После представления с Уэсли Брюмом Джек вызвал директора школы Билла Йейтса.
Йейтс сообщил присяжным, что вышел в отставку, но помнит состоявшийся десять лет назад разговор с Уэсли Брюмом о Руди. Смерть Руди явно на него подействовала. Пока старый педагог говорил, у него в глазах стояли слезы. Они с Джеком готовились к этому моменту и, когда репетировали, Джек задавал почти те же вопросы, что Трейси Джеймс, а бывший директор школы отвечал на них почти так же, как десять лет назад.
– Мистер Йейтс, все четыре года, пока Руди Келли учился в средней школе, вы были ее директором. Это так?
– Да.
– Правда ли, что десять лет назад офицер Брюм являлся к вам, чтобы задать вопросы о Руди?
– Правда.
– Вы можете изложить суду причину его прихода?
– Он хотел выяснить, каким Руди был учеником.
– Что вы ему ответили?
– Ответил, что Руди был очень приятным, мотивированным молодым человеком, но отличался замедленным развитием. Не умственной отсталостью, а заторможенностью. Если я правильно помню, коэффициент его умственного развития был около семидесяти пяти. Школа в Бэсс-Крике была небольшой, и мы не могли себе позволить специальных программ для таких детей. Через два года перевели Руди на факультатив. Он так и не получил аттестата – только справку о том, что прослушал определенный набор дисциплин.
– Детектив Брюм сообщил вам, почему он интересовался Руди?
– Да. Он сказал, что Руди, возможно, станет подозреваемым в совершении убийства Люси Очоа.
– Что вы ему ответили?
– Насколько припоминаю, ответил, что он, должно быть, ошибается. Я прекрасно знал этого юношу и ни за что бы не поверил, что он способен на нечто подобное.
– Детектив Брюм проинформировал вас, что собирается отвести Руди на допрос?
– Да.
– Что вы ему на это сказали?
– Сказал, что на допросе должна присутствовать его мать или адвокат. Объяснил, насколько дружелюбен Руди и каким он может быть наивным. Что он не в состоянии себя защитить. Что станет отвечать на любой заданный ему вопрос, даже если это не в его интересах.
– Вы сказали это с какой-то определенной целью?
– Да. Я, естественно, предполагал, что он ведет честное расследование и эти вещи ему полезно знать.
– Ваша честь, вопросов больше не имею.
– Хорошо, – кивнул судья Стэнтон. – Мистер Дикарло, вы намерены подвергнуть свидетеля перекрестному допросу?
Джимми и Клей Эванс заранее обсуждали стратегию и решили, что перекрестный допрос директора школы им ничего не даст.
Следующим на место свидетеля вышел Бенни Дрэгон. Его, как и Билли Йейтса, Джек подготовил для повторения выступления десятилетней давности.
– Вы помните тот день, когда детектив Брюм увел Руди Келли на допрос? – спросил прокурор, покончив с предварительными вопросами.
– Да.
– Где вы находились в то время?
– В своем магазине. Руди работал на меня. Стоял за прилавком. Я дал ему место, поскольку знал его мать Элену. Сделал это ради нее.
– Что вы можете сказать о том дне?
– Детектив Брюм хотел забрать Руди на допрос в полицейский участок. Я заявил, что не позволю ему разговаривать с молодым человеком до тех пор, пока не поставлю в известность его мать.
– Почему вы так сказали?
– Потому что догадался, что он решил сделать из Руди подозреваемого в деле об убийстве Люси Очоа. Я ему не верил. Никогда не доверял детективу Брюму и прекрасно понимал, что Руди самостоятельно с ним не справится.
– Как отреагировал мистер Брюм на ваши слова?
– Именно так, как я ответил адвокату Руди на слушаниях десять лет назад, – он пригрозил мне. Сказал, что натравит на мой магазин комиссию отдела гигиены и безопасности труда. Я прекрасно понял, что он подразумевал.
– И что же он подразумевал?
– Что устроит мне неприятности, если я откажусь с ним сотрудничать.
– Вы согласились?
– До сих пор об этом сожалею.
– Ваша честь, вопросов больше не имею. – Джек вернулся на место.
– Мистер Дикарло, – повернулся к адвокату судья, – вам предоставляется право перекрестного допроса.
– Отказываюсь, ваша честь.
– Прекрасно. Дамы и господа, – обратился Стэнтон к присяжным, – я еще раз призываю вас ни с кем не обсуждать это дело. Не читайте газет, не смотрите телевизор, не слушайте радио. Не дискутируйте с супругами. Вы меня поняли? – Присяжные закивали. – В таком случае объявляется перерыв. – Стэнтон ударил молотком по столу. – Завтра начнем ровно в девять. Представителей сторон жду в восемь тридцать. Возможно, за ночь у вас появятся новые мысли, которые вы захотите обсудить со мной до начала заседания. – Именно так судья закрыл накануне сессию, на которой определялся состав присяжных.
«А он последователен, – подумал Джек, собирая бумаги. – Соблюдает один и тот же распорядок».
Джек был доволен тем, как прошел первый день заседания суда, особенно его вторая половина. Ему удалось застать врасплох Джимми Дикарло, вытащив Уэсли Брюма для дачи свидетельских показаний. С помощью Билла Йейтса и Бенни Дрэгона продемонстрировать, что следователь умышленно устроил так, чтобы допрашивать Руди без свидетелей. Завтра Мария укрепит присяжных во мнении, что Уэсли Брюм лгун и мошенник, а затем внимание суда следует привлечь к тому, как расследование изнасилования было выделено в отдельное дело, и к роли Клея Эванса. Джек не сомневался, что это станет ключевым моментом суда. Однако после второго дня он понял: Джимми Дикарло и Клей Эванс решили отдать полицейского на растерзание. Бедняга Брюм – он даже не понимал, какая ему грозила опасность.
Джек не видел Марию с тех пор, как был ранен Хоакин. Женщина дни и ночи проводила в больнице. В палате для нее поставили кровать. В тот день Дик решил навестить товарища.
– Как его дела? – спросил Джек по дороге домой.
– По-прежнему. Хоакин не приходит в сознание, Мария переживает. Но я разговаривал с врачом, и он заверил, что все идет хорошо. Объяснил, что Хоакин восстанавливает силы и, когда настанет время, очнется.
– Здорово, – обрадовался Джек. – Не сочтите меня жестоким, но на завтрашнем заседании Мария выступает первой. Не знаю, что и делать. Я с ней не беседовал и не готовил ее.
– Ее не надо готовить. Она расскажет правду. Я привезу вас к восьми тридцати, затем поеду за ней. А после того, как она даст свидетельские показания, сразу же доставлю в больницу.
– Спасибо, Дик.
В тот вечер, когда Джек лег в постель, Пат, стараясь снять напряжение, стала массировать ему спину. Но ее усилия не помогли – нервы Джека были натянуты, словно стальные канаты. Пат решила зайти с другой стороны.
– Сегодня все прошло как нельзя лучше, – сказала она.
– Согласен, – кивнул он. – Но завтра решающий день. В нашем деле все в одну секунду может пойти насмарку.
– Остается только молиться.
– И очень усердно.
На следующий день Дик, как и планировал, привез Джека во дворец правосудия задолго до начала заседания, а сам поехал за Марией. Джек сомневался, что ему удастся вскоре их увидеть.
Мария всегда поступала так, как считала нужным. А теперь ее волновало только одно – здоровье Хоакина.
Вечером Джек позвонил Чарли Петерсону и попросил, чтобы тот на всякий случай пришел пораньше. Вызывать свидетелей не в заранее запланированном порядке – в этом не было ничего необычного. Джек часто так поступал, особенно если дело касалось экспертов, например врачей. Но данное дело отличалось от других. Джек был уверен: для того, чтобы убедить присяжных в своей правоте, необходимо строго придерживаться логической последовательности выступления свидетелей.
Ровно в 8.30 его и Дикарло провели в кабинет судьи. Стэнтон пребывал в добром расположении духа. Судья явно был доволен собой. Джек не мог решить, хорошо это для него или плохо.
– Есть ли, джентльмены, сегодня с вашей стороны какие-либо ходатайства? Не пришли ли вам среди ночи в голову новые теории?
– Нет, ваша честь, – ответил Дикарло.
– Нет, господин судья, – повторил Джек.
– Прекрасно. Мистер Тобин, сколько вы сегодня намерены вызвать свидетелей?
– Троих, сэр. Последнее свидетельство представляет собой видеозапись.
– Хорошо. Мистер Дикарло, вы решили, кого выставите в качестве свидетелей?
Джимми видел запись признания Джеронимо Круза. Она производила сильное впечатление, и он не хотел, чтобы ее смотрели присяжные. Он понял, что наступил момент заявить протест.
– Нет еще, судья. У меня есть по крайней мере один свидетель. Однако, ваша честь, я считаю необходимым протестовать против демонстрации видеозаписи с признанием Джеронима Круза. Мы признаем, что убийство Люси Очоа совершил он, поэтому присяжным ни к чему смотреть пленку.
