— Обман, — подсказал Станислав. — Вы продавали несуществующие паи несуществующих проектов. Я правильно понял?
— Да. Я покажу вам все договора, но прошу еще раз учесть, что я смертельно больной человек. У меня не было иного выхода. Это первое. — Саламатин убрал ладонь от лица и взглянул на полковника снизу вверх. В его глазах блеснули слезы. Или Крячко так показалось. — А второе… Я клянусь вам, что не имею никакого отношения к смерти Ильи Выдренкова. Если только косвенное…
— В каком смысле? — насторожился Крячко.
— Ну… Посудите сами, полковник. Доля в ночном клубе, которую так хотел заполучить Илья, стоит немалых денег. У него их точно не было. Я знал это наверняка.
— И тем не менее подписали с ним договор.
— Подписал. Потому что он обещал достать деньги. А где он их мог взять? Такие огромные суммы на дороге не валяются. И честным путем их не заработаешь за пару-тройку дней. — Саламатин грустно усмехнулся. — Это вам информация к размышлению, полковник. А теперь… Идемте, я покажу вам интересующие вас документы. Если, конечно, теперь, после моих признаний, от них вам будет какой-то толк.
Игорь Валентинович тяжело поднялся, запахнул плотнее халат и направился в сторону смежной комнаты, дверь которой была приоткрыта. Крячко последовал за ним, оставив без внимания Вадима. Сыщик прекрасно понимал, что управляющий «Арией-С» никуда не денется. Тем более теперь, после признаний своего шефа. Доказать причастность Вадима к делам Саламатина не составит труда. Для Крячко оставался открытым вопрос: что делать с самим Игорем Валентиновичем? С точки зрения гуманизма…
* * *
Лифт медленно поднял двоих мужчин в одинаковых серых плащах на седьмой этаж здания. Один из них сверился с наручными часами. Второй монотонно перекатывал на зубах уже порядком изжеванную спичку. За все время подъема мужчины не перебросились друг с другом ни единым словом. Тишину нарушало только глухое гудение лифтового механизма.
Створки разъехались в стороны и выпустили мужчин в полутемный коридор. Они повернули направо, прошли пару метров и условным стуком в массивную металлическую дверь дали знать о своем прибытии. Щелкнул механический замок. Мужчина со спичкой в зубах потянул на себя ручку.
Они вошли внутрь. В помещении было еще темнее, чем в коридоре. В кресле у дальней стены зашевелилась фигура человека. Во мраке можно было разглядеть только ее очертания.
— Все готово, — надтреснутым баритоном произнес сидящий в темноте. — Связь установлена.
— Линия защищена? — осведомился один из прибывших, расстегивая плащ.
— Да.
— Запись?
— Ведется в соответствии с протоколом.
Второй мужчина вынул изо рта спичку и сунул ее в карман.
— Говорить буду я, — заявил он.
— Это ваше право, — лаконично отозвался обладатель надтреснутого баритона.
Мужчина в сером плаще, превосходно ориентируясь в темноте, прошел вперед и занял место за столом с аппаратурой. Две мигающие лампочки отразились в его бесцветных глазах. Он протянул руку и щелкнул тумблером. Одна из лампочек погасла. Мужчина надел наушники. Пошел сигнал вызова, и уже через пару секунд голос с легким восточным акцентом произнес:
— Слушаю.
Мужчина в сером плаще поправил стоящий перед ним микрофон.
— Это я, — сказал он, избегая прямых обращений. — Ситуация изменилась. Слишком многое вышло из-под нашего контроля. Стабилизировать не представляется возможным.
— Мои действия? — откликнулся невидимый собеседник.
— Вам удалось выяснить, с кем из действующих экстремистов Астамур поддерживает контакты?
— Буквально пару имен. Преимущественно связных. Но люди, стоящие на самом верху, мне неизвестны. Подобраться к ним не так-то просто. Астамур очень осторожен. Он не доверяет мне до конца. Он никому не доверяет.
— Это нам известно. Вы знаете, что убийство Джамала Гамсахурдия — его рук дело?
— Я об этом догадывался. — Последовала непродолжительная пауза. — И представляю, насколько серьезна потеря. Хочу напомнить, что я изначально был против бизнеса с наркотиками.
— Нам это тоже было не по душе, — признался человек в сером. — Но мы не могли прикрыть каналы, не спугнув Астамура и тех, кто стоит за его спиной. Теперь, как я понимаю, каналы прикрылись сами собой.
— Да, так случилось. Потеря второго курьера поставила жирный крест на планах Астамура. Он сворачивает бизнес с целью его дальнейшей переброски в иное русло. Возможно, будет сменен только город, а возможно, и вся система экономического притока. Финансовое положение экстремистов на данный момент оставляет желать лучшего…
— Это может сыграть нам на руку, — сказал мужчина в сером.
— Каким образом?
— Займите место Астамура.
— А его?..
— Его придется убрать. У нас нет другого выхода. Я повторюсь: ситуация вышла из-под контроля. Ликвидируйте Астамура и представьте все таким образом, что именно вы готовы занять его место. У вас должен быть готов план новой экономической подпитки экстремистов.
— Он у меня уже есть.
— Вот и прекрасно. В ближайшие два дня мы отправим к вам человека… Необходимые инструкции по дальнейшему планированию операций получите позже. Сейчас главное — Астамур.
— Я понял.
— Сколько времени вам необходимо на решение этого вопроса?
— Через три часа все будет кончено.
— Нас это устраивает. Приступайте.
Человек в сером плаще опять щелкнул тумблером. Рядом с горящей лампочкой вспыхнула другая. Мужчина поднялся из-за стола, достал из кармана спичечный коробок, энергично встряхнул его, раскрыл, выудил свежую спичку. Пристроил ее во рту.
— Запись сдайте в архив, — распорядился он, обращаясь к сидящему в темноте обладателю надтреснутого баритона. — Под соответствующим грифом.
Он двинулся к выходу. Напарник последовал за ним. Вновь щелкнул автоматический дверной замок, выпуская наружу сотрудников внешней разведки.
— Его тоже придется убрать, — сказал второй мужчина, когда они оказались в кабине лифта.
— Кого?
— Таймураза Зарандиа.
Человек со спичкой во рту недовольно покосился на напарника.
— Давай обойдемся без имен.
— Хорошо, — согласился тот. — Пусть не будет имен. Но его придется убрать… Как ты ему только что и сказал, он ликвидирует Астамура, займет его место, поможет создать новую сеть… Но потом от него самого нам тоже придется избавиться. Оставлять его опасно.
Мужчина со спичкой покачал головой.
— Он слишком ценный агент. Было проделано много работы…
— Но риск тоже очень высок.
— Я согласен с тобой. Однако решать будет руководство, а не мы.
— Это понятно. Кто представит доклад?
Спичка перекатилась на зубах из одного уголка рта в другой.
— Давай ты. Бумажная работа у тебя выходит лучше…
* * *
Орлов в течение десяти минут сосредоточенно, не поднимая головы, изучал материалы дела. Его лысина, с каждым годом увеличивавшаяся в размерах, бликовала в свете электрической настольной лампы. На улице все так же барабанил дождь. Частые порывы ветра швыряли крупные капли в окно генеральского кабинета.
Гуров, сцепив пальцы в замок, сидел по левую руку от генерала и молча ждал.
— Ничего не понимаю, — буркнул наконец Орлов и резко захлопнул папку. — Что это, Лева?
— Материалы дела, — спокойно ответил полковник. — Как вы и просили…
— Я вижу, что это материалы дела. Маразмом я еще не страдаю, товарищ полковник. И со зрением у меня, слава богу, пока тоже все в порядке… Я только одного не могу понять. Ты где работаешь, Лева?
Гуров явно не ожидал такого вопроса. Орлов порой ставил его в тупик подобными поворотами в разговоре. Хотя казалось, что за время совместной работы сыщик успел привыкнуть абсолютно ко всему.
— В каком смысле? — Гуров расцепил пальцы.
— В прямом. Ты — сотрудник УБНОН?
— Нет.
— Странно. — Орлов откинулся на спинку высокого кожаного кресла. — А я вот читаю материалы дела, и складывается такое ощущение, что их составлял сотрудник отдела по борьбе с наркотиками. Накродилеры, наркокурьеры, арест крупной партии наркотиков… И так далее и тому подобное. Но сколько бы я ни листал это дело, я так и не нашел в нем имя убийцы или хотя бы подозреваемого в убийстве Александра Калашникова. Я что-то просмотрел, Лева? На какой это странице?
Полковник вздохнул.
— Его там нет, товарищ генерал.
— Нет? Ах, вот в чем дело! А я ищу-ищу, как дурак, и не нахожу. А оказывается, его там просто нет.
— Товарищ генерал…
— Ты, Лева, как я погляжу, — Орлов постучал указательным пальцем по папке на столе, — тут половину криминальной Москвы либо арестовал, либо пристрелил. А дело по убийству до сих пор не сдвинулось с мертвой точки. Ни на миллиметр.
