Фредди появился в дверном проеме – зевая.
– Сэр, остальные имена читать?
Я положил трубку. «Фредди, в твоей группе в Чино был такой Уайли Баллок?»
– Да-а… точно! Так звали того парнишку, что постоянно ошивался возле Ричи Херрика.
Адреналин – вжиииик!
Чик: «Богородице Дево, радуйся…»
Повезло вонючему макароннику.
Я навел справки:
Баллок, Уайли Дэвис – дата рождения 16 июля 1925 года. Волосы темно-русые, глаза карие. Рост – пять футов десять дюймов. Арестован в марте пятьдесят шестого – порнография.
Род занятий: фотограф-оператор. Автомобиль: «Паккард-клиппер» 1954 года выпуска, цвет – лососево-розовый с белым, Кал. ГХК, 617.
По шоссе до Глендейла – мой катафалк изрыгает клубы дыма. Уайли, Мадж, Дадли – РАССКАЗЫВАЙТЕ.
Арройо, к югу от Бранд – «Ларквью Трейлер Корт».
Парковочные места – но двухцветного «паккарда» не видать. У входа – карта: «У. Баллок – третий ряд, седьмой трейлер».
Огороженные камнями палисаднички, самоподъемные трейлеры, какие-то оборванного вида тетки, прогуливающиеся на солнышке: МОЕ НЕДОСТАЮЩЕЕ ЗВЕНО.
Разговоры Фритцелла и Баллока – Уайли напорист: «Инцест! Выколоть глаза вампира!»
Третий ряд, седьмой трейлер – блестящий хромовым блеском «Эйрстрим». Тайком достаю свой «сорок пятый» и стучусь.
Молчание – что неудивительно – «паккарда»-то нет. Дернул дверную ручку – заперто – и слишком много посторонних глаз, чтобы ее взломать.
Съемочная площадка – мне туда.
По шоссе – обратно: драндулет обиженно грохочет всеми своими внутренностями. Гриффит-парк, съемочная площадка – машины Баллока не видать.
Возле «космического корабля» – Микки в круглой еврейской шапочке.
– Тут по твою грешную приходили – и ФБР, и полиция Лос-Анджелеса. А ребята из Управления шерифа Малибу искали мою бывшую звездочку, Гленду Бледсо, с которой, насколько я понимаю, у тебя шуры-муры. Ты разбил мое сердце, ты, треклятый смазливый донжуан.
«Съемочная группа» исчезла – один Микки. «А где все?»
– Болван, съемки «Атаки атомного вампира» закончены, и мой вояж в шоу-бизнес, соответственно, тоже. В последние минуты фильма у Гленды, может, чуть мускулистый вид – если учесть, что Рока Рокуэлла снимали только дальним планом, – но в целом я считаю, что мой фильмец вполне себе на уровне.
– Где Уайли Баллок?
– А я знаю? Оно мне надо?
– Сид Фритцелл?
– Получил свои деньги и катится восвояси – и хрен бы с ним.
Шапочка, на лацкане – булавка с американским флагом – Микки-герой. «Судя по всему, ты доволен».
– Мой фильм готов, и вдобавок у меня появились друзья в федеральном ведомстве. И не спеши именовать меня стукачом, поскольку некий федеральный атторней сказал мне, что ты сам не без грешка.
Любимый дурачок Дадли. «Я буду скучать по тебе, Микки».
– Беги, Дэвид. Грешки, которые ты раскопал, вопиют к возмездию. Поезжай на Галапагосы – смотреть, как на фоне закатного солнца трахаются черепахи.
Кахуэнга-пасс – назад; из чрева моей ветхой колесницы исторгаются клубы черного дыма. Угол Лэнкершим и Крофт – мотель «Горизонт».
Домики выстроились в форме подковы – небольшие коттеджи за умеренную плату – с видом на бассейн. Авто Пита – припаркованное двумя колесами на тротуар – сам герой дремлет на откинутом назад сиденье.
Поставил свой драндулет рядом. В чемодане – деньги: набиваю полные карманы: авось поможет разговорить.
Обхожу бассейн – вот и номер 104. Постучал – Мадж тотчас же открыла.
Измученный вид – обильный макияж сделал только хуже. «Вы – тот самый полицейский. Когда в наш дом ворвался грабитель… вы приходили…»
«Глаза на мокром месте» – так и есть – плюс целая коробка бумажных платочков в пределах досягаемости.
– Ваша дочь… мне очень жаль.
– Это было облегчением для нее… для них обоих. Вы пришли арестовать меня?
– Нет. За что мне вас…
– Если не знаете за что, я говорить не стану.
– Я просто хотел поговорить с вами.
– И посему набили полные карманы денег.
Из карманов действительно предательски торчали стодолларовые бумажки. «Я просто решил, что это не повредит».
– Вас прислал Дэн Уилхайт?
– Дэн умер. Покончил с собой.
– Бедный Дэн, – один короткий вздох.
– Миссис Кафесьян…
– Входите. Я расскажу вам при условии, что вы не станете поносить детей.
– Чьих?
– Наших. Чьих бы то ни было. Так что именно вы хотите…
Я усадил ее. «О ваших семьях – вашей и Херриков».
– Что вы хотите знать?
– Расскажите мне все.
1932 год – город Скрэнтон, штат Пенсильвания.
Джей-Си Кафесьян и Фил Херрик работают на «Ба-люстрол Кемикалз». Джей-Си – простой рабочий, Филипп – в лаборатории. Джей-Си – неотесанный, Фил – интеллигент; но они дружат – никто не понимает почему.
1932 год: друзья перебираются в Лос-Анджелес. Там они ухаживают за женщинами, и в конечном итоге они становятся их женами: Мадж Кларксон и Джей-Си, Фил и Джоан Ренфро.
Проходит пять лет. Наши приятели по-прежнему вкалывают на нудных работах в химической отрасли. У них рождаются дети, пятеро: у Кафесьянов – Томми и Лю-силь; у Херриков – Ричи, Лора и Кристина.
Джей-Си и Фил – скучная и малооплачиваемая работа здорово действует им на нервы. Познания в химии подсказывают им решение: гнать самогон.
Так они и сделали – и дела их пошли в гору.
То были годы Великой депрессии, и беднякам требовалась дешевая выпивка. Джей-Си и Фил торгуют своей «продукцией» по дешевке – основными их покупателями становятся низкооплачиваемые бедолаги из работных лагерей. Они получают прибыль и накапливают капитальцы.
Джей-Си и Фил – друзья и партнеры.
Джей-Си и Фил – наставляют друг другу рога.
Ни один из них ничего не подозревает:
Две интрижки после свадьбы – Джей-Си и Джоан, Филипп и Мадж. Интрижки продолжаются – отцовство всех пяти детей под большим вопросом.
Джей-Си открывает сеть прачечных, Филипп вкладывает деньги в небольшое химическое предприятие. Самогон варить они, однако, не прекращают.
Джей-Си предлагает Филу использовать более дешевое сырье: дескать, чем дешевле производство, тем больше прибыль.
Фил соглашается.
Пробную партию они продают какой-то бригаде рабочих – после чего человек десять поразила слепота.
Двадцать второе июня 1937 года:
В закусочную врывается слепой мужчина с помповым ружьем.
Стреляет не целясь – трое убитых.
После чего слепой засовывает дуло себе в рот и вышибает собственные мозги.
Расследованием занимается сержант Дадли Смит. Он узнает, отчего ослеп стрелявший, и выясняет, что спиртное ему продали Фил и Джей-Си. Он предлагает им сделку: молчание в обмен на процент от прибылей.
Те соглашаются.
Дадли понимает, что Джей-Си жаден до денег, – и использует его слабость. Полагая, что негров следует успокаивать – и делать это с помощью наркотиков, – он предлагает Джею-Си толкать им дурь. Он же убеждает шефа полиции Дэвиса позволить Джею-Си «слу-жить» им: то есть позволить ему единолично торговать наркотой в обмен на информацию для недавно образованного и набирающего силу Отдела по борьбе с наркотиками.
Свое участие в деле Дадли скрывает – лишь немногие знают, кто в действительности привел Джея-Си на службу в Полицейское управление Лос-Анджелеса. В тридцать девятом уходит в отставку шеф Дэвис – его место занимает шеф Хоррелл. Он одобряет идею привлечения Ка-фесьянов на службу в Управлении – и поручает сотруднику Дэну Уилхайту стать связующим звеном между ними и Полицейским управлением.
Проходят годы; Дадли продолжает получать свои проценты от прибылей. Прачечные Джея-Си процветают, к тому же он становится наркобароном южного Лос-Анджелеса. Фил Херрик наживает состояние законным путем – химическое предприятие «ФХ Солвентс» приносит стабильный доход.
Они по-прежнему любовники: Джей-Си и Джоан, Фил и Мадж.
Обе женщины убедили своих партнеров, что предохранялись. И обе солгали: как бы ненавистны им ни были собственные мужья, они ни за что их не оставят: Мадж знает, что Джей-Си убьет ее, а Джоан не хочет отказываться от денег и новообретенных связей супруга в обществе.
Пятеро детей.
Кто чей отец – непонятно.
К счастью, настолько похожих на своих отцов детишек не оказалось.
Джоан хотела ребенка от Джея-Си: он был с ней необычно нежен. Мадж хотела родить от Филиппа, ибо ненавидела своего злодея мужа. Спорное отцовство все сгладит, верили обе.
Но вот завершилась Вторая мировая война.
В ходе которой майор ОСС Дадли Л. Смит продает контрабандный пенициллин спасшимся нацистам. Филипп Херрик, морской офицер, служит на Тихоокеанском флоте. Джей-Си Кафесьян продолжает заниматься своими прачечными и приторговывать дурью. Дадли возвращается в Лос-Анджелес осенью 1945 года; Херрик, походив по морям год и два месяца, неожиданно возвращается домой.
