– Разве ты замужем? – машинально спросил Стасов прежде, чем успел прикусить язык.
– А что? Не похоже? Ты думал, я старая дева?
– Мысли читаешь? – усмехнулся он, пытаясь скрыть смущение от собственной неловкости.
– Не все, только банальные. Да ты не смущайся, на мою внешность все попадаются как на удочку, и ты не исключение. Тихая, забитая серая мышка – очень удобно, никто тебя всерьез не воспринимает.
– А на самом деле ты зубастая щучка?
– На самом деле я злобная свирепая крыса. Да не стой ты как истукан, проходи в кухню. Ты что пьешь, чай или кофе?
– Чай. Какой кофе на ночь-то.
Он огляделся. Кухня в квартире у Каменской была крошечная, но наметанным глазом Стасов сразу определил, что она любовно и тщательно обустроена для длительного времяпрепровождения. Над столом – бра с яркой лампой, сразу видно, что здесь не только едят, но и читают. Мебель расставлена так, чтобы можно было, сидя на стуле, дотянуться до плиты, рабочего стола и мойки. Все компактно, функционально, ничего лишнего. У самого Стасова кухня была устроена безалаберно, но привести ее в порядок все руки не доходили.
– Ты знакома с Заточным? – вдруг спросил он ни с того ни с сего.
– С Иваном Алексеевичем? Знакома, – ответила Настя, ловко управляясь с длинным белым батоном и солидным брикетом сыра, из которых мастерила гренки.
– И как он тебе?
– Профессионал экстра-класса. А то ты сам не знаешь. Ты же под ним работал, разве нет?
Анастасия была права, Стасов действительно работал в Управлении по борьбе с организованной преступностью, а Заточный был одним из руководителей соответствующего главка в Министерстве.
– Работал, – согласился он. – Но мне интересно твое мнение.
– Да брось ты.
Она повернулась к нему лицом и встала, опираясь спиной на длинный узкий шкаф-пенал, точь-в-точь такой же, какой стоял на кухне у самого Стасова, только другого цвета.
– С чего бы тебя заинтересовало мое мнение? Я что, Ванга? Джуна? Наслушался ты всякого дерьма про меня и Ивана, вот и спрашиваешь. Думаешь, я не знаю, что меня считают его бабой? Знаю я прекрасно. И хочется мне, Стасов, послать тебя подальше, поконкретнее и погрубее. Но поскольку неудовлетворенное любопытство хуже больного зуба, я тебе отвечу. Я никогда не спала с генералом Заточным. Ни-ко-гда. А то, что он мне нравится, – это да. Это есть. Скажу тебе больше, ровно за месяц до своей собственной свадьбы я влюбилась в него, правда, всего на несколько дней, у меня это бывает. Знаешь, прибьет эдак, и что хочешь – то и делай. Но проходит быстро, самое большее – за две недели. Дольше двух недель в моей влюбчивой душе ни один мужик еще не продержался. Единственное исключение составил Чистяков, так и то я за него замуж в результате вышла. Тебя удовлетворил мой ответ?
– Извини, – просто сказал Стасов. – Я не хотел тебя обижать. Но мне правда было любопытно. Все-таки Заточный – это фигура. Вас вместе видели…
– И еще много раз увидят. На всякий случай скажу тебе заранее, что два раза в месяц по воскресеньям мы ходим рано утром гулять в Измайловский парк. С семи до девяти утра. Это такая традиция, что-то вроде ритуала.
– Господи, да о чем же вы разговариваете с Иваном? Кто он – и кто ты… Тоже мне, парочка.
– Тебе не понять, – сухо ответила Настя, аккуратно складывая на сковороду куски белого хлеба с сыром. – Люди могут и не разговаривать. Просто сама по себе ситуация приводит их в определенное душевное состояние. В первый раз мы пошли вот так рано утром гулять, когда я занималась одним убийством, а у Заточного сотрудник оказался в этом замешан. Ходили мы с ним по парку, вслух вычисляли, от кого идет утечка информации, а сами потихоньку друг друга подозревали. Противно было, тяжко – аж зубы сводило. А потом оба не выдержали и объяснились. Дескать, я вам не верю потому-то и потому-то, а я, со своей стороны, вам не верю. В общем, поговорили. И как камень с плеч. Так хорошо нам стало, тепло, надежно… Теперь вот встречаемся рано утром и ходим, молчим, а на душу благодать снисходит.
Стасов молчал, вспоминая, как четыре месяца назад ходил по улицам рядом с Татьяной, с которой только что познакомился, и умирал от восторга и какой-то необъяснимой нежности.
– Эти ваши прогулочки посильнее постели, пожалуй, будут, – заметил он. – Если бы мне сказали, что на мою любимую женщину снисходит благодать, когда она гуляет по парку с другим мужчиной, я бы сдох от ревности. Уж лучше бы она с ним просто спала, это хоть не так обидно. Быть плохим любовником не стыдно, это уж кому что дано. А вот понимать, что ты скучен и неинтересен – это совсем другое. Тут уж вешаться впору.
– Приятно, что ты это понимаешь, – усмехнулась Настя.
Она налила Стасову чай, себе – растворимый кофе, поставила на стол большую плоскую тарелку с гренками и села напротив него.
– А теперь, – сказала она, сделав маленький глоток и поставив чашку на блюдце, – ты меня спросишь, с чего это я перед тобой так открываюсь. Да? Вроде впервые разговариваем, только-только познакомились, а я с тобой так откровенничаю. Подозрительно?
– Ну, в целом… Конечно, подозрительно. Туфту гонишь? Проверяешь?
– Нет, правду говорю. Но у меня, Стасов, выбора нет. А когда выбора нет, тогда все просто. Есть один путь, по нему и топай, хочется тебе или нет, но топай. Мне убийство надо раскрыть, а для этого мне нужен ты. И темнить с тобой, врать и, как ты выразился, туфту гнать опасно. Ты можешь уличить меня в неискренности, и тогда ничего у нас с тобой не получится. Мне с тобой дружить надо.
Стасов внутренне поежился. Насквозь она видит, что ли? Но, с другой стороны, такая простая, открытая…
– Будем дружить, – кивнул он. – Пойми меня правильно, я в «Сириусе» работаю всего месяц. С одной стороны, я заинтересован в том, чтобы убийство Алины было раскрыто, неважно кем, вами, или мной, или вместе. Важно, чтобы убийца был разоблачен. Потому что если этого не случится, то с вас какой спрос, а с меня Мазуркевич башку снимет. Зачем ему начальник службы безопасности, если ведущих актрис могут безнаказанно убивать. Ловишь мою мысль?
– Догоняю, – ответила Настя, чуть усмехаясь.
– С другой стороны, я за этот месяц еще мало во что вник, людей знаю плохо, и вообще… Одним словом, помощник из меня слабоватый получится. Но можешь рассматривать меня просто как дополнительную рабочую силу. Считай, что я – еще один опер в вашей группе. И можешь на меня полностью рассчитывать.
– Не могу, – вздохнула Настя. – Есть одно «но». И сейчас придет твоя очередь открываться. И выбора у тебя, Слава, тоже не будет, как и у меня. Тебя очень сильно звал к себе на работу президент киноконцерна РУНИКО Борис Рудин. Он предлагал тебе зарплату по меньшей мере в два раза выше, чем ты получаешь в «Сириусе» у Мазуркевича. Но ты тем не менее работаешь именно в «Сириусе». И это наводит меня на мысль, что тебя с Мазуркевичем связывает что-то личное или, напротив, что-то финансовое, деловое. Поэтому, если в процессе следствия будут затронуты интересы Мазуркевича или его жены, ты не будешь мне помогать. Более того, ты начнешь мне мешать. Развей, пожалуйста, мои сомнения. И не надо мне рассказывать о том, что Рудин – любовник твоей бывшей жены, поэтому, мол, тебе не хочется у него работать. Для меня это не аргумент, тем более что разница в деньгах очень заметная и ради нее можно и плюнуть на жену, тем паче бывшую.
Вот это номер! Каменская, оказывается, неплохо подготовилась к знакомству с ним, Стасовым. Бьет не глядя, но попадает точно. Попробуй тут соврать, черт ее знает, как глубоко она копнула, а попадаться на вранье не хочется, да и глупо. Он нужен ей. Но и она нужна ему. Но она ошиблась, выбор у него есть, и ему придется его сделать, выбор этот, прямо сейчас, здесь, на этой самой кухне. Он должен решить, покрывать ли ему Ксению Мазуркевич. Если убийство Алины Вазнис совершила она и начальник службы безопасности выведет жену своего шефа на чистую воду, то начальник этот останется без работы на всю оставшуюся жизнь. Тут все понятно. Кому охота пригревать на груди змею и жить на пороховой бочке. А если будет ее выгораживать, давая милиции заведомо ложную информацию? Своих-то коллег бывших обмануть можно, не фокус, и Ксению вытащить можно, а вот дальше-то что? Мазуркевич будет знать, что он, начальник службы безопасности Владислав Стасов, вполне профессионально водит за нос уголовный розыск и укрывает убийц от правосудия. Завтра он с кем-нибудь поделится этой информацией, послезавтра она уйдет гулять по самой широкой общественности, а еще через два дня по его, Стасова, душу явятся крутые дяденьки с требованием, чтобы он шел работать на них. Пойти – влипнуть в такой криминал, из которого уже не вывернешься, сядешь в ближайшие же полгода, а то и не просто сядешь, а под «вышак» подлетишь. Не пойти – проживешь максимум часа два, ну три от силы. Нет, выходит, Каменская все-таки права, надо с ней дружить и искать убийцу Алины, кто бы этим убийцей ни оказался. Лучше уж остаться без работы, но живым, чем с работой, но покойником.
