– Черным лифтом наверх, там покажут, – ответил шофер и поторопился уехать.
Котов с хозяйкой сидели у окна, увидели Нестеренко, который к самому краю не подошел, был виден по колено. Затем опер сделал шаг назад, исчез по пояс, еще шаг – торчала лишь голова, затем исчезла. Нестеренко появился снова. Котов махнул рукой, и напарник ушел. Появиться и исчезнуть можно было практически за секунду.
– Спасибо вам огромное, Александра Матвеевна. – Котов поцеловал хозяйке морщинистую руку. – Может, и напрасно я вас побеспокоил, время покажет. А тому человеку, что, разговаривая с вами, булку жевал, мы объясним, не беспокойтесь. Если вас из отделения беспокоить будут, покажите эту карточку, – и протянул хозяйке визитку Гурова. – Они сразу очень вежливыми станут. Понадобится – звоните, здоровья вам. – Котов раскланялся и вышел.
Группа собралась снова лишь в десять вечера. Котов и Нестеренко отписали рапорта, Гуров уложил их в папку не читая, хватило устного доклада.
– Верим мы в существование убийцы, не верим, разыскивать его обязаны, – сказал он. – Придется ходить по квартирам, говорить неизвестно о чем, и неприятностей у нас будет, мало не покажется. Завтра с утра ребята, – Гуров кивнул на Котова и Нестеренко, – начнут обход. Легенда – ищем рабочего, сантехника, электрика, другого мастера, который работал в эти дни.
– За решетку не пустят, а если пройдешь, начнется скандал, – ответил Нестеренко. – Дом наверняка охраняется ФСБ, им о моем визите уже доложили.
– Извините, Лев Иванович, но предлагаемая вами работа пустая, – вежливо сказал Станислав. – Если ребят столкнули, значит, имеется заказчик. Человек этой среды не станет обращаться к сантехнику. Хотя… – Он замолчал, поднял глаза на Гурова, увидел на лице старшего усмешку, но упрямо продолжал: – Согласен, предполагаемый убийца не может быть водопроводчиком, но рядиться будет под работягу, иначе ему на крыше делать нечего.
– Не хватает информации, – сказал Котов. – А домом пускай занимается контрразведка. Лев Иванович, у вас там друзья, это их работа.
– Думаю, они в курсе, даже наверняка. Но без приказа никто лишнего на горб не взвалит, – сказал Гуров, взглянул на часы, снял телефонную трубку, набрал номер начальника контрразведки генерал-лейтенанта Кулагина. Они приятельствовали давно, раньше служили в равных должностях и званиях. Кулагин ладил с начальством лучше и рос по службе, а Гуров застрял на месте. Но контрразведчик был человек умный, понимал: как был сыщик сильнее в розыскном деле, так и остался, никакими звездочками положение не изменишь.
– Кулагин, – услышал Гуров и улыбнулся.
– Гуров беспокоит. Здравствуй, Паша. Сидишь? Взгляни на часы.
– Здравствуй, Лев Иванович, нынче темнеет поздно, – ответил Кулагин. – Меня предупредили, что ты на мою территорию залез.
– Места всем хватит, Павел, а неприятностей никто не ищет. Мы предполагаем, что в момент, когда ребята прыгнули с крыши, на ней находился еще один человек, – сказал Гуров. – Мы, естественно, начнем его разыскивать, переворошим дом, и по шее получишь ты лично.
– Хороший ты человек, за то и люблю. Считаешь, мне именно этого не хватает? – Кулагин вздохнул. – У меня по данному делу приказа нет. Я не сомневаюсь, завтра утром ты мне его обеспечишь. В таких делах твои ребята сильнее.
Гурова подмывало спросить: а в каких делах розыскники слабее? Но не спросил, тем более что подобные дела имелись.
– Я через верха ходить не люблю, – сказал Гуров. – И нашей с тобой власти хватит. Решай, как тебе лучше, целесообразнее. Дом курирует толковый парень?
– Нормальный. Хотя общение с высокими лицами человека портит.
– Это уж точно, – согласился Гуров. – Я потому мужик отличный, что из канализации не вылезаю.
– Ты отличный? – Кулагин рассмеялся. – Ну-ну, блажен, кто верует.
– Уж и пошутить нельзя. Паша, даю тебе сутки. Пусть твой опер посмотрит личные дела техперсонала, выяснит, не появился ли среди обслуги новый человек. Не приходили ли чинить антенну, и вообще, кто сегодня по крыше лазил. Выполнишь, я пожму твою мозолистую руку, нет, так через сутки тебе прикажут. Извини. – Гуров развел руками, прижав трубку плечом.
– Хороший ты мужик, Лев Иванович, прямой, уважаю. Я генерал-лейтенант, ты полковник ментовки, устанавливаешь мне сроки, условия…
– Павел Константинович, – перебил Гуров, – я все делаю для пользы дела и стараюсь уберечь твое здоровье. Тебе было бы очень хорошо, подай я рапорт по инстанции, что нами выявлен подозреваемый?
– Ну отличный ты мужик! Отличный! Спи спокойно, не ворочайся. А ребята с крыши просто свалились. Ширнулись и полетели. Ты заключение медиков получил?
– Завтра, Паша, только завтра. Но ты своего парня намылишь сегодня. Договорились? Обнимаю.
* * *
Актриса театра и кино Мария Строева принадлежала к категории женщин, на которых в любой компании мужчины независимо от возраста и вероисповедания обращали внимание. Кроме внешности, жена Гурова обладала незаурядным умом и имела прекрасное образование. Последние свои качества Мария умело скрывала и врагов в актерской среде имела в умеренном количестве. Любовь к мужу ее порой раздражала, врожденный лидер не терпит рядом равных, а в некоторых вопросах и вышестоящих. Но сыщик не страдал комплексом неполноценности, легко уступал, супруги жили почти без стычек, чтобы не потерять форму, порой проводили легкие тренировочные бои. И хотя женщина отлично понимала, что муж часто играет в поддавки, сбрасывает втемную козырные карты, ее такое положение вполне устраивало.
Спектакли в театре еще не начались, но главреж репетировал новую пьесу, и сегодня Мария вышла из театра около десяти. Увидев «Мерседес» Станислава, актриса одновременно обрадовалась и расстроилась. Станислав славный мужик, с ним легко, можно молчать, он сам говорит без остановки, словно радио в парикмахерской. Но раз они приехали вместе, значит, у мужа свежие неприятности, к которым Мария хотя и привыкла, но сейчас была не в настроении на них реагировать.
Гуров выскочил из машины, дежурный полковник обреченно отошел в сторону, Мария взяла у мужа цветы, чмокнула, как покойника, в лоб, вошла в роскошный лимузин, опускаясь на сиденье, сказала:
– Мальчики, привет, спасибо за внимание. Кого сегодня убили? – Она поцеловала мужа, погладила Станислава по голове. – Извините, наш юмор не годится для вашей профессии.
– Маша, тебе отлично известно, что лучшее средство от головной боли – гильотина. – Станислав тронул с места, спросил: – В доме спиртное имеется или остановиться у палатки?
– Лучше остановиться, имею вино, которое переводить на ментов – все равно что заправлять машину «Шанелью». Но в палатке, Станислав, тебе дадут такое…
– Обижаете поклонников! – перебил Станислав. – Народ знает своих героев. Я заезжаю в палатку, как вы, мадам, входите в театр! – Он припарковался.
Из палатки мгновенно выскочил человек нерусской национальности, склонился к окошку водителя:
– Здравствуйте. Такой гость – большая радость для хозяина, – сказал он и зыркнул в сторону Марии.
– Парень, отрави их к чертовой матери! – сказала Мария. – Только не до смерти.
– Как можно, красавица? – Глаза у торговца стали еще больше и темнее. – Для гостей всегда имею натуральный продукт.
– Тогда бутылку «Смирновской», – сказал Станислав.
– Момент. – Хозяин исчез.
– Слова выучил. Чем же он простых людей поит?
– Он сам не делает, ему привозят. Но ящик нормальной водки у него всегда в загашнике. Над Ахметом смеяться – все равно что дергать мартышку за хвост. Она без хвоста по деревьям лазить не сможет, – философствовал Станислав. – Если он самопал не возьмет, его либо сожгут, либо вежливо из столицы выселят. Поставь русского, будет то же самое.
– Хуже, – заметил Гуров. – Русский еще воды добавит.
– На кой черт, спрашивается, нужны вы, с золотыми погонами, вооруженные до зубов? – возмутилась Мария.
– Чтобы пить нормальную водку, – быстро ответил Станислав.
Подбежал Ахмет, передал Станиславу большой сверток, быстро заговорил:
– Не обижай, начальник! Я знаю, с кого сколько полагается…
– Заткнись! – Станислав протянул хозяину сто рублей. – Я дома посчитаю, как довезу. Будешь спорить, я твою черную задницу надеру. Обещаю.
– Знаю, знаю! Зачем так? – Ахмет пробежал несколько шагов за машиной.
Дома Мария отправилась в ванную, оперативники занялись столом. Станислав, обладая феноменальной памятью, подсчитал стоимость пакета, который ему вручил Ахмет, решительно сказал:
– Это последний раз. Дорого, а я у него копейки не беру, завтра надо завезти долг.
– Ему, думаю, «крыша» нужна, возможно, с соплеменниками перессорился или его менты из отделения прихватили, – сказал Гуров.
– Беспредел. Москва большая, всем поможем. Я переключаюсь на универсам, – ответил Станислав.
