– Это еще нужно доказать! – запальчиво воскликнул Учава.
– Доказательство только что лежало перед тобой, ты его читал, – напомнил я об акте. – Улика-то бесспорная!
– Когда именно произошло убийство Дроганова?
Я назвал дату.
Учава опустил голову и некоторое время шевелил губами. Видимо, высчитывая, несколько раз загнул пальцы на левой руке.
– Все, – сказал он, выпрямившись. – Тогда я лежал в республиканской больнице, мне удалили аппендикс.
Я удивленно посмотрел на него: так он чисто выговорил это слово.
– Можете проверить! А в Краснодар я никогда не ездил и не знаю ни только Дроганова, но и где находится этот… город.
Я спросил, знаком ли он с Перегудовым Виктором Сергеевичем, Хатуа Валерием Кунтовичем и Шоубой Алексеем Романовичем, но Учава, посмотрев на меня скучающими глазами, ответил тем же тусклым голосом, что слышит о них впервые.
После окончания допроса конвой увел Учаву, а Мурман тут же позвонил главврачу республиканской больницы и попросил выдать справку, лежал ли там Учава в названное им время.
– Справка будет готова через два часа, – сказал Мурман, кладя трубку.
– Тогда сейчас же поеду в Сухуми, – сказал я, поднимаясь.
– Пообедаем… Так тебя не отпущу.
Выйдя из здания милиции, мы направились в кафе. Мурман сказал, что там готовят вкусные хачапури.
– Что будешь делать, если алиби Учавы подтвердится и наша версия отпадет? – спросил Мурман, когда мы уже сидели за столом. – Он никогда не назовет того, кто передал ему пистолет, это такой народ!
– Тогда пусть думает Женя Дегтярев, – пошутил я.
– Кто?
– Тот, кто ведет дело по убийству Дроганова.
– Дегтярев-то, конечно, будет думать, но ты ведь сказал, что убийство Дроганова как-то связано с убийством Лозинской? – Мурман отпил кофе из стакана. – Так что и тебе придется думать.
– Уже шевелю мозгами, – так же шутливо ответил я. – А то они, пожалуй, застоялись.
Мурман слушал с интересом.
– Сперва должен узнать, был ли знаком Учава с Хатуа и Шоубой, то есть с теми, кого мы подозреваем в двух этих убийствах. Потом возьмемся за Перегудова, который, как выразился Шоуба, умочил Дроганова…
– И что это даст?
– Ты веришь в россказни Учавы, что пистолет ему продал неизвестный?
– Нет, конечно!
– Значит, пистолет передал или продал человек, которого Учава знал, как облупленного.
– Выходит, так!
– Вот и будем искать его! – весело сказал я, хотя ничего веселого впереди не видел,
Так случилось и на этот раз. Главврач республиканской больницы выдал справку о том, что в интересующее меня время Учава действительно лечился у них по поводу аппендицита и выписался неделю спустя.
Утром следующего дня я уже находился в кабинете начальника уголовного розыска Абхазской АССР. За помощью к нему решил обратиться потому, что Ахра был в отъезде. Михаил Андреевич, узнав о цели моего прихода, снял телефонную трубку и негромко сказал:
– Гагуа, зайдите ко мне…
Через минуту в кабинете появился Шота Гагуа – здоровяк с густыми усами. Он приветливо улыбнулся мне, пожал руку. Мы были знакомы, но работать вместе не приходилось.
Михаил Андреевич коротко рассказал Гагуа, что меня интересует.
– Всех троих: Хатуа, Шоубу и Учаву знаю, и очень хорошо, – начал Гагуа. – Хатуа и Учава судимы несколько раз, Шоуба – нет, но компрматериалами на него не располагаем. Хатуа – вор в законе. Помните, – Гагуа взглянул на меня, – мы сообщали, что между Хатуа и Шоубой состоялась встреча на морвокзале?
– Да, конечо.
– Значит, нет никакого сомнения в том, что Хатуа и Шоуба знакомы, а вот Хатуа и Учава не только знали друг друга, но вместе ходили на дело… Несколько лет назад была совершена квартирная кража, и мы быстро раскрутили ее. Ее совершали Хатуа и Учава, но удалось доказать только вину Учавы – он не выдал Хатуа. У нас были косвенные доказательства на Хатуа, но прокурор не дал санкцию на арест. Хатуа выскользнул, недолго гулял на свободе и сел за другое дело. После освобождения, это было в августе прошлого года, он некоторое время отлеживался на дне, но по последним данным, уже всплывает на поверхность. Скажу больше – подозреваем его в убийстве Лозинской, хотя веских доказательств нет. А на оперативных данных далеко не уедешь…
– Почему мне неизвестно об этом? – с обидой произнес я, мысленно решив, что выскажу ее и Ахре по его возвращении. – Ведь я занимаюсь делом по убийству Лозинской.
– Мы не хотели говорить раньше времени, – сказал Гагуа, погладив усы. – Так просто, слушок…
– Все же я должен был знать! – Гагуа не ответил, а я более сдержанно спросил; – Не знаете, имели Шоуба, Хатуа или Учава пистолет?
– Слухи такие были… только о Шоубе, – вздохнул Гагуа,
– Учава задержан с парабеллумом в Гагре, – сказал я.
– Да, да, Шота, – кивнул Михаил Андреевич, который до сих пор молчал. – Я читал телефонограмму.
– Из этого пистолета убит человек в Краснодаре, – сказал я, – Экспертиза проведена, есть акт.
– Значит, что получается? – Усы у Гагуа задвигались. – Человека убивают в Краснодаре, а орудие убийства – парабеллум находят в Гагре?
– Да.
– Тогда, выходит, Учава совершил убийство?
– Нет. Убийца установлен и во всем признался. Его фамилия Перегудов. Он – красодарец, как и убитый Дроганов.
– Значит, Учава передал убийце пистолет или получил от него?
– Тоже нет. Во время убийства Учава лежал в республиканской больнице. Есть справка, да и врачи подтверждают. Учава же говорит, что в Краснодар никогда в жизни не ездил, с Дрогановым и Перегудовым не был знаком. Алиби его доказано.
– Кто же тогда передал пистолет Перегудову? – спросил Михаил Андреевич.
– Пока не знаем, – пожал я плечами. – Перегудов утверждает, что пистолет после убийства выбросил. Сейчас, после обнаружения его у Учавы, понял, что он, Перегудов, лжет, но каким образом пистолет оказался у Учавы? Перегудов еще не знает, что мы нашли пистолет, – уточнил я.
– Надо поговорить с Перегудовым, – подал голос Михаил Андреевич, – Показать акт экспертизы.
– Обязательно, – сказал я.
– Чем можем помочь? – спросил Михаил Андреевич.
– Надо срочно, нарочным, направить акты экспертизы в Краснодар для передачи следователю, который ведет дело по убийству Дроганова.
– Сделаем.
– Да, а знакомы ли Шоуба и Учава? – спросил я Гагуа.
– По-моему, нет, – ответил он.
Приехав на работу, я позвонил Евгению.
– Вот и тронулся лед, – сказал он.
– Мне кажется, он еще больше затвердел. Срочно допроси Перегудова. Лишь после этого сможем сказать, тронулся ли.
– Его-то допрошу, но нужен акт экспертизы, Зураб. Думаю, иначе он и рта не раскроет.
– К тебе едет работник милиции с актом и протоколом изъятия парабеллума у Учавы, – сказал я.
На следующий день Женя позвонил сам.
– Зураб, Перегудов признался, что пистолет ему передал Шоуба.
– Замечательно! – воскликнул я.
– Подожди, не торопись, – охладил он меня. – Перегудов сказал, что не знает, почему Шоуба подговаривал его убить Дроганова, и какую цель преследовал, передавая пистолет.
– Значит, Шоуба подстрекал Перегудова?
– Да. Маленький просвет в твоем деле уже есть. Но возникает вопрос: почему Шоуба был заинтересован в убийстве Дроганова? – задумчиво проговорил Женя и добавил: – Долго Перегудов мучил меня, но добил-таки его акт экспертизы, особенно фотоснимок пистолета. Шоуба уже не должен отвертеться.
…Протокол допроса Перегудова, который привез работник милиции, мне ничего нового не дал. Все то, что там прочел, я знал со слов Жени, но вкратце. Перегудов размахнулся на несколько страниц, тогда как все это можно было вместить в одну. Самое главное, что я вынес из протокола, то, что Шоуба подстрекал Перегудова на убийство Дроганова и передал ему за несколько дней до этого пистолет системы парабеллум.
Я доложил обо всем Владимиру Багратовичу и прокурору республики, который подписал постановление об аресте Шоубы.
Я допрашивал Шоубу в кабинете Шоты Гагуа. Ахра еще не вернулся из командировки.
– Вот что, Алеша, раньше ты еще мог водить нас за нос, но сейчас я располагаю такими данными против тебя, что ничего возразить не сможешь.
Шоуба молча и внимательно слушал. Было видно, что он заметно похудел.
– Будь благоразумен и расскажи все, без утайки, пока я не сталприводить доказательства. – Я положил ладонь на папку с делом по убийству Лозинской.
– О чем должен рассказать?
Я почувствовал, что Шоуба держится только усилием воли, и пожалел его.
– О многом, Алеша, – сказал я тихо. – Начни сам, пока не стал напоминать.
– Напоминайте, – махнул он рукой.
После этих слов исчезла всякая жалость к нему.
– Знаешь ли ты Учаву? – загнул я палец.
– Впервые слышу эту фамилию. Вы думаете, я знаком со всеми, кто вас интересует?
