— Да вот, решил снова машинами заняться, как в старые, добрые времена.
— А что, блатная жизнь заела?
— Не заела, но сейчас Фикса на положении, а у меня с ним, как ты знаешь, некоторые противоречия.
— Что, решил открыть автосервис?
— Да. Надоело жить и дрожать от страха, когда же вы меня посадите.
— Тоже верно.
Они помолчали. Иван заглянул в салон. Там все было разобрано: видимо, Чиф занялся своей машиной серьезно.
— С Фиксой общался?
— Приезжал он вчера. Предложил бабки на «общак» откладывать.
— А ты что?
— Так поговорили. Без эмоций. Что я, ребенок что ли? За что я ему платить буду? Ну, он понял. Он во мне сейчас противника не видит. Ну и черт с ним…
— А ты в нем противника видишь?
— А что я? Его сходка воров на положение поставила. Вроде все законно по нашим понятиям… уж не знаю, как он крутанулся перед ними, но воры так решили, значит, тому так и быть!
— А если что-то изменится, и тебе самому предложат быть положенцем?
— А я готов на любую руководящую работу. Могу даже быть начальником ГОВД. Наркотой я уже торговал, так что опыт есть.
Оба рассмеялись.
— Ну ты даешь! Даже уже и про это знаешь?
— А что? — Чиф перестал улыбаться. — Если серьезно, то я бы всю эту шушеру разогнал бы. Я бы всех хулиганов дворовых на место поставил бы. Вон как по темной улице ходить стало опасно: недавно прямо в своем дворе на мою мать три урода напали. Шапку сняли, и даже я не нашел, кто это сделал! Был бы я на положении, я бы придумал, как сделать, чтобы на улицах было спокойно.
— Изложи свои мысли в докладной записке, и я отошлю ее в министерство внутренних дел, — усмехнулся Иван.
— Тебе смешно, а ведь этих малолеток дворовых можно в ежовых рукавицах держать не законом, а только силой. Законом силы, а не силой закона. Они только это понимают.
— Слушай, Чиф, а почему ты говорил раньше, что Фикса готов на положенца, а сейчас вижу, что не доволен?
— Потому что он слишком круто взялся за исполнение своих обязанностей. Я краем уха слышал, что коммерсанты хотят нанять киллера, и просто замочить Фиксу. Только не спрашивай, от кого я это слышал.
— Ценная информация. По-моему, это к тому и идет. Сейчас коммерсанты уже не те. К тому же половина из них — это бывшие бандиты, которые сейчас просто отмыли свои награбленные деньги и занимаются законным бизнесом. А они свои проблемы умеют решать самостоятельно, без посторонней помощи…
— В том то и дело. Ну, начальник, смотри, если Фиксу прикончат, меня не дергайте — я не виноват. Просто я слышал этот базар и все. Я хочу легализоваться, и мне по большому счету уже неважно, кто будет у криминального руля.
— Ладно. Удачи!
Иван сел в машину, обдумывая услышанное. Поведение Чифа его совсем не устраивало — было в его действиях и словах много непонятного. Иван заехал в офис «Кобры»:
— Здорово, Роман, дело есть.
— Говори.
Роман сидел за компьютером, подбивая бухгалтерию.
— Надо поговорить в кабинете.
— Сейчас закончу.
В кабинете Иван прямо спросил Романа:
— Скажи мне, почему мне все говорят, что «Кобра» торгует наркотиками?
— И ты туда же! — усмехнулся Роман. — Только сегодня я это слышу уже третий раз! Ничего не могу понять! Все как сговорились!
Парни посмотрели друг другу в глаза. Иван в начале разговора хотел психологически надавить на Романа, но тот вывернулся и сейчас смотрел так, как будто сам давил опера вопросом «как вы могли такое допустить!».
— Что будем делать? — спросил Роман.
— Я не могу установить первоисточник, — вздохнул Иван.
— Я тоже.
— Это слух пошел с неделю назад, может, чуть позже.
— В основном кто говорит?
— Урки.
— Больше никто?
— Пока никто.
— Это уже что-то. Нас хотят на этом скомпрометировать в глазах коммерсантов, чтобы перетянуть охрану на себя. Ведь мы отбили все нападки Фиксы на охраняемые нами магазины.
— Это за Фиксой. Это Фикса всем говорит. Но не может это быть взято с потолка. Что-то за этим было!
— У Вити подруга уже больше двух месяцев на кладбище, а слух только сейчас пошел. Если бы они хотели, они бы об этом и раньше раструбили.
Иван поднял голову на Романа и улыбнулся:
— А Витя сам не торгует?
— Этого я не знаю. На работу он приходит вовремя. Охрану несет, как и положено. Живет один.
— Где?
— Снимает сейчас малосемейку. Третья от рынка. Комната двести ровно.
— Малосемейку? Это же рассадник криминала! В этом доме как минимум три точки, где торгуют эфедрином, героином и «ханкой»!
— Может, зайдем к нему в комнату и посмотрим? Сейчас он сидит на охране…
— Как мы зайдем? У тебя есть ключи?
— У меня ключей нет, но ведь ты — спецслужба!
— И что?
— Ну, неужели у тебя не найдется чем открыть дверь незаметно?
Иван вздохнул. У него действительно был набор отмычек, который входил в перечень особо секретных спецсредств, о существовании которого в самом УБОПе знали далеко не все сотрудники. Шилов взял отмычки из сейфа, и они вдвоем поехали в малосемейку. По пути Роман зашел в магазин, чтобы убедиться, на месте ли Виктор.
В коридоре было темно. Иван, заслонив собой замок, начал работать отмычками. Он не имел права показывать Роману отмычки: только сам их вид умному человеку подсказал бы методику открывания практически любого замка, что попади в нечистые руки, свело бы на нет всю «замковую индустрию»…
Через пять минут дверь была открыта, и они вошли в комнату. Одев на ноги целлофановые пакеты, они начали исследовать каждый сантиметр двенадцатиметровой комнаты. Искать долго не пришлось — в письменном столе лежала пачка сотенных рублевых купюр, и толстый золотой браслет. Осмотр комнаты провели два раза, но никаких наркотиков не нашли.
— Только деньги и браслет, — резюмировал Иван. — Что-то я не помню у него никакого браслета.
— И я не помню.
Иван пересчитал деньги. В пачке было двадцать три тысячи.
— Ладно. Когда он меняется?
— Вечером.
— Пригласи его в кабинет. Скажи, мол, подписать прошлые протоколы надо…
— Хорошо.
Выходя из комнаты, Иван прихватил браслет. Дверь закрыли как и было, и никем не замеченные спокойно ушли.
— Вот уйду на пенсию, — начал мечтать Иван, — сделаю такие отмычки и буду хаты выставлять. А что? Один такой браслет — и можно три месяца не работать. Интересно, сколько он стоит?
— Штуки две баксов, — отозвался Роман.
— Ростовские пацаны, за эти отмычки, мне бы джип подарили… — мечтательно сказал Иван.
— Какие пацаны? — спросил Роман.
— Ростовские, — усмехнулся Иван. — Дело прошлое, потом, как ни будь, расскажу…
Только на первом этаже «малосемейки» они заметили, что не сняли с ног пакеты.
Выпив дорогого коньяка, Фикса заехал к Лоре, выбрать девочку. Лора встретила его как родного:
— Кого будешь брать? Сейчас у меня две на выезде, пять на месте, выбирай…
Фикса и Джон заглянули в комнату, где проститутки между делом смотрели телевизор.
— Вот эту, — Фикса показал на Инну. — В прошлый раз я тебя попробовал, а ее нет… а грудь у нее лучше твоей…
Лора скривила лицо:
— Она просто моложе…
— А мне вот эту! — сказал Джон, показывая на крашенную блондинку.
— Это Юля… — сказала Лора.
— Какая разница… — усмехнулся Джон. — Главное, что бы у нее между ног все было как надо…
— Инна, Юля, на выход, — сказала Лора. — У вас сегодня «субботник»… вот ваши «клиенты»… будьте ласковы, это наша «крыша».
Девушки оценивающе посмотрели на Фиксу и Джона.
В машине Фикса спросил Инну:
— Долг отдала своей хозяйке? За арбузы…
— Нет еще… — робко ответила Инна, думая, что Фикса будет разводить ее на бабки…
— Да ты не бойся меня, — сказал Фикса. — Я не кусаюсь…
— А я и не боюсь…
— Вот и чудесно…
Фикса гнал машину на выезд из города. Джон на заднем сиденье уже заставлял Юлю делать ему минет. Джон возбужденно всхлипывал. Фикса усмехнулся:
— Тебе хорошо, а я, значит, машину веди… вот, значит, как ты к своему шефу относишься…
В ответ раздалось только сладострастное мычание…
На речке Фикса выбрал место поудобнее, стал вытаскивать из багажника пиво, водку и закуску. Девочки помогли накрыть на капоте «стол». Выпили.
— А ну, — сказал Фикса. — Искупнемся…
Он первым пошел к воде, на ходу раздеваясь. Вода была холодной, но Фикса умел терпеть холод. Сделав небольшой заплыв вдоль берега, он замахал руками:
— Идите сюда, вода — просто сказка!
Джон тоже прыгнул в воду. Девочки стали осторожно спускаться с обрыва к реке.
— Холодная? — спросила Инна.
— Отличная! — заверил Фикса. — Давайте, быстрее спускайтесь!
Юля сунулась в воду, но Фикса ее остановил:
