— А, хорошо, мистер Уэйлен. Ждите!
Минут этак через пятнадцать Роуз подошла к телефону. Дожидаясь ее, я чуть ли не пел. Я снова обрел самодовольную уверенность в себе. До Эсбюри — а это в тридцати милях отсюда — я бы добрался вмиг. Да если надо будет, я зафрахтую катерок и рвану прямо туда. Я резко обернулся — не наблюдает ли кто за мной? От этого поворота мою ушибленную голову словно пробил разряд тока.
Тут меня осенили еще две идеи. Я все еще кипел яростью по поводу поставленной шишки, и мне хотелось наказать виновника. Раз Роуз на яхте в безопасности, думал я, можно бы сгонять в Нью-Йорк и поискать обоих «Кислых», которых я нашел в телефонной книге, и возможно, разгадать эти тайны. Другая идея заключалась в следующем: мне необходимо распутать этот клубок по крайней мере, предпринять попытку. Теперь, будучи уверенным, что федеральный агент и впрямь охотился за Роуз, я хотел раз и навсегда выяснить, в чем же она замешана. Дело тут было вовсе не в моем страхе. То есть даже если она и объявлена в национальный розыск, думал я, все равно я ее не брошу. Но лучше бы знать, с чем я имею дело. И вот мне представился, похоже, последний шанс это выяснить. Мне надо ехать в Нью-Йорк и посмотреть, куда выведет тонюсенькая ниточка, тянущаяся от телефонного справочника. Тут в мои мысли вторгся голос Роуз.
— Откуда ты звонишь? — Она говорила нервной скороговоркой, но ее грубоватый голос был исполнен нежности.
— Из телефона-автомата. Не бойся, разговор не засекут. Я обещал ремонтнику десятку. Отдай ему. Ты в норме, милая?
— Да! — Она перешла на шепот. — А ты?
— Все отлично. Искал тебя до посинения. В буквальном смысле…
— Ты где?
— В Атлантик-Сити.
— Боже, да что ты там забыл? Мики, я-то думала, ты меня здесь будешь ждать! Нам надо срочно отплывать.
— Я не сразу разгадал смысл твоей шифровки, — попытался сострить я. — Слушай, теперь я и сам хочу во всем разобраться. Пока мы здесь…
— Нет, Мики! — В ее голосе зазвенели истерические нотки. — Хватит! Обещай мне, что ты сразу же приедешь сюда и будешь очень осторожен!
— Ладно, но сразу не получится. Я не хочу приводить за собой хвост. Ты не заметила — за тобой не следили?
— Нет. Я успела на автобус на Филадельфию, потом пересела в нью-йоркский поезд. Потом подземкой доехала до Ньюарка, а там взяла такси до Элизабета. И потом, меняя такси, добралась сюда.
— Ну и ну! — Она не переставала меня восхищать. — Теперь слушай: сиди и не высовывайся. Ни о чем не беспокойся. Я скоро буду. Мне ведь тоже придется петлять как зайцу. А в такой ранний час поездов еще мало. Так что сиди на яхте безвылазно.
— Ладно, но поторопись. Милый, ты точно не ранен?
— Нет. Но звонить я больше не буду. Рискованно. Я делаю отсюда ноги и к вечеру буду с тобой.
— Осторожно, Мики!
— Да. Никуда с яхты не отлучайся.
Я повесил трубку и позвонил в какой-то отель, попросил тамошнего охранника и тут же дал отбой. На всякий случай я позвонил еще в наш отель и узнал их тарифы. С двумя звонками прикрытия нас не могли засечь — если, конечно, киносценаристы не врали.
Мне повезло — через пять минут отходил прямой автобус-экспресс до Нью-Йорка. Я наблюдал, что за люди в него садятся — среди них не было никого, кто бы напоминал переодетого легавого. Хотя кто мне мог сказать, как должен выглядеть «хвост»! Ясно одно: хромоногий громила не отставал от меня ни шаг с того момента, как я вышел вчера вечером из клуба. Впрочем, он же мог просто проверить все городские отели и найти Мики Андерсона.
До Нью-Йорка было часа четыре езды. Голова моя раскалывалась. Но на Таймс-сквер я выпил кофе и почувствовал себя лучше. Причесаться я не мог из-за шишки, так что пришлось купить себе кепку. Я пошатался по Бродвею, поглазел на спешащих пешеходов и на небоскребы. Их вид меня взбодрил. Я оглянулся по сторонам, точно надеялся увидеть в толпе рожу Хэла. Перво-наперво я решил узнать расписание поездов и автобусов — проще всего это было сделать по телефону. Оказалось, что до Эсбюри-Парка можно добраться в любое время. Теперь мне предстояло немного поработать детективом. Итак, если Роуз рассказала мне правду — а я теперь в этом не сомневался, — все было настолько нелепо и непонятно, что за ее рассказом явно должно было скрываться нечто большее. Но единственное, что я мог сделать, — это отправиться на поиски «Кислых», а это заняло бы не больше часа.
Я отправился в район Сотых улиц. Выйдя из метро, я спросил у дворника, как пройти к 113-й. Северной, но он сказал, что я сел не на тот поезд. Пришлось брать такси.
Меня привезли в цветной район. Уильям Кизлы оказался коричневым стариком. Он решил, что я полицейский, и стал уверять, что слыхом не слыхивал ни о Вилли Кислом Немце, ни о Йозефе Фодоре, и ужасно обрадовался, услышав от меня, что я ошибся.
Оставался Вилли Кислы на Корк-авеню. Такси привезло меня к покосившейся меблирашке, притулившейся рядом с трущобными домишками и роскошными многоэтажками. Я нажал кнопу звонка в подвал, но мне никто не ответил, тогда я открыл дверь, взбежал по лестнице и позвонил в дверь квартиры.
Дверь открыл коротышка — по виду, бывший жокей. На нем была грязно-серая водолазка, замызганные штаны и тапки на босу ноги. Личико маленькое, все в морщинках. Когда я спросил Вилли Кислого, он как-то странно взглянул на меня и просипел нечто невразумительное. Голос у него, похоже, отсутствовал. Когда я переспросил его, он приложил к уху ладонь трубочкой и попросил меня зайти. Мы стояли в вонючем полутемном коридоре — впрочем, лет сто назад этот дом, возможно, был шикарным отелем. К квартирке наверху бежала покрытая дорожкой лестница с полированными резными перилами. В коридор выходило несколько дубовых дверей, украшенных филигранной резьбой. Внутри дом имел куда более приличный вид, чем снаружи.
Коротышка снова что-то просипел. На мое «что?» он открыл рот и продемонстрировал беззубые челюсти. Тогда я громко спросил:
— Здесь живет Вилли Кислы? Ки-слы!
Он кивнул.
— У него что-то с носом?
Еще кивок.
— Где он?
Поманив меня к себе, жокей положил было руку мне на плечо, но она там не удержалась и съехала на бедро. Я нагнулся к нему.
— Он… нет! — прохрипел он.
Изо рта пахнул затхлый запах плохо переваренной пищи. Мне почудилось, что старик как бы невзначай обыскивает меня.
— А когда он вернется?
— Он… через час. Ждешь?
Я выпрямился.
— Вернусь через час. — Я поднял вверх указательный палец. — Передайте ему, что это очень важно. Пусть он меня дождется.
Коротышка выдавил резиновую улыбку.
— Скажу. Ты кто?
— Друг. — Этот ломаный английский навел меня на мысль. Я подмигнул коротышке и сказал: — Я хочу спросить Вилли о девчонках. О Роуз и куколке по имени Люси. Ты не знаешь такую — Ми-Люси-а?
— Моя передам.
— Лады. Вернусь через час. Пусть Вилли ждет.
— Он ждет.
Я вышел и стал думать, как бы убить час. Зловонное дыхание коротышки не отбило у меня аппетит. На углу я заметил кафешку и съел там яичницу с ветчиной, тост с маслом, выпил соку и кофе. Ко мне вернулось ощущение полноты жизни. Я сидел прямо напротив входа в интересующий меня дом. Интересно, каков этот Вилли? Бок ломило, голова болела, но я чувствовал себя куда хуже после поединков на ковре.
Больше всего меня, конечно, радовал успех, которым увенчались мои поиски Вилли. Да и этот мертвый частный дом меня устраивал. Если он не расколется, я смогу выкупить или выбить из него информацию. Словом, так или иначе, через час я должен все узнать. Я купил сигару и отдыхал, ощущая себя сытым Шерлоком Холмсом. Сам не знаю, зачем я следил за этим домом — наверное, не для того, чтобы узнать внешность Вилли заранее. Скорее, у меня возникло подозрение, что все это время Вилли преспокойно сидел у себя и мог в любую минуту сбежать.
В кафешку набилось полно рабочих-строителей в пластиковых шлемах. Они громко галдели, — Было уже около полудня, и на меня стали бросать косые взгляды, так что я вышел пройтись. По пути купил в газетном киоске пластырь и залепил им ссадину на боку. Пока я стоял на углу и глазел вокруг в поисках аптеки, ко мне подошли два парня и спросили спичек. Оба были похожи на студентов, у одного — высокого и худого баскетболиста — с губы свисала незажженная сигарета.
На профессионалов они никак не смахивали. Высокий встал прямо передо мной, а второй, коренастый крепышок в толстых очках, занял позицию сбоку. Я вытащил коробок и уже открыл было рот, чтобы предложить студентам оставить спички себе, как вдруг почувствовал впившиеся в меня с двух сторон пистолетные стволы.
— Без глупостей, — спокойно пробормотал баскетболист. — Если что, мы будем стрелять.
Я был так ошеломлен, что потерял дар речи. Мальчишке было лет девятнадцать-двадцать, он явно не был ни психом, ни крутым, но его взгляд красноречиво подтверждал данное им обещание. Кто бы они ни были, я понял, что это не полицейские.
