И он стал строить планы, как вновь перерегистрировать на себя и виллу, и роскошные иномарки.
«Именно бухгалтерская работа во всем мире дает наибольший эффект в борьбе с организованной преступностью», — подвел мысленно итог своим раскопкам в горах документации Усков.
Но, как бы он ни утешал себя, как бы ни подстегивал необходимость работать с бумагами глобальными выводами, а молодой организм требовал действий. Он уже устал торчать в тиши кабинета. И даже удачные визиты к Титовко и Джевеликяну не успокаивали.
Наоборот, хотелось энергичных действий, встреч, разбирательств на месте. И в то же время не давала покоя мысль, что одному преступнику — Петракову — все же удалось выйти сухим из бурных потоков правонарушений.
И Усков решил развеяться: нагрянуть к мэру с неожиданным визитом. Тем более что у него так и чесались руки съездить, хотя бы фигурально, условно, по сытой, наглой, откормленной физиономии Петракова.
Он довольно быстро добрался до областного центра. Но, во-первых, дело уже близилось к вечеру. Во-вторых, у него не было никаких официальных постановлений на допрос, обыск или арест Петракова. И потому он решил просто поинтересоваться жизнью мэра.
«А почему бы не попробовать совместить приятное с полезным? — подумал Андрей. — Особняк Петракова находится в том же сосновом бору, где и мое Пашково. Проедусь-ка в родные края…»
В особняке, горделиво просвечивающем сквозь густой сосновый бор красной черепицей, никого не было.
По крайней мере свет не горел ни в одной комнате, хотя уже стемнело.
Но в сторожке около ворот свет горел. Да и территория вокруг дома освещалась.
«Ну что, рискнем? — спросил сам себя Андрей. И ответил утвердительно: — Конечно!»
Преодолеть забор дачи Петракова для тренированного, молодого Андрея не составило труда. Это был не тот высоченный железобетонный забор с охранной видеосистемой, который он перемахнул на даче Джевеликяна. У провинциального мэра и дом был пониже, и забор пожиже.
Стараясь не привлекать внимания охраны, Усков осторожно приблизился к коттеджу. И стал осматривать его на предмет проникновения внутрь.
Ему повезло: прямо на первом этаже, на той стороне, что была обращена в глубь бора, он заметил открытую форточку. Видимо, обитатели дачи были настолько уверены, что к ним никто не залезет, что даже не закрывали форточки, когда оставляли дом.
Андрей нашел под ногами какую-то длинную доску, поднес ее к окну с открытой форточкой, легко по ней взобрался и открыл окно изнутри.
Оказавшись в доме, он стал искать кабинет мэра, поздравив себя с тем, что прихватил фонарь.
Заглянув в несколько комнат, он наконец набрел и на кабинет.
Он посветил фонарем, и в его свете увидел бумаги на письменном столе. Подошел, полистал.
Но они не представляли никакого интереса. По крайней мере для следствия.
Андрей и сам не знал, что ищет. Действовал типично по-русски, на авось. И так же по-русски из этого ничего не вышло.
На столе, в его ящиках, на книжных стеллажах не было ничего интересного. Создавалось такое впечатление, что здесь заранее подготовились к официальному обыску.
Усков устало оперся на край стола. И вдруг столешница поехала под его рукой и приоткрыла потайной ящик.
Он посветил фонариком. Да, там лежали бумаги.
Андрей взял одну из них. Это был какой-то договор с какой-то иностранной фирмой о поставке урана.
— Уран?! — воскликнул Усков. — Ничего себе! А при чем здесь Петраков?! Ребус.
Он еще и сам не понимал, что нашел. Но чувствовал, что подцепил наконец на крючок живца, долго морочившего ему мозги.
Усков забрал из тайника все бумаги и решил тщательно изучить их в Москве.
Обратный путь он проделан играючи. Скоро его «Жигули» уже петляли по улицам родного поселка. Андрей решил переночевать у матери, чтобы рано утром выехать в столицу.
Генеральный прокурор тщательно подготовился к звонку премьер-министру. Заранее несколько раз подряд продумал все свои вопросы и его возможные ответы, чтобы не попасть впросак. И только после этого набрал четырехзначный номер.
— Вас слушает приемная главы правительства, — ответил секретарь.
— А где Николай Николаевич? Это говорит Генеральный прокурор.
— Он сейчас занят.
— Скажите ему, пожалуйста, что я жду его звонка. Дело срочное и важное.
— Обязательно передам.
Александр Михайлович положил трубку.
«Вот так, — подумал он. — Когда подготовишь одно — обязательно выйдет другое».
Однако поразмышлять на досуге ему не удалось: через несколько минут раздался звонок аппарата правительственной связи.
— Что случилось, Александр Михайлович? — поинтересовался глава правительства. — Надеюсь, не государственный переворот?
— Нет, слава Богу, до такого не дошло.
— Тогда что же вы меня отрываете? Я ведь работаю не на паркетном поле Кремля: у меня немереное поле деятельности. Уже и двадцати часов в сутки скоро не станет хватать!
— Сочувствую вам, — серьезно ответил Генеральный прокурор. — Каждому, как говорится, свое. А потревожил я вас с одной целью: не могли бы вы приехать ко мне? Есть разговор.
После паузы Николай Николаевич ответил несколько раздраженным тоном:
— Ваши тайны мадридском двора начинают меня утомлять. Или говорите яснее, или не отрывайте меня от дел. Меня в приемной испанский посол ждет.
— Думаю, что он может подождать. А говорить по телефону — не в ваших интересах.
— Да что вы мне угрожаете? — взорвался премьер-министр. — Вы хоть соображаете, с кем говорите?!
Александр Михайлович спокойно выслушал то, как отчитал его глава правительства, и с достоинством ответил:
— Прекрасно соображаю. С высшим должностным лицом государства, который, как и все граждане страны, подчиняется ее законам. Если вы не хотите приехать ко мне, в таком случае я буду вынужден допросить вас официально.
Наступило гнетущее молчание. Генеральный прокурор не хотел горячиться и тем более произносить таких слов, как «допрос». Но пренебрежительный тон премьер-министра вынудил его сделать это. А теперь уже надо было идти до конца.
Понял и глава государства, что его дело слишком серьезно, чтобы продолжать вести разговор на таких повышенных тонах. Но он, что называется, закусил удила и не мог остановиться. Потому он сухо заметил:
— И как же вы собираетесь меня допросить? Пошлете наряд милиции? Возьмете ОМОН и начнете штурмовать Дом правительства?
— Очень просто, Николай Николаевич. Я поставлю в известность прессу.
Это было сильным ударом. В Администрации Президента и так только и ждали удобного случая, чтобы разжечь скандал вокруг строптивого главы правительства и вынудить его пойти в отставку. А уж более удобного случая, чем скандал в прессе, и найти было невозможно. И хотя, по совету предусмотрительного Титовко, средствам массовой информации были предоставлены налоговые льготы, всегда могли найтись две-три газетенки, которые подняли бы вой по поводу продажности главы правительства и коррупции. И потому он сдался:
— Хорошо. Я приеду.
— С этого и надо было начинать. Спасибо. Жду.
Находка Ускова превзошла все ожидания. Оказывается, преступная группа Титовко — Петракова занималась еще и нелегальным сбытом за границу такого стратегического материала, как уран. Когда настырный Усков докопался до первоисточника и выяснил, что уран иностранной фирме поступает из разрушенного блока Чернобыльской АЭС, его удивлению и негодованию не было конца.
Однако Виктор Васильевич охладил его пыл:
— Советую пока об этом деле никого в известность не ставить. Тут надо подключать и Министерство иностранных дел: Украина — другое государство. Надо подготовиться как следует. Возможна официальная нота протеста России Украине за недостаточный контроль над хранением атомных отходов. Могут поднять скандал и международные организации. Все, что касается их безопасности, в том числе и радиационной, — дело весьма щекотливое. А здесь, я чувствую, этот уран чуть ли не руками грузили.
— Естественно. Я уже допросил кое-кого из непосредственных участников операции. Никакой техники безопасности и мер предосторожности!
— Вот так идешь себе по Москве, а мимо едет грузовая машина фирмы «Интерметалл» и рассеивает вокруг радиацию.
— Ужас, что в нашей стране творится!
— Да и не только в нашей, — уточнил Виктор Васильевич. — Украина теперь соседнее государство.
— С чисто советским менталитетом и российской расхлябанностью.
Начальник Следственного управления улыбнулся:
— Как говорится: с кем поведешься, так тебе и надо.
Пожалуй, впервые за последнее время они шутили и смеялись. Вели разговор неторопливо, спокойно, не боясь, что их подслушают. Они почти полностью сделали то, что должны были сделать. Правда, в уже готовое обвинительное заключение уголовного дела номер ноль-ноль двести шестьдесят один дробь два приходилось добавлять все новые эпизоды. Но это их только радовало.
