Выслушав жуткую историю, Валера поручил водителю успокаивать добрую женщину, а сам пошел к соседке и, позвонив от нее, попросил дежурного не докладывать о происшествии в Главк, а дать хотя бы полчаса для выяснения обстоятельств. Потому что Валера подозревал, что здесь и в самом деле не разбой, а «вроде как». Но дежурный, будучи перестраховщиком, потребовал дать данные потерпевшей, список похищенного и приметы преступников, а не строить из себя инспектора Морса. Экспертно-криминалистическая бригада уже заказана, следователь вызван, руководству доложено, готовьтесь к встрече.
Валера вздохнул – текущая политика требовала чуткого и быстрого реагирования, а не установления истины. Истина вторична. Он продиктовал все, что успел узнать, и повесил трубку. Насторожила же Валеру одна деталь. Несмотря на стрессовое состояние, историю с разбоем хозяйка изложила четко, без запинки и сбоя, будто вызубрила наизусть. В приметах не путалась, как обычно бывает с потерпевшими сразу после совершения преступления.
Валера решил поговорить поподробнее, прежде чем взять заяву, потому и звонил дежурному с просьбой получасовой отсрочки.
Выйдя от соседки, он спустился вниз и пообщался с сидящими на скамеечке бабулями. Действительно грузовичок стоял, мебель рабочие грузили. Без всяких чулок на лицах. Лиц бабули не запомнили, потому что далековато, скамеечку у того подъезда какая-то сволочь бесстыжая утащила на дачу. Ладненько.
Любимов вернулся к потерпевшей, велел ей угомониться и, пока не приехала группа, приступил к уточнению обстоятельств. Обстоятельства, как и следовало – ожидать, выглядели туманно, как запотевшие очки. В квартире дамочка была прописана с мужем.
«А кто у нас муж? Волшебник?» – «Нет, не волшебник, просто сидит». – «Где сидит?» – «Ну, как где? В тюрьме». – «Боже мой, за что?» – «Да так, глупости сплошные. Вымогательство». – «Действительно глупости. Я так понимаю, все, что нажито его непосильным трудом, сегодня и пропало? Он, наверное, огорчится, да?» – «Не знаю, наверное, огорчится». – «А я вот думаю, что, наоборот, обрадуется. На имущество-то арест небось наложен, а? И после суда поступит оно в доход государства? Пардон, уже не поступит».
Дамочка завизжала и руками замахала: «Что за намеки, что вы себе позволяете? Я к начальнику вашему главному на прием пойду, с треском с работы вылетите!»
Ответить Валера не успел, прибыла группа во главе со следователем. Следователь тут же принялся строчить протокол осмотра, вероятно, это был уже не первый вызов за сегодня, работа напоминала конвейер, поэтому что-то доказывать и объяснять ему не имело смысла. Дамочка по-прежнему визжала, следователь успокаивал ее, говоря, что все непременно отыщется, и Валера, плюнув, ушел курить на лестничную площадку. Поднялся присланный дежурным участковый.
– Помощь нужна?
– Да нет, браток, не нужна. «Глухарек» тут. Иди проводи воспитательную работу с населением, это нынче важнее важного. Да и государство от этого разбоя несильно обеднеет, а потерпевшая так и вообще не обеднеет.
Следователь ковырялся часа три, неторопливо, обстоятельно записывая каждую мелочь. Оно и понятно – в других отделах висели заявки «с личностью», то есть преступления, где были задержаны подозреваемые и по которым нужно было принимать решение. А работать по «глухарю» всегда приятнее, никого не надо арестовывать, некому предъявлять обвинение… Лучше спокойно, не торопясь, дотянуть до окончания дежурства и передать вахту следующему. Пускай он и арестовывает. И никто не упрекнет в недобросовестности – наоборот, вот как чутко я отношусь к потерпевшим, все подробненько записываю. Валера не знал следователя, тот был из молодых, но службу, судя по всему, понял быстро.
«А может, оно и к лучшему? Пускай дамочка успокоится, сопли вытрет. Правильно следак ей пообещал, отыщутся вещички. Сама через пару деньков все расскажет, когда мы с Олежкой ее в оборот возьмем. Уболтаем красавицу…»
Валерка вернулся в отдел к семи вечера, постовой Серега, не снимая амуниции, все еще курил на крыльце. Вот у кого работенка центровая. Откурил сутки без нервных срывов, и халтурь три дня в магазине.
В вечер от оперов дежурил Дубов, его «опель» гордо сверкал справа от входа. Валера вспомнил про Олега. Он должен быть на месте, раньше семи Степанов никогда не уходил. С женой он развелся год назад, новой супруги не нашел, жил с родителями.
В дежурке, куда Валера по привычке заглянул, висела какая-то необычная для этого места тишина. Дубов, Караваев и Абдулов хмуро сидели и таращились в потолок.
– Чего собрались? – Валерка расценил тишину как случайность.
– Мудистика полная, – негромко ответил Каравай. – Олега закрыли… Отдел очистки, чтоб их мама назад родила…
– Наши дети – это завтрашний день России, в натуре. Каким он будет, зависит от нас, ибо мы, блин, должны типа заложить в подрастающее поколение зерна добра, света и созидания. К сожалению, многие конкретно забывают об этом. Да, блин, мы живем в нестабильное, смутное время, когда мерилом ценности являются «башли», когда личные интересы преобладают над общественными, когда человеческие отношения попираются типа торгашескими. Но чо бы там, в натуре, нам не втирали, есть среди нас кенты, которым будущее России не по барабану. От лица нашего фонда я хочу поздравить братишек из «Континент-строя» с закладкой первого, блин, кирпича в основание детского дома, пожелать этой конторе скорейшего окончания строительства и процветания на благо сирот нашего города! Классно, что мы сейчас находимся рядом с теми, кто, имея возможность строить дачи, коттеджи, бани и прочие роскошные клубы, занимается как бы возведением детских домов, которые не принесут типа прибыли, но зато наполнят наши сердца добром, светом и любовью. Конкретно за вас!
Оратор незаметно сунул в карман шпаргалку, опрокинул залпом фужер с водкой и сел на место.
– Кто это? – шепнул Дмитрий Степанович Гапонов сидящей слева от него молодой секретарше Алене.
– Президент фонда «Культурное возрождение России».
– Культурное?
– Ну да.
– А что у него с лексикой?
– С чем, простите?
– Ну, быкует много.
– А… Он всего год как освободился, не адаптировался еще.
– А за что сидел?
– Точно не помню, кажется, за наркотики и развращение малолетних.
Дмитрий Степанович благодарно кивнул выступавшему, чье сердце наполняют добром, светом и любовью детские дома, приподнял свой бокал и немного пригубил.
Фуршет продолжался. Подготовлен он был на славу – длинные столы с кормом радовали изобилием кулинарных чудес, марочных вин и диковинных фруктов. Официальная часть прошла успешно, символический кирпич под бурные аплодисменты гостей, журналистов и просто гулявших рядом со стройкой бездельников был торжественно заложен, сфотографирован и заснят на видеокамеры. После слезовыжимательных речей желающих высказаться празднество переместилось в уютный пятизвездочный ресторанчик, где славно и без драк продолжалось по настоящую минуту. Гостей в ресторан прибыло больше, чем на стройку, но опоздавшие «на кирпич» извинились, сославшись на неотложные дела. Некоторые явились вовсе без приглашений, по зову сердца, чтобы отдать дань уважения благородному начинанию строителей. Отдав дань, они удалялись или засыпали прямо под столами. Но в целом обстановка была радушной, теплой и человеколюбивой. Первая половина гостей уже напилась, вторая половина – сильно.
Взял слово следующий тостующий, представитель городской администрации.
В кармане Дмитрия Степановича запиликал пейджер. Гапонов нажал кнопочку и взглянул на экран. «Поздравляю с первым кирпичом. Дослушай тост и выйди, есть новости».
Гапонов тут же стер из памяти радио-игрушки сообщение и, улыбнувшись, взялся за фужер.
Речь закончилась, спиртное переместилось в желудки, аплодисменты смолкли.
– Алена, я на минуточку.
– Конечно, Дмитрий Степанович.
Президент компании «Континент-строй» обогнул стол, по пути улыбнулся паре высокопоставленных гостей и, миновав холл с пальмами фонтаном и охранниками, вышел на улицу.
Вызвавший его человек ждал в скромных зеленых «Жигулях» на противоположной, затененной стороне улицы. Гапонов перешел через дорогу и сел в машину.
Как обычно, человек не стал тратить время на приветствия и рукопожатия. По привычке он почесывал ушко.
– Как пьянка? Без осложнений?
– Да, все в порядке.
– Зря налоговую пригласили, и ОБЭПников не стоило.
– Почему? Надо дружить со всеми. Голодные волки – злые волки.
– Дружить можно по-разному. Маринованной осетриной и свининой по-французски сейчас никого не соблазнишь. Сегодня они за твоим столом, завтра ты – за их.
– Тьфу-тьфу, – постучал Гапонов по «торпеде», – сплюнь.
– Это ты плюйся. Ладно, слушай дальше. Бумаги нашлись. У мусорка одного в кабинете.
