а тот позвонил Бауэрсу и попросил его зайти.
— С чемоданом?! Ты уже просто фантазируешь.
— Товарищ подполковник, я уверен, что мы просто не знаем каких-то деталей, которые расставят все по местам. Но я уверен, что искать надо в направлении моей версии. Разрешите мне проверить ее до конца.
— Проверяй, — пожал плечами Горин. — Если выяснишь что-нибудь интересное, заходи.
Кивком головы подполковник отпустил капитана.
7
Вторник (поздний вечер)
Черный пакет с фотографиями Горин взял домой. Он решил сдержать слово, данное Гасанову, — просмотреть все снимки. Тем более что фотографии не были включены в список вещественных доказательств и хранить их в сейфе было не обязательно.
Покончив с ужином, подполковник заперся в кабинете и разложил снимки на столе. Вглядываясь в улыбающиеся лица боксеров, тренеров и радушных хозяев, подполковник не мог отделаться от мысли, что кто-то очень предусмотрительный ловко ведет его по ложному пути, направляет его энергию на пустяки и мелочи, отвлекая от главного — того, что под рукой, да не удается взять. Отгоняя эту мысль, Горин вновь и вновь разглядывал ровные кусочки глянцевой бумаги, машинально стирал с них присохшие крошки, следы чьих-то пальцев, перекладывал с места на место, словно искал комбинацию, способную заставить людей на фотографии заговорить. Вот Бауэрс перед боем. Спокойный взгляд. А жить ему осталось чуть больше семи минут. Вот поездка по городу. Боксеры у памятника Зорге. И опять на заднем плане чье-то лицо. Наверное, случайный прохожий. Встреча в аэропорту. Групповая фотография команды у трапа. А вот все возле автобуса. Укладывают вещи в багажное отделение. Бауэрс и Гасанов обмениваются рукопожатиями. Подполковник еще раз пробежал взглядом по снимкам. И вдруг он увидел. Увидел и удивился, как же он не обратил внимания раньше. Подполковник взял фотографию со стола, отодвинул остальные на край.
— Так вот что они перепутали, — пробормотал он.
Стоп. Теперь только не спешить. Нашелся только кончик нити. Надо спокойно подумать. Еще многое, очень многое не ясно. Только бы не оборвалась ниточка.
Подполковник поднес фотографию ближе к глазам и еще раз удивился, как же он не обратил на нее внимания сразу.
Подполковника Горина срочно вызвали в министерство. Провел он там час, вернулся озабоченный и хмурый, вызвал к себе Шахбекова.
— Это дело, — начал он, не дожидаясь, пока капитан устроится за столом, — держат на контроле все, кто только может. Я сейчас от министра. Ему обрывают телефон. Требуют назвать сроки окончания следствия. Следователь прокуратуры просил неделю. Я предложил сократить этот срок до трех дней.
— Ну и отлично, — не сдержался Шахбеков. — Я сегодня утром получил доказательства своей версии.
— Вот как? — брови подполковника удивленно изогнулись. — Что-нибудь нашел в гостинице?
— Нет. Просто могу доказать, что Бауэрс имитировал нокаут.
— Интересно. — Горин откинулся на спинку кресла.
— По моей просьбе ребята из НТО еще раз посмотрели форму, в которой выступал боксер. Так вот, специалисты утверждают, что после удара снизу в челюсть на резиновой прокладке, защищающей зубы боксера, — капе — остаются следы зубов. После удара, который получил Бауэрс, его капа должна была быть прокушена чуть ли не насквозь. Тем более что у Бауэрса один из передних зубов сломан и торчит, как острый нож.
— Ну и что же?
— А на капе, в которой боксировал Бауэрс, нет вообще следов. Если нет следов, значит, не было и удара. Значит, боксеры на ринге ломали комедию, которую кто-то поставил и кто-то завершил. Неожиданным ударом.
Подполковник задумался. Он опустил голову к самому столу и, поглаживая ладонью затылок, угрюмо молчал. Шахбеков смотрел на начальство, едва скрывая улыбку.
— Молодец! — Подполковник поднял голову. Капитан от неожиданности вздрогнул. — Это прекрасная находка. Просто молодчина. Именно этого звена мне недоставало.
— Какого еще звена? — растерялся капитан.
— Знаешь, надо было просить у министра не три дня. А два. Или даже один.
Горину показалось, что Эндоссе задремал. Подполковник кашлянул, скрипнул креслом и уронил на пол ключ. Эндоссе приоткрыл глаза и удивленно посмотрел на Горина, елозившего ладонью по полу.
— Вам придется за все это ответить. Вы это, надеюсь, понимаете? — Эндоссе поднес ко рту бокал с лимонадом, но делать глоток не спешил — ждал ответа Горина. Подполковник молчал.
Эндоссе отхлебнул бурлящую пузырьками жидкость и поставил бокал на столик.
— Я отвечаю за команду, доверенную мне Европейской ассоциацией любительского бокса, и буду вынужден придать дело огласке. С гостями так не обращаются. Все ваши домыслы не стоят выеденного яйца. Я не верю ни одному вашему слову.
Подполковник наконец нашел ключ, отряхнул его от пыли и показал Эндессе.
— Вот, нашел. А то я без этого ключа, как без рук. — Он положил ключ в карман. — А что касается огласки, то это ваше право.
Он хотел еще что-то добавить, но из соседней комнаты вышел мужчина в темно-синем костюме и остановился у стола. Подполковник поднял на него глаза.
— Нашли, товарищ подполковник, — кивнул мужчина. — Двойное дно.
— Вот видите. — Горин встал. — Теперь и огласке придавать не придется. Мы сами придадим. Пойдем посмотрим, что они там нашли.
Эндоссе опустил мощные ладони на подлокотники кресла и крикнул ему в спину:
— Этого не может быть.
Подполковник, не оборачиваясь, пожал плечами.
— Садись, Лев Борисович, садись. Сегодня ты у нас именинник. Тебе — лучшее место.
Начальник управления внутренних дел — невысокий коренастый мужчина, на котором чуть мешковато сидел серый костюм, вышел из-за стола и сел напротив Горина.
— Как настроение? Победное?
— Нормальное, товарищ полковник, — усмехнулся Горин. Он считал себя вышедшим из того возраста, когда похвалы и знаки внимания начальства трогают до слез. — Как всегда.
— Эндоссе очень возмущался?
— Сначала очень. Но после того, как нашли тайник, даже принес официальные извинения.
— Официальные это хорошо. — Полковник хохотнул и одобрительно взглянул на секретаршу, появившуюся в дверях с двумя стаканами чая. — Теперь давай по порядку и не торопись. А то нам сейчас на доклад к министру, а я кое-какие моменты не уяснил до конца.
— Итак. — Горин достал блокнот и раскрыл его на первой странице. — Бауэрс погиб пять дней назад, в воскресенье, через полторы-две минуты после того, как получил небольшую дозу яда. В этот промежуток времени боксер пил воду из бутылки, поднесенной ему главным врачом соревнований Джавадовым. Это обстоятельство обусловило не только направление наших поисков, но и простоту, и сложность дела одновременно. Простоту, потому что убийство произошло на
