Пэтчетт финансировал ранние мультфильмы Дитерлинга. Сын Дитерлинга Билли и его дружок Тимми Валберн – клиенты «Флер-де-Лис». Валберн знает Бобби Инджа. Билли работал в «Жетоне Чести» – на создателей сериала пало первое подозрение в убийстве Хадженса. Звезда «Жетона Чести» Миллер Стентон в детстве снимался у Дитерлинга. В одно время с Крошкой Вилли Веннерхолмом, которого убил… Лорен Атертон? Пунктирные линии: Атертон – порнуха – Хадженс. Если это совпадения, то слишком невероятные, если нет – эти пунктиры могут погубить его отца. Погубить на пороге его собственного Фантазиленда.
Престон Эксли, губернатор. Эдмунд Эксли, шеф детективов…
Линн: вкус ее губ, запах ее кожи. С Линн переключается на Инес. Вот что ему нужно!
Эд садится в машину и едет в Лагуна-Бич.
* * *
У дома Рэя Дитерлинга толпятся журналисты: загораживают машинами подъезд к крыльцу, играют в карты на лужайке перед домом. Эд оставляет автомобиль за квартал от дома, бегом бежит к крыльцу.
Заметив его, репортеры кидаются в погоню. Эд взбегает на крыльцо, с размаху бьет в дверной молоточек. Дверь открывается – перед ним Инес.
Она впускает его и быстро захлопывает дверь. Щелкает замок. Эд проходит в гостиную, где со всех стен улыбается ему Фантазиленд.
Плакаты, фарфоровые фигурки: Мучи, Дэнни, Скутер. Фотографии на стенах – Дитерлинг с детьми-инвалидами. Чеки в пластиковых рамках, свидетельствующие о том, сколько денег перечисляет Рэймонд ежегодно на борьбу с детскими болезнями.
– Видишь, я здесь не одна. Эд поворачивается к ней.
– Спасибо, что открыла мне дверь.
– Тебе сейчас хуже, чем мне, так что я перед тобой в долгу. – Бледная, усталая.
– Спасибо. Надо перетерпеть, Инес. Все это пройдет.
– Может быть. Эксли, ты ужасно выглядишь.
– Мне в последнее время все это говорят.
– Наверное, потому, что это так и есть. Послушай, если хочешь поговорить – пожалуйста, только, прошу тебя, не о Баде и не о том mierda, что творится вокруг.
– Мы с тобой никогда не умели вести светские беседы. Инес подходит ближе. Эд хочет ее обнять, но она отстраняет его руки. Эд пытается улыбнуться:
– У тебя седые волосы. Доживешь до моих лет – станешь совсем седой, как я. Ну как, хорошая тема для светской беседы?
– У меня есть получше. Престон избирается в губернаторы – и победит, если только скандальная известность сына ему не помешает. А я стану координатором его кампании.
– Папа-губернатор… Это он тебе сказал, что я могу ему помешать?
– Нет, о тебе он никогда не говорит ничего дурного. Просто постарайся не навредить ему.
Из-за двери слышится смех репортеров.
– Я совершенно не хочу причинять вред отцу. Не хочу, чтобы что-то помешало его планам. И ты можешь мне помочь.
– Как?
– Окажи мне одну услугу. Но помни: об этом никто не должен знать.
– Что я должна сделать? Скажи.
– Это очень сложно и касается Рэя Дитерлинга. Слышала когда-нибудь имя Пирс Пэтчетт?
Инес качает головой:
– Нет. Кто это?
– Финансист. Пока ничего больше не могу сказать. Я хочу, чтобы ты, используя свое положение в Фантазиленде, выяснила все, что сможешь, о финансовых отношениях Пэтчетта и Дитерлинга. Начиная с конца двадцатых годов. Так, чтобы никто не узнал. Сделаешь это для меня?
– Эксли, мне кажется, это работа для полицейского. И при чем тут твой отец?
К горлу подступает тошнота: он сомневается в человеке, который с детства был для него всем.
– У отца могут быть неприятности с налогами. Проверь бухгалтерские книги Дитерлинга, посмотри, нет ли там упоминаний об отце.
– Серьезные неприятности?
– Да.
– В начале пятидесятых? Когда они с Рэем вместе строили Фантазиленд?
– Нет, начиная с 1932 года. Я знаю, у тебя есть доступ к бухгалтерии. Сделай это. Пожалуйста. Ты сможешь.
– А ты потом объяснишь мне, в чем дело?
Внутренне морщась:
– После выборов. Решайся. Инес. Ты ведь любишь его почти так же, как я.
– Хорошо. Ради твоего отца.
– И только?
– И из благодарности тебе. За все, что ты для меня сделал, за всех замечательных людей, с которыми я познакомилась благодаря тебе. Извини, но это все, что я могу сказать.
Часы с Мучи-Маусом на циферблате пробили десять.
– Мне пора, – говорит Эд, – у меня встреча в Лос-Анджелесе.
– Выходи через черный ход. У парадного крыльца караулят стервятники.
* * *
На обратном пути тошнота немного отступает.
Стандартная процедура – исключение подозреваемых.
Если отец в самом деле был знаком с Дитерлингом во время расследования дела Атертона – очевидно, у него есть веская причина это скрывать. Возможно, ему неприятно вспоминать, что человек, проходивший как важный свидетель по делу о жестоком убийстве – делу, которое принесло Престону заслуженную славу, – был его деловым партнером. Престон Эксли часто повторял, что полицейские не должны вступать в дружбу с влиятельными гражданскими лицами, что это делает их уязвимыми и порой мешает выполнять свой долг – нести в мир абсолютную справедливость. Если Престон в молодости нарушал собственные правила, разумеется, теперь ему не хочется в этом признаваться.
Эд любит своего отца. Любит и уважает. Потому что Престон Эксли – прекрасный человек, достойный любви и уважения.
В «Тихий океан» Эд приезжает задолго до полуночи. Метрдотель с поклоном сообщает, что его гость уже здесь. Эд идет в свою любимую отдельную кабинку за стойкой – Винсеннс уже там, перед ним на столе лежит магнитофонная бобина.
– Пленка из жучка? – спрашивает Эд, садясь. Винсеннс:
– Точно. Микки Коэн болтает, не закрывая рта. К сожалению, его болтовня не имеет никакого отношения к «Ночной сове». Однако можно считать установленным: Дэви установил жучок и подслушал разговор Микки с братьями Энгелклингами о плане Каткарта. Ему эта идея понравилась, и он отправил Дина Ван Гельдера решить проблему с Дюком. Вот пока и все, что нам известно.
– Отличная работа, Джек, – покачав головой, говорит Эд. – Серьезно, отличная.
– Спасибо. Давненько ты не обращался ко мне по имени.
Эд что-то достает из карманов, кладет себе на колени – он прикрывается меню, и Джек не видит, что это.
– Уже полночь, так что давай отставим любезности и перейдем прямо к делу.
– Давай. Что ты получил от Брэкен?
– Ничего, кроме очередной порции вранья. Линия тюрьмы Мак-Нил закончена, так что тебя ждет новое направление.
– А именно?
– Завтра мы серьезно возьмемся за Пэтчетта. Дадли и его людей в ОВР не пускаем. Допрашиваем Терри Лакса. Честера Йоркина и всех прочих знакомых Пэтчетта, каких только удастся разыскать Фиску и Клекнеру.
– А что же Брэкен и сам Пэтчетт?
Перед глазами Эда встает обнаженная Линн.
– Брэкен пыталась меня убедить, что твоему признанию верить нельзя. Она рассказала о твоем приключении в «Малибу», и я решил этим воспользоваться, чтобы переиграть их обоих.
Мусорщик роняет голову на сжатые кулаки. Эд продолжает:
– Я сказал ей, что ты на все ютов, лишь бы заполучить свое досье. Что ты законченный наркоман, что тебе грозит служебное разбирательство. Что твоя карьера иод угрозой, и ради досье ты пойдешь на что угодно.
Винсеннс поднимает голову. Он бледен, на лбу – вмятины от костяшек пальцев.
– Чего ты от меня хочешь, Эксли?
Эд поднимает меню. Под ним – героин, бензедрин, нож с выкидным лезвием, пистолет калибра 9 миллиметров.
– Хочу, чтобы ты как следует потряс Пэтчетта. Он нюхает героин, этот порошок – для него. Если тебе самому нужен допинг, ты его получишь. У тебя две задачи: получить свое досье и выяснить, кто изготовлял порнуху и кто убил Хадженса. Сценарий я сейчас обдумываю: ты его узнаешь завтра вечером. Я хочу, чтобы ты напугал Пэтчетта до полусмерти и выбил из него то, что оба мы от него хотим. Я знаю, ты сможешь это сделать, так что не заставляй меня тебе угрожать.
Винсеннс улыбается – в этот миг он снова чувствует себя Победителем с Большой Буквы.
– А если что-то пойдет не так?
– Тогда убей его.
В голове гудит от опиумных паров и щебечущей китайской речи: «Спейда здесь нет, у меня есть разрешение, я плачу, я плачу!» Дядюшка Эйс Кван отсылает его к Жирному Дьюи Сину, тот – к дядюшке Мину, Мин – к Чину, Чин – к Чену. Безумный спринт по опиумным притонам на Аламеда. Спейд здесь был, Спейд уже ушел. «Я плачу! Я плачу!» От подвала к подвалу, от врага к врагу. Дядюшка Дэнни Тао пригрозил ему дробовиком: Бад вырвал у него ствол, этим же стволом и съездил по зубам, но ответа – где Спейд – не добился. Да, он здесь был, уже ушел, где он, не знаем. Господи, еще один вдох опиума – и он упадет и сдохнет на месте или примется палить во всех вокруг. Что за ирония судьбы – искать в Чайнатауне человека по фамилии Кули! И так и не найти.
Бад позвонил в Бюро окружного прокурора, рассказал все, что удалось выяснить. Клерк на том конце провода, зевая, принял его сообщение, зевая, записал. На Стрип: «Ковбойские ритмы» на сцене, Спейда нет, его уже пару дней никто не видел. Джаз-клубы, ночные бары, рестораны – никаких следов Доннела Клайда Кули. Час ночи – черт, хватит, пора домой. Нет, домой нельзя – к Линн. Спросить, где же она была вчера ночью, потом рухнуть в постель и спать, спать, спать.
