Когда она допила дайкири, снаружи совсем стемнело. Она включила в гостиной еще две лампы. На ее часах было девять. Торопливое движение секундной стрелки заставило ее вздрогнуть. Было уже очень поздно. Где же Стив?
Она зажгла свет в холле и некоторое время стояла, глядя на телефон. Затем набрала служебный номер Стива. Гудок прозвучал девять раз, но никто не ответил. Глупо, ведь ей же известно, что он в клубе, подумала она, нерешительно поглядывая на телефон. Позвонить в клуб? Она никогда этого не делала. Она презирала жен, которые беспокоили мужей в этих последних оставшихся мужчинам прибежищах. И все-таки это непохоже на Стива. Она протянула руку, чтобы набрать номер «Неопалимой купины», вашингтонского мужского клуба игроков в гольф, но вдруг сообразила, что не знает номера. Отыскав в гостиной очки для чтения, она перелистала справочник по Мэриленду и нашла телефон: 365—12–00.
Прозвучало шесть равнодушных, длинных гудков, затем ответил мужской голос.
— Простите, говорит миссис Грир. Я хотела бы поговорить с моим мужем, если он еще там.
Она чувствовала себя непрошеной гостьей, которая стучится к соседям во время званого обеда.
— Мы уже закрываем, — ответил голос. — Я переключу вас на бар.
Похоже, он делает это неохотно.
— О, благодарю вас.
С какой стати она должна чувствовать себя неловко?
Телефон молчал, затем сиплый голос произнес:
— Девятнадцатая лунка слушает.
— Говорит жена Стивена Грира. Извините за беспокойство, но у нас дома срочное дело. Могу я поговорить с мистером Гриром?
— О, Сью! Это я, Мори Риммель…
В его голосе звучало пьяное добродушие, и Сью легко представила себе лунообразную физиономию Риммеля, испещренную пурпурными прожилками. Она его почти не знала, однако Мори Риммель, лоббиист[6], — кажется, он представлял стальную промышленность, — ко всем обращался запросто по имени.
— Мне очень жаль, но Стива здесь нет, — сказал он. — Только мы с Джо Хопкинсоном доигрываем партию.
— Простите, что беспокою вас, но мне очень нужен Стив, у нас тут кое-что стряслось.
— Что-нибудь серьезное?
— Ничего страшного. Просто семейные дела. Мори, вы не знаете, куда он уехал?
— Увы, нет. Собственно, я даже не помню, чтобы он возвращался сюда, но я, наверное, не обратил внимания. Этот чертов Хопкинсон загреб у меня кучу денег. Стив, наверное, принял душ и уехал, не заходя сюда. Минуточку, Сью… Эй, Джо! — крикнул он бармену. — Ты не помнишь, когда испарился Стив Грир?
Ответа Сью не разобрала, а Риммель сказал:
— Подождите минутку, пожалуйста.
Минутка растянулась на все три, пока Риммель снова не взял трубку.
— Простите, Сью. Я тут справлялся у Джо. По совести, в последний раз мы видели Стива около шести у первой лунки. Предложили ему сыграть партию втроем, но он сказал, что только пройдет несколько лунок и в семь уедет, потому что его ждут дома.
Значит, она зря ругала Стива!
— Спасибо, Мори. Я…
— Подождите, Сью! — прервал он. — Как я не догадался посмотреть, здесь ли его машина! У него с откидным верхом?
— Да. «Олдсмобиль» бежевого цвета. Мори, мне, право, неловко.
— Пустяки! Это займет всего минуту. Я сейчас вернусь.
Но на этот раз прошло целых пять минут, прежде чем Риммель подошел к телефону. За это время она пододвинула кресло и закурила сигарету. Все это было странно. Она начинала беспокоиться.
— Алло? Послушайте, Сью, тут что-то не так. — Голос Риммеля утратил пьяное благодушие. — Машина на стоянке, но Стива нигде в клубе нет. Мы с Джо проверили его кабину в раздевалке — их тут не запирают. Его костюм на месте. Но и ботинки для гольфа тоже здесь. Потом Джо вспомнил, что, когда мы встретили Стива у первой лунки, на нем были уличные туфли.
— Разве это так уж необычно? — Она чувствовала себя немного растерянной. Она ничего не смыслила в гольфе.
— Да, пожалуй. На Стиве был костюм для гольфа, кажется, свитер и спортивные брюки, вот мы и удивились, почему он в уличных туфлях?
— Но кто-нибудь видел его после шести часов? — упавшим голосом спросила Сью. — И вы уверены, что его машина на стоянке?
— Совершенно уверен.
— Может быть, с ним что-нибудь случилось на поле?
Поднося ко рту сигарету, она заметила, что у нее дрожит рука.
— О, не думаю, во всяком случае только не с ним. Стив в прекрасной форме… Знаете, Сью, мы с Джо возьмем сейчас карт[7], фонари и осмотрим все вокруг, так, для очистки совести. Понимаете?
— Я сейчас приеду! — сказала она, позабыв на мгновение, что женщин не допускали на территорию «Неопалимой купины».
— Я бы не стал этого делать. — Риммель заговорил медленнее, подчеркивая каждое слово. — Смешайте себе коктейль покрепче и ждите у телефона. Вы нам в любом случае ничем не поможете… И успокойтесь, золотко. Сидите себе и ждите, пока я не позвоню. Примерно через полчасика…
В тот момент, когда она положила трубку, ее обожгла мысль: Мори Риммель подозревает, что Стив свалился где-нибудь на поле. Да, именно так! Мори думает, что Стив где-то лежит без сознания или, может быть… мертвый? И он не хочет, чтобы, когда они найдут труп, жена закатила истерику. Эта мысль причинила ей физическую боль, и она несколько минут сидела в оцепенении, глядя на телефон. Что же могло случиться? Сердечный приступ? Удар? Но у Стива великолепное здоровье. С другой стороны, в его возрасте бывает всякое. Сусанна медленно прошла на кухню и приготовила себе второй дайкири. Дом почему-то сразу показался ей холодным, она обхватила себя за плечи. Надо надеть свитер.
«Девятнадцатая лунка», клубный бар с игорными столами, выходила высокими до потолка окнами на восемнадцатую площадку, а с другой стороны на десятую черту. Одну стену бара покрывали карикатуры на членов клуба, здравствующих и покойных, включая всех президентов, вплоть до последнего из них, Роудбуша. Риммель и Хопкинсон играли в рами за зеленым столиком возле этой юмористической галереи. Джо Хопкинсон, худощавый загорелый мужчина с глубоко посаженными глазами, сидел, тасуя карты с неумолимостью палача. Играли всего по одному пенсу за очко, но он вырвался далеко вперед.
— Насколько я понял, нам предстоит расчет, а затем поиски, — сказал он.
— Ага, — подтвердил Риммель. — Подсчитай там за последнюю партию, и я расплачусь.
— Уже подсчитал, — сказал Хопкинсон. — Ты отстал на 3678 очков. Платим с округлением до пятерки. Итого с тебя тридцать пять долларов.
Риммель вытащил бумажник из заднего кармана, отыскал банкноты в двадцать, десять и пять долларов и веером разложил их на столе.
— А теперь, победитель, давай еще раз осмотрим кабины, — сказал он.
Они отправились сначала к маленькой раздевалке со специальным душем, устроенным еще для Эйзенхауэра. Теперь здесь была кабина президента Роудбуша с маленькой табличкой: «Президент». Рядом с ней находилась кабина Грира, и Риммель с Хопкинсоном осмотрели ее еще раз. Серый городской костюм висел на вешалке, рубашка и галстук на крючках. На металлическом полу валялись шерстяные носки и ботинки для гольфа.
— Не моту понять эту историю с ботинками, — сказал Хопкинсон.
Они прошли через прилегающую душевую и умывальную, затем заглянули в обширную и сейчас пустынную общую раздевалку. Всюду еще горел свет. Цветные флажки государственных деятелей и военачальников, членов клуба «Неопалимая купина», свисали с потолка. Они прошли в салон и столовую, но не встретили ни души. В Старом клубе из камня и кирпича не осталось никого, кроме ночного сторожа. Риммель нашел в служебном помещении большой фонарь на аккумуляторах.
Снаружи тонкая дымка заволакивала серп месяца, изливавшего рассеянный свет, словно запыленная лампочка. Риммель с Хопкинсоном прошли под навес, где стояли электрические карты для передвижения по полю, и Риммель начал по очереди освещать их номера.
— Нет номера десятого, — сказал он наконец. — Должно быть, его и взял Стив.
Они выкатили ближайший карт из бокса, и Хопкинсон сказал:
— Веди ты. Знай я, что нам предстоит эта поисковая миссия, я бы не стал пить третий мартини.
— Так ведь мы оба пили, — сказал Риммель.
Он с трудом втиснул свой толстый живот между рулем и сиденьем и передал фонарь Хопкинсону, который начал освещать дорогу впереди. Это был мощный фонарь. Когда они доехали до первой отметки, луч света выхватил из темноты отрезок дороги на добрую сотню ярдов.
— Давай осмотрим первые пять площадок, а потом проедем через восьмую до девятой, — сказал Риммель. — Если он хотел пройти всего несколько лунок, он бы пошел именно так. Ведь он сказал, что собирается только потренироваться, правда?
— Точно, — ответил Хопкинсон. — Я буду светить по обеим сторонам. Если ничего не найдем, тогда вернемся и попробуем проехать еще немного по другой дорожке.
