– Ты уверен, что нас пустят без ордера?
– Более чем уверен. И в этом нам помог Леня Минин.
– Каким это образом?
– При свете дня обошел место преступления номер два, там, где были слышны выстрелы. Заглянул на полигончик, где тренировался Жора. Чуешь, к чему я клоню?
– Он нашел пулю!
– И даже две. Одна в стволе дерева, другая – в грибке над детской песочницей.
– И пули с места преступления совпали с теми, что в мишени?
– Именно. И Жоре, и его хозяину придется ответить на довольно сложный вопрос.
– К ордеру на обыск это никакого отношения не имеет.
– Да, но вряд ли такая мысль придет им в голову. Пугнем как следует, авось этот номер и пройдет.
Так и вышло. Похмельный Жора сначала не хотел даже открыть дверь, но Пилипенко достал из кармана пулю и со значением показал ему. Жора был явно напуган. Хозяин в домашнем халате спустился по мраморной лестнице в вестибюль.
– Мы хотим, – твердо сказал Пилипенко, – чтобы ваш сотрудник объяснил, каким образом пули из его пистолета оказались на месте преступления. Также мы хотим, чтобы вы показали нам дом, в котором, как нам известно, есть потайные комнаты, что на наш взгляд имеет отношение к совершившейся здесь трагедии.
Хозяин выслушал эту речь молча, полуприкрыв глаза. На вид ему было лет пятьдесят, бледное землистое лицо казалось гладким и непроницаемым, словно пластмассовая маска.
– Во-первых, я не отвечаю за действия своего сотрудника, – холодно сказал он. – Во-вторых, устройство моего дома не имеет никакого отношения к его действиям.
Крепкий оказался орешек, что, впрочем, и неудивительно, если ему удалось сколотить состояние, подумал Жаров. Но хозяин, между тем, продолжал:
– Однако, я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы показать вам дом. Если, конечно, вы будете выступать в качестве гостей и вести себя соответственно.
Они поднялись на второй этаж, прошли в тот самый зал, где стоял снеговик. Стоял вчера, но сейчас его уже не было. За одной из вертикальных картин оказалась потайная дверь. Хозяин просто надавил на картину и распахнул ее.
Жаров ожидал увидеть за этой дверью что угодно – только не то, что на самом деле увидел. За дверью не было ничего особенного – просто пустая просторная комната. Винтовая лестница вела наверх. За узкой полуоткрытой дверцей просматривалась ванная, другая такая же дверь, вероятно, вела в туалет. Посередине потолка ярко сиял правильный ромб – выход световода, который проводил в эти внутренние покои дневной свет.
– На втором этаже еще комната, поменьше, – сказал хозяин. – Хотите посмотреть?
Пилипенко нахмурился, вялым голосом спросил:
– Зачем вам все это, Петр Васильевич?
– А вы не догадываетесь?
– Тайное убежище?
– Да. У меня, видите ли, очень сложная жизнь. Это место в доме – тайник. В случае внезапного нападения, есть где схорониться. И не надо никуда бежать.
Вот так, всего лишь… Чудеса существуют лишь для того, чтобы в них верить. Пилипенко и Жаров снова спустились в вестибюль, где их поджидал Жора, изрядно посвежевший – вероятно, дерябнул стакан.
– Ну и? – спросил его Пилипенко. – Объяснишь ты, наконец, зачем ты стрелял в ста метрах ниже своей мишени?
– А что объяснять? – с наглецой в голосе спросил охранник. – Разве ваша жертва была застрелена?
– Вовсе нет, – помедлив, сказал Пилипенко.
– Так в чем вопрос? Оружие есть и стреляю. За использование в неположенном месте могу заплатить штраф, – Жора немедленно выхватил из кармана пухлый бумажник.
Пилипенко отвел его руку.
– Не надо. На первый раз прощаю.
– Ерунда какая-то, – сказал Жаров, когда они вышли из дома. – Обвели нас вокруг пальца, как детей.
– Не совсем, – сказал Пилипенко. – Ты можешь мне объяснить, куда делся снеговик?
– Разве что, только – сам ушел.
– А вот это ты объяснишь? – следователь указал себе под ноги.
Жаров увидел две глубокие колеи.
– Здесь совсем недавно стоял грузовичок, – сказал Пилипенко. – А секретные комнаты совершенно пусты, нет никакой мебели. И следов машины вчера ночью здесь не было. Это значит, что и снеговика, и содержимое комнат отсюда увезли.
Следователь говорил, будто размышляя вслух, озадаченный и растерянный, но Жаров его не слушал, поскольку уже с полминуты ошарашенно смотрел на Снегурочку. Нет, это была просто фея, молодая волшебница из сказки! Она шла по гравийной дорожке со стороны распадка, цветника. Вдруг протянула руку и потрогала крошечную зимнюю розу за лепесток.
Пилипенко тоже увидел ее. Он замолчал, пристально глядя на незнакомку. Высокого роста, спортивная, гибкая – она была одета в короткую белую шубку, что и делало ее похожей на Снегурочку. Одна светлая, матово блестящая косичка лежала на ее груди, другая, невидимая, была откинута назад.
– Одну минуту! – сказал Пилипенко, выставив шлагбаумом руку, когда девушка поравнялась с ним. – Я вижу, вы направляетесь в этот дом, – он махнул ладонью в сторону особняка.
– Ну и что? – с неприязнью спросила Снегурочка.
Жаров загрустил. Конечно, ничего, кроме презрения, не может испытывать такая красавица к ним, стоящим на ее пути двум средних лет мужчинам, по чьим глазам сразу видно, что они в поте лица зарабатывают свой хлеб.
– Вы ведь служите в этом доме, я правильно понял?
– А вам какое дело?
– А мы журналисты! – вдруг подал голос Жаров.
– И к тому же – из милиции, – уточнил Пилипенко.
Он выхватил из кармана свою книжицу и нарисовал ею в воздухе широкую красную линию.
– Ну и что? От меня-то что вам надо?
– Всего лишь несколько вопросов.
– Я, в общем-то тороплюсь.
– Ничего. Ваш хозяин поймет, – многозначительно возразил Пилипенко.
До девушки, похоже, дошло, что от нее не отстанут. Она прислонилась спиной к чугунным перилам и со вздохом сложила руки на груди.
– Давно вы работаете в этом доме? – начал следователь.
– Да нет. Неделю и один день. Еще не очень-то и освоилась.
– Как же вы попали на эту работу?
– Через агентство. Старая горничная почему-то срочно уволилась.
– Почему же?
– Откуда мне знать? Мое дело маленькое…
Следователь помолчал.
– Ну, хорошо, – продолжал он с другого конца. – Ваши обязанности – какие именно?
– Обычные. Я убираюсь в доме и готовлю еду.
– Убираетесь во всем доме, на всех трех этажах?
– Конечно.
– Сложный, наверное, дом?
– Довольно-таки.
– Запутанный такой, как лабиринт.
– Я бы не сказала.
Пилипенко и Жаров переглянулись. Жаров подумал: а ведь девушка либо знала о том, что в доме кто-то присутствовал тайно, либо она просто невнимательна и не заметила явно прятавшейся в доме «русской печи»… Пилипенко будто угадал его мысли. Спросил:
– А сколько человек живет в доме?
– Двое. Хозяин и его… Ну, компаньон, шофер, телохранитель. Как еще назвать этого Жору?
– А на скольких человек вы готовите еду – на двоих?
– Нет, – сказала девушка, чему-то удивившись. – На троих.
Жарову показалось, что она сделала движение рукой, будто собиралась покрутить пальцем у лба.
– Кто ж третий? – нетерпеливо спросил Пилипенко.
– Да я сама! – воскликнула девушка. – Мне ж тоже надо кушать.
Пилипенко внимательно оглядел ее, будто проверяя, насколько хорошо она питается.
– А что вы готовите?
– Разное. Все, что умею, а чему-то приходится учится на ходу. Это так важно?
– Представьте, да.
– Ну, вчера был суп с грибами… Хозяин на диете, Жора любит острые блюда, если вам интересно.
– А в новогоднюю ночь, праздничный стол, не вы готовили?
– Праздничный стол? – с удивлением вскинула свои длинные ресницы девушка. – Ничего об этом не знаю. Меня отпустили на два дня. Но если и был праздничный стол, то его, скорее, заказали где-нибудь на фирме.
Пилипенко прикрыл глаза, будто что-то отметив про себя. Спросил:
– Вы ничего подозрительного не замечали в доме и вокруг? Каких-нибудь, например, странных звуков, стуков в стену?
