лысым разговаривал, отвлекал его внимание… Чтобы задержать, а милиция бы прибежала и схватила его. И остальных его подельников. Там их еще вроде бы двое было — вместе с водителем. Тоже в шляпах и в пальто, это я разглядел…
Валерий мельком взглянул на Апшилаву — тот со скоростью пулемета строчил что-то в своем пошлом блокнотике.
— Ты молодец, Ваня, — кивнул Камышев. — Но давай ты больше не будешь пытаться самостоятельно задержать диверсантов, а лучше зови в следующий раз милицию или хотя бы просто кого-то из взрослых. Дело в том, что это очень опасные люди.
— Знаю, — вздохнул школьник. — Они пытаются извести всех советских детей.
— Ваня! — строго одернула мальчика директриса.
— Подождите, Зоя Михайловна, — сказал Камышев. — Иван, тебе это откуда известно?
— А вы разве не слышали? — пятиклассник снова округлил глаза. — Какой же вы тогда милиционер? Всем же известно, что диверсанты передвигаются на черной «Волге» с номерами «смерть советским детям»! ССД!
— То есть номер на ней все-таки был? — вскинулся Эдик, услышав новую деталь.
А вот Камышев не стал торопиться с выводами. И, как оказалось, правильно сделал.
— Наверное… — мальчик неожиданно потупил взор. — Мне кажется, да.
— Вспомни хорошенько, Ваня, — строго сказал Валерий, уже понимая, что его маленький собеседник или присочинил деталь про номер «ССД», или искренне и безоговорочно верил в его существование. — Это очень важно.
Школьник наморщил лоб и зашевелил губами, задумчиво посмотрев на потолок. Потом помотал головой.
— Мне кажется, что я разглядел номер, но уже не уверен, — разочарованно выдохнул он. — Увидел, что это черная «Волга», и сразу решил начать действовать.
— Хорошо, спасибо тебе, Ваня, — поблагодарил мальчика Камышев, мысленно выдыхая от осознания, что чертовщиной здесь все же не пахнет. — И не забудь, о чем мы с тобой договорились…
— Честное пионерское! — школьник выпрямился и приложил ладонь ко лбу.
— Верю, — кивнул Валерий. — И ты мне еще вот что скажи…
— Товарищ следователь! — кашлянув, строго обратилась к нему Петрик, но Камышев жестом показал, что ему нужно еще буквально пару минут.
— Раз ты столько знаешь о диверсантах, — Валерий использовал свой опыт общения с племянником, сыном сестры, которому сейчас было примерно столько же, сколько и Ване, — то наверняка что-то слышал о девушке на танцах… Она, как говорят, тоже на этой черной «Волге» ездила.
— Конечно, слышал! — гордо сообщил Ваня. — Потом она пропала, когда один из парней погнался за «Волгой» на мотоцикле. Они мчались очень быстро, и вдруг на повороте из окошка машины вылетела черная простыня, закрыла ему лицо… Он ничего не видел, вылетел в кювет и разбился. А потом на этом повороте нашли много поломанных мотоциклов, но трупов не было. И та девушка больше не появлялась.
Камышев, услышав эту историю, кисло улыбнулся, но все равно поблагодарил Ваню Самуйлова, который сразу же побежал к родителям, ждущим его на крыльце школы. Черная простыня, значит, вылетела…
— Зоя Михайловна, Зоя Михайловна! — в кабинет директрисы без стука ворвалась ураганом испуганная женщина лет пятидесяти с окрашенной фиолетовой краской сединой. — Там Дмитрий Борисович ногу сломал!
— Как сломал? — Петрик, поначалу явно планировавшая испепелить неожиданную гостью своим гневным взглядом, была сбита с толку. — Что произошло, Эльвира Константиновна?
— Сорвался с каната во время урока! — дама с фиолетовой шевелюрой от волнения пританцовывала на месте.
— «Скорую» вызвали? — Камышев перехватил инициативу. — Показывайте, где это произошло.
В спортзал они примчались целой делегацией — оба следователя, Петрик, а также постоянно охающая и причитающая Эльвира Константиновна. Пострадавший лежал на деревянном полу, мужественно сдерживая стоны, его осматривала школьная медсестра, а испуганные ребятишки окружили место происшествия полукольцом.
— Дмитрий Борисович, как это случилось? — Петрик решительно приблизилась к пострадавшему физруку.
Валерий узнал его — это был тот самый педагог, которого проигнорировала молодая красотка, встреченная ими в коридоре и бубнящая что-то непонятное, будто заклинания какие-то читала. И опять калининскому следователю вспомнилась прабабка Маша с ее рассказами про ведьм, но он тут же отмахнулся от назойливых мыслей.
— Не знаю, Зоя Михайловна, — физрук говорил с трудом. — Ребятам показывал упражнение, канат резко порвался, и… В общем, адская боль — я же с самого верха, как назло, летел.
— И как же канат мог порваться? — Петрик уже начала коситься на Камышева с Апшилавой, и ее можно было понять. Неисправное школьное оборудование было на ее совести, и как недосмотревший беду руководитель она могла пойти под суд.
— Да не знаю я! — раздраженно и в то же время жалобно ответил Дмитрий Борисович. — Его же меняли, он новый должен быть. Как проклятие какое-то!..
«Опять проклятие, — подумал Камышев, невольно вспоминая учительницу-красотку. — Любите вы в своем Андроповске чертовщину…»
Он склонился над валяющимся тут же канатом, взял его в руки и принялся внимательно рассматривать. Эдик, с любопытством наблюдая за его действиями, стоял рядом.
— Давно меняли? — Камышев повернулся к директрисе, демонстрируя распушившийся конец оборвавшегося каната. — Он явно не новый, с этой стороны даже серый весь.
Похоже, кому-то придется ответить за кражу школьного имущества, подумал Валерий. Нет никаких сомнений, что на новом канате попросту сэкономили, а распределенные на его покупку деньги из кассы присвоили. Следователь посмотрел на побледневшую Петрик — еще недавно он был уверен, что для своей школы эта железная женщина сделает все. Неужели это она провернула такую махинацию?
— Надо подключать ОБХСС, — подал голос Эдик.
— Зоя Михайловна? — Камышев обратился к директрисе. — У вас есть что сказать? Пока что не для протокола.
— Мой зам по АХЧ, — твердым голосом сказала Петрик. — Лев Миронович Котов. Я думала, что его промахи остались в прошлом… Я ошибалась. Значит, буду нести ответственность вместе с ним.
Директриса, поджав губы, резко вскинула подбородок. Похоже, она действительно была готова понести наказание, подумал Камышев. Такие люди, как эта Петрик, умеют признавать свои ошибки и недоработки.
Весь следующий час они потратили на то, чтобы дождаться сотрудников ОБХСС и ввести их в курс дела. Физрука на «скорой» отвезли в больницу, Котова задержали, а с Петрик, учитывая ее заслуги, пока просто взяли подписку о невыезде.
— Что думаешь? — спросил Камышев Апшилаву, когда они, закончив дела, наконец-то покинули здание и направились к «шестерке» со скучающим от безделья Матвеичем.
— Петрик жалко, — ответил курчавый коллега. — Она же реально за школу болеет, по ней видно. Лет пятнадцать уже директор, еще я ее помню. А этот Котов ее под монастырь подвел как своего непосредственного руководителя.
— Это понятно, — терпеливо кивнул Камышев. — А на то, что Ваня рассказывал, как смотришь?
— На самом деле пацаненок не так уж и не прав, — покачал
