– И что вам ответил на ваше сообщение Козлов? – спросил Гуров.
– Он очень заинтересовался! Очень! Обрадовался, что Григорий Алексеевич начал разрабатывать новое направление. Помню, сказал так: «Надо будет Григория поощрить, чтобы и дальше двигался в эту сторону. Живопись как разоблачение! Картина как поступок! Кажется, такого еще не было. Это произведет фурор!» Обещал, что в ближайшее время обязательно заглянет в мастерскую Артюхова, посмотрит картину.
– Обещал, что посмотрит… – медленно повторил Гуров последние слова журналистки. – И после этого Козлов исчез… Следствие его ищет, но не может найти. Да, интересно… Однако мы не закончили наш разбор. Ведь кроме людей, которые сидят здесь, наверняка были и другие, кто видел картину «Делёж». Давайте составим полный список. Леонид, начнем с вас. Как вы думаете, кто мог за последнюю неделю заходить к Артюхову и увидеть полотно?
Шмайлис наклонил голову, задумался. Потом сказал:
– Надо узнать, заходили или нет в последнюю неделю к Григорию Женя Пикляев и Люда Сейфулина. Из наших княжевских художников они к нему ближе всех были – ну, кроме меня. Обычно, как не зайду к Григорию, там обязательно сидит или Борис, – кивнул он на сидящего рядом искусствоведа, – или Люда Сейфулина, или Женя. Они оба намного моложе Григория и считают его как бы своим учителем. Причем Люда – ученица полностью преданная, а Женя – он такой… бунтующий. Время от времени Женю прорывало, и он начинал с Григорием спорить. Даже до ссор доходило. Бывало, Женя заявлял, что больше не может терпеть эту «диктатуру убожества», и ноги его в мастерской Григория не будет. Но потом снова приходил…
– Да, фамилию Пикляева я уже слышал в связи с этим несчастьем, – задумчиво произнес Лев. – И я точно знаю, что он к Артюхову заходил. Об этом он сам сказал следователю. Однако мне говорили не только о ссорах. Говорили, что Пикляев завидовал Артюхову, даже устраивал против него какие-то интриги… Что Пикляев мог убить Артюхова…
– Кто это вам сказал?! – возмутился Шмайлис. – Что за чушь! Женя – добрейший парень, от него никто никакого зла не видел. Просто у них с Григорием разное видение мира.
– Хорошо, я познакомлюсь с Пикляевым лично и тогда составлю мнение о нем. Пока что я делаю вывод, что информация о картине «Делёж» могла дойти до врагов художника либо через редакцию (не обижайтесь, Настя, но это факт неоспоримый), либо через Сейфулину и Пикляева. Либо – третий вариант – через Козлова. Именно с ним мне хочется теперь встретиться больше всего. Однако в полиции мне заявили, что Козлова нет ни в квартире, ни в загородном доме, ни в охотничьей сторожке. И машину его не могут найти. Может, вы мне что-то подскажете? Может, было у бизнесмена еще какое-то убежище, совсем секретное?
Говоря это, Лев внимательно посмотрел на Настю Марьянову. Почему-то ему показалось, что девушка должна что-то знать о пропавшем бизнесмене. Вслух он этого говорить не стал – просто сделал паузу, подождал… И, как выяснилось, правильно сделал – Настя глубоко вздохнула и сказала:
– Да, было у Николая такое убежище… В прошлом году он приобрел дом в деревне Буерак. Обычный деревенский дом, без удобств. Он туда редко ездил. Только чтобы по лесу погулять, грибы поискать. Там леса красивые…
– Представляю, какая красота там сейчас, осенью, – сказал Гуров. – Что ж, поеду в деревню Буерак. Вы, Настя, не составите мне компанию? С вами мне будет проще – нужный дом покажете…
– Да, я не против съездить… – пожала она плечами. – И дом могу показать… Но сейчас уже поздно. Автобусы туда не ходят, электричка останавливается только рано утром…
– Ничего, я раздобуду машину, – пообещал Лев. – Думаю, это не составит проблемы. Так что, поедем?
– Хорошо, едем, – согласилась Настя.
Гуров повернулся к Сорокину:
– А вы, Борис Игоревич, можете вернуться домой. Я собираюсь прямо сейчас сообщить людям, которые ведут следствие, что мне знаком сюжет картины Артюхова. Эта новость быстро дойдет до всех… всех, от кого исходит опасность. Ну вот, а если сюжет перестанет быть секретом, то вам, как свидетелю, нечего будет опасаться. Идемте, я вас подброшу до города.
– И на чем же вы меня подбросите? – поинтересовался Сорокин. – Что-то я за окном никакой машины не вижу…
– Машина будет! – заверил Гуров.
Глава 7
Он достал телефон и позвонил генералу Тарасову. Когда генерал откликнулся на звонок, Гуров сказал:
– Помнится, во время нашей утренней встречи вы мне обещали всяческую помощь в расследовании. Мне это не показалось?
– Нет, Лев Иванович, не показалось, – ответил генерал. – Окажем вам любую помощь, подключим все средства, какие есть в нашем распоряжении. Что вам требуется?
– В настоящее время мне требуется средство передвижения. Что-нибудь простое и надежное. Меня вполне бы устроила «Нива» в исправном состоянии.
– С водителем? – уточнил Тарасов.
– Нет, водить я сам умею, – ответил сыщик. – Так что вашего водителя я отпущу. Тут у вас в городе имеется лесопарк, в который ходит автобус, вот пусть туда и пригонит. Рядом с автобусной остановкой расположена мастерская художника Шмайлиса. Адрес…
Лев повернулся к художнику, и тот продиктовал ему адрес, который Лев затем повторил начальнику управления.
– За город собираетесь ехать? – спросил генерал.
– Верно поняли, Николай Семенович, за город.
– Так, может, наш водитель вас и отвезет?
– Нет, лучше я один съезжу. Вернее, с провожатым. И если найду там что-то интересное, сразу вам сообщу. А водителя вашего высажу, где он скажет, где ему удобней будет домой добраться.
– Ладно, как скажете, – ответил Тарасов. – Я вижу, вы в вашем расследовании уже далеко продвинулись?
– Какое там продвижение, Николай Семенович! Так, появилась кое-какая информация, нужно проверить. Хотя кое-что существенное я узнал. Например, мне стало известно, что за картину писал перед смертью Артюхов.
– Да что вы говорите? – оживился генерал. – И что же там за картина?
– Картина называлась «Делёж». На ней были изображены трое представителей правоохранительных органов Княжевска, занятые разделом
