Ознакомительная версия.
Разбудил его звонок сотового. Ветлугин нажал на кнопку и услышал голос Кармен.
К Александру Антоновичу, семейному доктору Гусевых, они прибыли в третьем часу ночи. Тот был потрясен случившимся с Катей. Он проводил Дмитрия, который нес девушку, пребывающую в полубредовом состоянии, в свой рабочий кабинет. Там врач с помощью Димки проделал все необходимые процедуры – обработал рану, наложил швы, ввел антибиотики и обезболивающее. Когда она, так толком и не придя в себя, провалилась в обычный спокойный сон, на соседней кушетке уснул и Ветлугин.
Он по давней привычке встал без пяти шесть и собрался в общежитие, чтобы успеть на занятия. Но тут же проснулась и Катя. Она отчего-то ужаснулась тому, что он собирается ее покинуть.
Вняв ее слезным просьбам, Дмитрий задержался в доме доктора до десятого часа. Он дождался того момента, когда Кармен снова уснула, а потом поехал в областное УВД, где и встретился с операми из Москвы.
Голос Кати был еще слабым и прерывистым, но в нем уже проступали и обычные для нее решительные, деловые нотки.
– Дима, ты почему бросил меня? – спросила она и, не дожидаясь ответа, сообщила: – Приехали мои родители. Они просили передать тебе огромную благодарность за мое спасение, сказать, что считают тебя самым лучшим из парней. Дима, предки сейчас поехали в наш универ оформлять бумаги на мое отчисление. Мы всей семьей уезжаем в Швейцарию. Навсегда. Буду доучиваться там. Они считают – да и я тоже, – что мне здесь всегда будет угрожать опасность. Кстати, ты в полиции был?
– Был. – Ветлугин вкратце рассказал ей о поездке в заповедник вместе с опергруппой и о результатах поисков сектантов.
– Этого и следовало ожидать. – Кармен сокрушенно вздохнула. – Кстати, Дима, Александр Антонович признался, что влил мне твою кровь. Это что же получается? Мы теперь с тобой кровные родственники?
– Ну как сказать? – В голосе Димки сквозила некоторая философичность. – Только в этическом смысле. Ведь моя кровь в твоих венах продержится недолго, максимум день. Потом ее вытеснит твоя собственная. Просто получилось так, что во время обработки раны ты несколько раз теряла сознание. Александр Антонович сказал, что срочно нужна кровь, у тебя слишком большая потеря. Вот я и предложил свою. У меня первая группа, подойдет кому угодно.
Немного помолчав, Катя негромко рассмеялась и спросила:
– Помнишь фильм «Большая перемена»? Там один тип после переливания ему крови учителя прямо из больницы сбежал в школу. Я над этим когда-то смеялась – комедия и есть комедия. А сейчас вдруг почувствовала, что не такая уж это и шутка. Серьезно! Твоя кровь и в самом деле какая-то взрывоопасная. Представляешь, мне в голову поперли такие правильные мысли, что аж не по себе становится! Мне теперь только и остается надеть тельняшку и записаться в морскую пехоту.
– Извини, если моя кровь нарушила какие-то твои внутренние устои, – Дмитрий тоже рассмеялся.
– Дима, – голос Кармен неожиданно словно повлажнел, – я тебе хоть немного нравлюсь? Ну, по-настоящему? А хочешь, и ты с нами тоже уедешь в Швейцарию? Мои родители от тебя в восторге, парень ты классный. Мне очень нравишься. Дима, оставаясь здесь, ты можешь оказаться под ударом. Эти нелюди могут тебя вычислить, найти, и тогда… Ты сам понимаешь, чем это закончится. Алло, ты меня слышишь?
– Да, Катя, слышу. Просто я думаю. Слишком все это неожиданно и… сложно – вот так, с кондачка, взять и круто изменить свою жизнь. Катя, ты мне тоже нравишься. Но этого ведь мало, правда? Сейчас и здесь, после пережитого, тебе весь мир кажется блистающим и ярким. А там, где все размеренно и спокойно, незаметно подкрадется скука. Я для тебя стану обыденной частью домашней обстановки, чем-то наподобие шкафа или дивана, надоедливым, назойливым Димветом. А тебе наверняка захочется чего-то нового, яркого, праздничного. Понятное дело, в душе тебя будут терзать угрызения совести, но с собой ты поделать ничего уже не сможешь. И что тогда останется мне? Не в смысле материальном – это для меня не главное. В житейском. Я стану лишним даже для самого себя.
Катя долго молчала, а потом недоуменно прошептала:
– Неужели я и в самом деле такая безнадежная?
– Я не сказал, что ты плохая. Но ты и в самом деле Кармен. Тебе ведь это прозвище дали не случайно. А я не хочу оказаться в том положении, в какое угодил бедолага Хосе. Тем более что в чем-то, как ни верти, я – это он. Мы оба знаем, чем закончилась та история.
Катя тягостно вздохнула:
– Я тебя понимаю. Прости и прощай!
В трубке раздались короткие гудки. Димка лежал не двигаясь, молча глядя в потолок. Да, он не питал каких-то пламенных чувств к Кармен. Но этот разговор все равно оставил в его душе ощущение горечи и какой-то утраты. Из его жизни только что навсегда ушло что-то необычное, хотя и способное обжечь до боли. А что осталось?
Тут до него дошло, что осталось-то с ним нечто гораздо большее и куда более значимое. Есть Лариса. Правда, пока что им не найденная, но она где-то совсем недалеко. Яркая, светлая, необычная. А он о ней за эти часы почти забыл. А может, и хорошо, что так случилось? Теперь Димка мог незамутненным взглядом определить, что она для него значит. Да и значит ли хоть что-то вообще? Ветлугин попытался прислушаться к своему внутреннему «я», и его внезапно словно пронзило током. Она – это все.
Димка быстро сходил в душ, смыл с себя весь черный негатив минувших суток, надев все свежее и чистое взамен истрепанного, измятого и запыленного в разъездах, а потом вышел из общежития. Он запрыгнул в трамвай и покатил на нем к вокзалу, чтобы там пересесть на автобус и доехать до пединститута. Очередной этап поисков Ларисы парень решил начать именно оттуда.
От остановки он прошел к воротам института и долго наблюдал за студентами, выходящими из центрального здания. Видимо, предвкушая грядущий выходной, те в большинстве своем были безмятежны, жизнерадостны, что-то на ходу обсуждали, доказывали, возражали. Лишь немногие несли на лице печать кручины и озабоченности, скорее всего вызванных обилием хвостов по курсовым и зачетам. Таковы обычные студенческие заморочки.
Прохаживаясь взад-вперед, Димка уже никого ни о чем не расспрашивал, а только ждал, ждал и ждал. Неожиданно, где-то за очередной горластой компанией, не веря собственным глазам, он увидел Ларису! Она шла рядом с девушкой. Ветлугин узнал ее спутницу. Это была та самая особа, которую он отшил, сочинив байку про долг. Спутница Ларисы, оглядываясь по сторонам, что-то нашептывала ей на ухо.
Они увидели его обе разом, и каждая отреагировала на это по-своему. Спутница Ларисы замерла, неприязненно взирая на «кредитора». Лариса просияла при виде своего недавнего провожатого и шагнула к нему. Но он первый подбежал к ней и крепко обнял, игнорируя протянутую руку и задыхаясь от волнения.
– Я так надеялся тебя найти! – тихо сказал он, не веря тому, что это происходит с ним наяву.
Все его недавние страсти и страстишки, связанные с Кармен, при одном лишь взгляде Ларисы мгновенно исчезли. Так осенние листья слетают с кроны дерева. Спутница Ларисы ничего не понимала и некоторое время смотрела на них разинув рот. Наконец-то она что-то для себя уяснила, махнула рукой и пошла своей дорогой, время от времени с некоторой мечтательной завистью оглядываясь на них.
Они вошли в автобус и сели на свободные места в самом конце салона. Лариса взглянула на Димку и вдруг чуть слышно ойкнула.
– Дима, а это что за синяк? – спросила она, глядя на его скулу, где от былого великолепия полученной травмы остались лишь кое-какие воспоминания в форме желтовато-зеленоватого блеклого пятна.
– В темноте случайно на дверной косяк налетел, – пояснил он с беспечным видом, пренебрежительно махнув рукой.
– Наверное, это в тот раз, когда я уговорила тебя проводить ту девочку. – Лариса покачала головой. – Он, наверное, был не один? Я имею в виду того типа с розами?
Ветлугин поморщился и неохотно кивнул:
– Да, не один. Пока мы с Ритой поднимались к ее квартире, он собрал своих прихвостней. Ну, я вышел, и… победила дружба! – Он рассмеялся.
Они вышли на Мельничной улице у большого здания крытого рынка, своей формой напоминающего цирк, и зашагали по тротуару в сторону домов старой постройки, стоявших на улице Новоселов. Димка и Лариса болтали о всякой всячине и не замечали прохожих, которые с интересом посматривали на весьма пригожую молодую пару. Позади остался квадрат недавно построенных девятиэтажек. Парень и девушка пересекли небольшой, но очень уютный скверик и вышли к домам, в одном из которых жила Лариса.
Она остановилась у угла четырехэтажки темно-красного, почти бордового кирпича давней закалки и указала взглядом на крайние окна второго этажа.
– Вот здесь я и живу! – улыбаясь, пояснила Лариса. – Если хочешь, давай зайдем ко мне.
– А тетя твоя бурчать не будет? – взглянув на окна, поинтересовался Димка.
Ознакомительная версия.
