Ознакомительная версия.
— Когда ты вернешься?
— Не знаю. Не жди меня.
Он пошел в коридор, чувствуя на своей спине ее взгляд. Он не остановился. Не остановился, пока не дошел до двери.
— Нет, я не собираюсь встречаться с ней. Ясно?
Улла ничего не ответила, повернулась к телевизору и сделала вид, что увлечена прогнозом погоды.
Катрина выругалась, вспотев во влажном жарком воздухе Котельной, но по клавишам стучать не перестала.
Где же, черт возьми, она прячется, эта статистика ФБР о мертвых свидетелях? И какого черта она понадобилась Харри?
Она посмотрела на часы, вздохнула и набрала его номер.
Он не ответил. Конечно нет.
Она послала ему сообщение, что ей требуется больше времени, что она уже забралась в святая святых ФБР, но эта статистика либо чертовски засекречена, либо он что-то не так понял. Она бросила телефон на стол, подумав, что ей хочется позвонить Лейфу Рёбекку. Нет, не ему. Другому идиоту, которого можно побеспокоить, чтобы он оттрахал ее сегодня вечером. От мысли о человеке, о котором она подумала в первый момент, ее лоб покрылся морщинами. Почему она подумала о нем? Милый, но… но что? Или же она неосознанно думала об этом какое-то время?
Катрина отогнала от себя эти мысли и сосредоточилась на мониторе.
Может быть, это статистика не ФБР, а ЦРУ?
Она ввела в поисковик новые слова: Центральное разведывательное управление, witness, trial, death.[74] Ввод. Машина заработала. На мониторе появились первые результаты поиска.
Позади нее открылась дверь, и она почувствовала дуновение ветерка из вентиляции в коридоре.
— Бьёрн? — спросила она, не отрываясь от монитора.
Харри припарковал машину у церкви Святого Якоба и оттуда пешком направился на улицу Хаусманна, 92.
Он остановился и с улицы оглядел фасад дома.
На третьем этаже горел слабый свет, окна были закрыты решетками. Новому хозяину надоело, что воры взламывают его квартиру, забираясь по пожарной лестнице.
Харри думал, что почувствует нечто большее. Ведь именно здесь убили Густо. Здесь он чуть было сам не распрощался с жизнью.
Он подергал ворота. Все было открыто, как и прежде, заходи кто хочет.
Внизу лестницы он достал «одессу», снял пистолет с предохранителя, посмотрел вверх и прислушался, вдыхая запах мочи и промаринованной блевотиной древесины. Полная тишина.
Он начал подниматься по ступенькам. Он ступал как мог тихо по мокрой газетной бумаге, пакетам из-под молока и использованным шприцам. Поднявшись на третий этаж, он остановился перед дверью. Она тоже была новой, металлической, с несколькими замками. Только очень мотивированные квартирные воры станут пробовать вскрыть ее.
Харри не нашел причин стучать. Никаких причин упустить возможность застать противника врасплох. Поэтому после того, как он надавил на ручку двери и почувствовал, что дверь с большим трудом открывается под действием прежних жестких пружин, но не заперта, он взял «одессу» обеими руками и правой ногой сильно ударил по тяжелой створке.
Он быстро зашел внутрь и скользнул влево, чтобы не стоять в дверях с бьющим в спину лестничным светом. Под действием пружин металлическая дверь с грохотом захлопнулась за его спиной.
И наступила тишина, раздавалось только тихое тиканье.
Харри удивленно моргал. Помимо маленького переносного телевизора, на экране которого виднелись белые цифры, на черном фоне показывающие неверное время, в квартире ничего не изменилось. Здесь был тот же самый грязный наркоманский притон с разбросанными по полу матрасами и мусором. И один мусор сидел на стуле и смотрел на него.
Трульс Бернтсен.
Во всяком случае, Харри подумал, что перед ним Трульс Бернтсен.
Или тот, кто был Трульсом Бернтсеном.
Офисный стул стоял посреди комнаты под единственным источником света — свисающим с потолка порванным бумажным абажуром.
Харри подумал, что абажур, стул и телевизор, издающий тикающий звук умирающего электроприбора, были произведены в семидесятых годах, но не был в этом уверен.
То же самое касалось того, что находилось на стуле.
Потому что сложно было сказать, что к стулу примотан скотчем Трульс Бернтсен, родившийся в семьдесят каком-то году и умерший в нынешнем. У этого человека почти не было лица. На том месте, где оно когда-то было, находилась каша из относительно свежей красной крови и черной свернувшейся крови, а также белых кусочков костей. Эта каша вылилась бы наружу, если бы ее не сдерживала тонкая полиэтиленовая пленка, туго обтягивающая голову. Одна кость проткнула пластик и торчала наружу. Пищевая пленка, подумал Харри. Свежеупакованный мясной фарш, как в магазине.
Харри заставил себя отвести от него взгляд и попытался, плотно прижимаясь спиной к стене, восстановить дыхание, чтобы лучше слышать. Держа пистолет в руках, он просканировал комнату слева направо.
Он посмотрел на вход в кухню и увидел то же самое: старый холодильник и кухонный стол. Но в полумраке мог кто-то скрываться. Дверь в туалет была закрыта.
Ни единого звука. Ни одного движения.
Харри подождал. Поразмыслил. Если это ловушка, куда его заманил некто, он уже должен быть мертв.
Он сделал вдох. У него имелось преимущество: он бывал здесь раньше и поэтому знал, что спрятаться в этой квартире можно только в кухне или в туалете. Недостатком было то, что для проверки одного из этих мест ему пришлось бы повернуться спиной к другому.
Решившись, он направился в сторону кухни, просунул внутрь голову и немедленно втянул ее обратно, чтобы мозг переработал полученную информацию. Плита, штабеля коробок из-под пиццы и холодильник. Никого.
Харри пошел в сторону туалета. Дверь по какой-то причине была снята, свет погашен. Он встал рядом с дверным проемом и нажал на выключатель. Сосчитал до семи. Голова внутрь и наружу. Пусто.
Он съехал вниз по стене и только сейчас почувствовал, как сильно сердце бьется о ребра.
Он посидел несколько секунд, потом снова поднялся.
Теперь Харри подошел к сидящему на стуле трупу, опустился на корточки и стал разглядывать красную массу в полиэтилене. Лица не было, но выпирающий вперед лоб, нижняя челюсть и дешевая стрижка не оставили сомнений: перед ним был Трульс Бернтсен.
Мозг Харри начал работать над осмыслением того факта, что он ошибся и Трульс Бернтсен вовсе не палач полицейских.
Следующая мысль шла по пятам за первой: во всяком случае, он не единственный.
Могло ли то, что предстало его взору, быть убийством соучастника, делом рук убийцы, заметающего следы? Мог ли Трульс Бернтсен по прозвищу Бивис сотрудничать с таким же душевнобольным, как и он, чтобы провернуть все это? Мог ли Валентин специально сидеть под камерами наблюдения на стадионе «Уллевол», пока Бернтсен осуществлял убийство в Маридалене? И как в этом случае они поделили между собой убийства, то есть на время совершения каких убийств имелось алиби у Бернтсена?
Харри выпрямился и огляделся. И почему его позвали сюда? Труп был бы обнаружен достаточно быстро. Но кое-что не сходилось. Трульс Бернтсен никогда не участвовал в расследовании убийства Густо. Над тем убийством работала маленькая группа, состоявшая из Беаты, нескольких других криминалистов и пары следователей-тактиков, у которых было совсем мало работы, поскольку Олега задержали по подозрению в совершении этого убийства через несколько минут после того, как группа прибыла на место, а технические улики только поддержали эту версию. Единственный…
В тишине Харри по-прежнему слышал тихое тиканье. Ровное и неизменное, как часы. Он додумал мысль до конца.
Единственный человек, который тоже решил расследовать это незначительное, одно из многих убийств в наркоманской среде, стоял сейчас в этой комнате. Это он сам.
Его, как и других полицейских, позвали, чтобы он умер на месте не раскрытого им убийства.
В следующую секунду Харри оказался у двери и нажал на ручку. Как он и опасался, ручка не поддалась. Он потянул за нее, но дверь не пошевелилась. Замочка, который мог отпереть дверь изнутри, как в гостиничном номере, не было. И карты-ключа у него не имелось.
Харри снова стал обследовать взглядом комнату.
Толстые стекла со стальными решетками снаружи. Железная дверь, захлопнувшаяся за ним сама по себе. Он зашел прямо в капкан, как опьяненный охотой идиот, каким всегда и был.
Тиканье не стало громче, это ему только показалось.
Харри уставился на переносной телевизор, на бегущие секунды. Время не было неверным, потому что телевизор показывал не время — часы ведь не идут назад.
Когда он вошел в квартиру, на экране было 00.06.10, сейчас там было 00.03.51.
Обратный отсчет.
Харри подошел к телевизору, схватил его и попытался поднять. Тщетно. Наверное, прикручен к полу. Он нанес сильный удар по верхней части телевизора, и пластмассовая рамка с треском отвалилась. Он заглянул внутрь. Металлические трубки, стеклянные трубки, провода… Харри не был экспертом, но он повидал достаточное количество разобранных телевизоров, чтобы понять: здесь всего слишком много. И он видел достаточно изображений самодельных взрывных устройств, чтобы узнать трубчатую бомбу.
Ознакомительная версия.
