Бизнесмен - Сергей Майоров

– При… Прибери здесь.

– Хорошо, приберу, – было, и впрямь, не вредно поинтересоваться, куда подевалась Карина и спрятать гумбатовский труп до приезда врачей. Конечно, прибудет бригада, которая и не такое видала, но я никогда не ленился подчистить хвосты за собой.

Степан опять улыбнулся. А потом понес какую-то полную хренотень. Я даже не понял сперва причину его беспокойства. Ничего себе, нашел повод!

Мы опоздали на встречу с Виктором потому, что я пошел на поводу у Степана: он захотел пристроить гумбатовскую сестричку Юлиану и ее мужа Крота к своим каким-то знакомым, занимающимся реабилитацией наркоманов. Огородили высоким забором вымершую деревню и лечат крестьянским трудом, свежим воздухом и молитвами. Не знаю, как насчет выздоровления, но убежать из такого лагеря невозможно, да и мозги там основательно профильтруют, так что если и не перестанешь колоться, то позабудешь многое из своей прежней жизни.

Так вот, Степа настоятельно требовал, чтобы я через месяц навестил эту сладкую парочку.

– Хорошо, заеду к ним обязательно. – Я легонько хлопнул Степу по плечу и поднялся. – Схожу, приберусь!

Я оттащил тело Гумбатова в комнату с книжным шкафом и портретом Ельцина на стене. Пусть пока полежит тут, а завтра мы подыщем ему местечко получше.

Теперь можно и Кариной заняться. Кроме как в дверь, которая позади пустого книжного шкафа, податься ей некуда. Значит, там и поищем.

Стоило мне скрипнуть дверью, как я услыхал вопль:

– Костя! Помоги мне, пожалуйста!

Наклонный коридор, по которому бежала Карина, был освещен плохо, и она не заметила открытого люка.

Круглая, чуть больше метра в диаметре, шахта уходила вертикально вниз. На дне шахты бурлила грязная вода, заманивая к себе. Здесь, наверху, ее шума почти не было слышно.

Помочь Карине мог только профессиональный спасатель со своим снаряжением. В стенку шахты были вделаны железные скобы, от времени проржавевшие и расшатавшиеся. Карина пролетела несколько метров, прежде чем смогла уцепиться за одну, оказавшуюся покрепче и выдержавшую вес ее тела. Все, которые были выше, повыскакивали из креплений, и если не упали еще, то грозили вот-вот это сделать.

Карина висела, держась из последних сил. Когда я склонился над люком, она перестала звать на помощь. Мне кажется, она поняла, что спасти ее невозможно.

Она висела и смотрела на меня снизу вверх.

Не уверен, что я забуду когда-нибудь этот взгляд.

Как и крик, с которым она упала в бурлящую воду две минуты спустя.

Я приехал домой из больницы, когда на остановках уже выстроились толпы спешащих на работу людей.

Врачи, пораженные стойкостью организма Степана, от каких-либо прогнозов категорически воздержались. Дожидаться окончания операции я не стал.

Тетя Ингрид открыла дверь раньше, чем я позвонил. За ее спиной маячил заспанный охранник. При виде моего лица он приободрился. Тетя Ингрид ворчливо сказала:

– Хоть бы один раз о сыне подумал! Мало того что Инга в больнице, так и Артем только недавно заснул, а так все тебя дожидался, – и ушла в комнату.

Выждав, пока охранник займет свое место на кухне и уставится в телевизор, я запер дверь теткиной комнаты снаружи и прошел к сыну.

Свет был выключен. Я зажег настольную лампу и сел на вращающийся стул перед компьютером.

Артем лежал на диване, до глаз укрытый одеялом. С первого взгляда могло показаться, что он крепко спит.

Он не спал…

Я сидел и молчал. Под моим взглядом его начала колотить дрожь. Сначала – еле заметно, а потом – сильней и сильней, пока он не отбросил одеяло и не сел.

Тогда я сказал:

– Ну, здравствуй, Лесник!

Назвав его так, я сразу пожалел об этом. На миг мне показалось, что я чудовищно ошибся в своих предположениях и что Карина перед смертью в последний раз обманула меня и унесла тайну в могилу.

Я смотрел на Артема и видел испуганного ребенка, который сам не ожидал, что настолько далеко зайдет в своих играх. Но по мере того, как я продолжал говорить, это ощущение пропадало.

– Мой лучший друг Миша задумал уехать в Израиль, а перед этим отобрать деньги, которые я ему недоплатил. Он не торопился. Вместе с папой разработал хитрый, но очень длинный план, в котором участвовали прибалтийские и московские коммерсанты. Он хотел полностью обезопасить себя, так что я должен был лишиться денег не скоро, а лишь после того, как он бы устроился в Тель-Авиве. И при этом, по его плану, я бы никогда не смог догадаться, кто и как меня кинул.

Надо отдать Мишке должное, скорее всего, именно так бы и произошло.

Мишка всегда понимал важность своевременной информации. Кто владеет ею, тот владеет и миром. О моем бизнесе он знал больше других. Но ему требовалось знать как можно больше и о моей личной жизни, и потому он подключил к делу Карину.

Как он выцепил ее, чего обещал – не так важно. Главное, что она идеально подходила для своей роли. Требовалось только «случайно» нас познакомить. И он решил организовать это через твой теннис. Знал, что я иногда приезжаю к тебе на корт, так что рано или поздно мы с ней должны были столкнуться.

Я слишком редко приезжал к тебе, так что получилось «поздно», а не «рано». И это обстоятельство сыграло самую важную роль. Карина познакомилась с тобой. Наверное, она искала через тебя подходы ко мне, расспрашивала о чем-то – на кортах ведь очень легко найти место для разговоров, охранники были уверены, что там с тобой ничего случиться не может, и не контролировали, с кем ты общаешься.

Она хотела кое-что разузнать, но неожиданно разглядела в тебе союзника. Не знаю, со всеми ли ты перетирал эту тему или просто хотел понтануться перед шикарной бабехой… Не знаю! Но факт, что ты начал ей жаловаться, как я тебя притесняю и как ты меня ненавидишь.

Она поняла, что можно обмануть Кушнера и все деньги заграбастать самой.

Я думаю, она была у тебя первой женщиной. А ты у нее – первым мужчиной, который пообещал снять ее с крючка. Встретились два одиночества…

Новый план вы разрабатывали совместно. Встреч на теннисе не хватало, но ведь вы умеете пользоваться Интернетом, так что проблем не возникло.

В первую очередь, следовало избавиться от Кушнера. Таким образом, вы избавлялись от конкурента, и заодно «расшатывали» меня. Занятый своими проблемами, да еще оставшись без