сходил на берег, то предпочитал свой дом и общество жены. Во всяком случае, так нам казалось. Если он навещал своих знакомых по вечерам, моей сестре об этом ничего не известно.
– Он сказал, что полезно прогуляться перед сном для здоровья, – повторила Мина и снова обеспокоенно посмотрела на Питта. – Он с удовольствием поужинал, а потом, боюсь, забрел дальше, чем намеревался, и неожиданно оказался в парке, где кто-то мог его остановить… – Она прикусила губу. – Не знаю кто; возможно, это был маньяк…
– Вполне возможно, – согласился Питт, хотя давно пришел к заключению, что все не так просто и за предположениями миссис Уинтроп прячется страх, боль утраты, боязнь чего-то… и другие, более сложные чувства, которые ему пока трудно было понять или определить. – Полагаю, инспектор Телман спрашивал у вас, не было ли у вашего мужа ссоры с кем-нибудь, не питал ли кто к нему вражды или неприязни?
– Да, да, он спрашивал нас об этом. – Голос у Мины стал хриплым от волнения, она побледнела еще сильнее. – Это ужасный вопрос. Я буквально заболеваю от мысли, что кто-то из знавших его мог совершить такое…
– Суперинтендант, вы чрезмерно расстраиваете мою сестру. – Голос Барта был резок. – Если бы мы знали такого человека, то немедленно сообщили бы вам. Мы более ничего не можем добавить к тому, что уже сказали. Как видите, мы были вежливы и терпеливы и помогали вам, как могли. Я бы…
Стук в дверь помешал ему закончить фразу. Появившийся дворецкий доложил:
– Миссис Гаррик и мистер Виктор Гаррик, мэм. Мне сказать им, что вы не принимаете?
– О, нет, нет! – воскликнула Мина, в голосе ее было облегчение. – Это ведь Тора, я всегда рада ее видеть. Пожалуйста, Банторн, пригласи их сюда.
– Дорогая, тебе не кажется, что ты устала и тебе надо отдохнуть? – вмешался Барт.
– Отдохнуть? Как могу я отдыхать? – вскричала Мина. – Вчера вечером был убит Оукли… – Голос Мины прервался от волнения. – Его голова… ее отрубили! Меньше всего на свете я хочу оказаться одна в темной спальне, лежать с закрытыми глазами и представлять себе… Нет, я предпочитаю говорить с Торой Гаррик.
– Если ты так хочешь, дорогая. Ты в этом уверена?
– Абсолютно! – настояла Мина. В голосе ее уже звучали истерические нотки.
– Хорошо. Банторн, пригласи их. – Лицо Бартоломью Митчелла сморщилось, словно от боли.
– Хорошо, сэр.
Дворецкий исчез.
Через минуту дверь открылась и в комнату вошла красивая блондинка. За нею следовал юноша лет двадцати с широким загорелым лицом, которое вначале могло показаться вежливо-приветливым. Но вглядевшись, Питт увидел, что оно, помимо доброты, выражало живой интерес ко всему вокруг, известное своеволие и удивительную беззащитность в линиях рта. Казалось, этого человека с одинаковой легкостью можно было обидеть и разгневать – и столь же легко заставить рассмеяться. Интересное лицо. Питт поймал себя на том, что с любопытством изучает его. Однако он заставил себя отвести взгляд, чтобы не показаться назойливым.
Гостья уделила все свое внимание, как и положено, бедной миссис Уинтроп, затем поздоровалась с Бартом Митчеллом и лишь потом перевела взор на суперинтенданта Питта, еще не решив, приветствовать его или встать вместе со всеми в оборону, – все зависело от того, как его представят.
Эту инициативу взял на себя Барт.
– Тора, это суперинтендант мистер Питт из полицейского участка на Боу-стрит. Он ведет расследование. – Он смерил Томаса взглядом, подняв брови. – Так, по крайней мере, я думаю.
– И не ошибаетесь, – ответил Питт, отвесив легкий поклон в сторону Торы. – Рад познакомиться, мэм. – Затем он взглянул на ее сына. – Мое почтение, мистер Гаррик.
Юноша смотрел на него широко открытыми темно-серыми глазами. Он, казалось, все еще находился под сильным впечатлением от происшедшей трагедии, а может, был смущен ситуацией, в которой оказался. Питт решил, что, скорее всего, второе – не так-то просто найти подходящие слова утешения. Внезапная смерть – всегда тайна, а эта еще омрачена особыми обстоятельствами.
– Здравствуйте, сэр, – скованно произнес Виктор и сделал два шага назад, как бы прячась за спину матери.
– Как я рада, что вы зашли. – Мина со слабой улыбкой посмотрела на Тору и ее сына. – Прошу, садитесь. Сегодня жаркий день, не хотите ли выпить чего-нибудь прохладительного? Ведь вы не спешите, надеюсь, и останетесь? – Это была не просто вежливость, а просьба.
– Конечно, дорогая, если ты хочешь, – Тора аккуратно, чтобы не помять, подобрала юбки и изящно присела на кончик мягкого ярко-красного стула. Виктор остался стоять за ее спиной, теперь уже в более непринужденной позе.
