— Но тебе же помогает Пономарь! — напомнил я.
— Пономарь? — испуганным эхом отозвался он. — Ты не понимаешь!.. Он... он... — Владик осекся. — Нет, я не могу всего говорить. Мне должен помочь ты! — воскликнул он с каким-то детским нетерпением.
Я не входил в число его должников. Так мне, во всяком случае, казалось. Но мне было его жалко.
— Чем я могу тебе помочь? — коротко осведомился я.
— Давай убежим вместе! — выпалил он. — Я мог бы один. Но... Но я боюсь. Я предлагал Пономарю. Но он тоже боится. И он... Короче, у него другие интересы. А тебе нечего терять, как и мне. Мы убежим вдвоем. Ты мне поможешь. Нам надо несколько дней, чтобы вытащить отсюда деньги. Буквально неделя. Ты умеешь разговаривать с ними со всеми жестко. А потом мы исчезнем со всеми деньгами. Они нас никогда не найдут!
— Это исключено, — сухо ответил я.
— Но почему? — опешил он. — Скажи, почему?
— Владик, — заговорил я терпеливо, — это долго объяснять. Я просто отказываюсь.
— Пять миллионов! — вдруг спохватился он. — У нас будет по пять миллионов долларов! Ты только представь! Если ты прикроешь меня, я смогу выдернуть десятку. А потом мы исчезнем. И пусть они все подавятся! А через несколько лет мы сможем сюда вернуться, если захотим. Никто даже не вспомнит.
— Но мы-то ведь об этом не забудем, — возразил я. — О том, что мы всех кинули.
— Но они же сами вынудили! Сами виноваты! Сами к этому подталкивали!
Я посмотрел на него с сожалением.
— Дорогой Владик, — проговорил я, стараясь, чтобы мой голос звучал по возможности мягко, — из того, что остальные ведут себя как негодяи, вовсе не следует, что ты можешь отвечать им тем же. Иначе ты сам становишься негодяем. Мне нет дела до других, но мне есть дело до себя. Я не самого высокого мнения о своих нравственных качествах, но я ужасно не хочу, чтобы оно стало еще ниже. Давай оставим этот разговор. Он ни к чему не приведет. Я сочувствую тебе. Но впутываться в эту историю не собираюсь.
Он вцепился в мой рукав.
— Но ты не можешь меня бросить! — жалобно крикнул он. Его голос гулким эхом прокатился по коридору. — Ты же понимаешь, чем это для меня закончится!
Я с силой разжал его пальцы.
— Могу, — твердо сказал я. — На сей раз ты ошибся в расчетах. Я был бы рад умереть вместо тебя, мне не жалко. Но не кидать. Извини.
Еще секунду он смотрел на меня полными невысказанной горечи синими глазами, потом сморгнул и сгорбился. Попятившись, он отвернулся и понуро побрел назад.
— Ты еще пожалеешь, — бормотал он. — Вы все еще пожалеете...
Я остался стоять у окна.
Я выкурил не меньше двух сигарет, когда услышал легкие торопливые шаги. По коридору ко мне спешила Диана.
— Я так и знала, что ты здесь! — оживленно сказала она, подходя. — Видела, как вы с Владиком вышли, а потом он вернулся. Что ты, кстати, с ним сделал? На нем лица нет!
Я не ответил, собираясь с дыханием. Мое сердце отстукивало синкопированные африканские ритмы.
— Тебе все равно, с кем играть? — спросил я наконец. Она посмотрела на меня и лукаво улыбнулась.
— О, да ты ревнуешь? Действует на тебя? Значит, я угадала. Играть — да. Это моя потребность. А спать — нет. Мужчины этого не понимают.
Я, во всяком случае, точно не понимал. И не собирался.
— Твой Храповицкий пригласил меня слетать с ним в Москву. Чартерным рейсом! — Она зажмурила глаза, как будто в восторге. — О, это сказка! Шикарный ресторан! Свечи! Водопад цветов! Ночь в президентском номере! — она не выдержала и засмеялась. — Секс в бассейне и торопливый прощальный поцелуй под утро. Нет, он что, действительно думает, что перед этим набором не устоит ни одна женщина?
Она взяла из моих пальцев недокуренную сигарету и глубоко затянулась. Потом покачала головой в веселом недоумении.
— Забавный парень.
— На многих это и впрямь действует, — возразил я.
— Если ты говоришь о тех простушках, с которыми я тебя видела в прошлый раз, то не сомневаюсь. Ничего удивительного. Но мне бы хотелось что-нибудь менее избитое.
— Например? — поинтересовался я.
— Например, я бы сбежала с тобой во Флоренцию, — ответила она просто.
И видя, как я переменился в лице, со смехом добавила:
— Не пугайся. Пока еще не навсегда. Всего на несколько дней. А потом мы благополучно бы вернулись. Я — к Владику. А ты — к Насте.
— Почему к Насте? — машинально пробормотал я. Я еще не успел прийти в себя от Флоренции.
— А кто еще сможет тебя выносить? Мы ведь с тобой ужасно похожи, ты заметил? Оба чудовищные эгоисты.
Любим только себя. Поэтому мне нужен Владик. А тебе кто-то вроде Насти. Теперь понимаешь?
Я не успел возразить. Она придвинулась ближе, и я вновь почувствовал силу ее притяжения. Чтобы не поддаваться колдовству, я отодвинулся в сторону, сел на подоконник и ощутил спиной прохладную шершавую поверхность стены. На мгновенье мне стало легче.
Но только на мгновенье. Шагнув ко мне вплотную, она взяла мою руку и положила себе на талию. Я скользнул пальцами вниз и почувствовал, что на ней чулки.
Почему-то я был в этом уверен с самого начала. Эта деталь женского туалета всегда действовала на меня обжигающе, если, конечно, я вижу ее не на проститутке. Мои пальцы уже гладили ее ногу. Она придвинулась еще ближе.
— Вообще-то лучше этого не делать, — проговорил я не то ей, не то себе.
— Глупости, — шепнула она без тени сомнения. — Можно. Нам с тобой все можно. Это никого не касается.
И в следующую секунду ее губы уже были на моих губах. И, против своей воли, я поплыл.
— Диана! Диана!
В гулком коридоре эффект был таким, словно кто-то рядом молотил по пустому железному ведру половником. Мы отпрянули в стороны и вскинули головы. К нам с перекошенным лицом, на подгибающихся ногах бежал Владик. За его спиной маячила перепуганная Настя.
— Диана! — кричал Владик страдальчески. — Что ты делаешь?!
Вопрос, надо признать, был на редкость содержательным. В духе Владика. Но от захлестывавших его эмоций он был не в силах выговорить что-то другое.
— А сам-то как думаешь? — усмехнувшись, отозвалась она, невозмутимо вытирая остатки своего макияжа с моего воротника.
— Ты не можешь так поступать! — воскликнул он.
— А ты можешь за мной шпионить? — холодно возразила она без всякой последовательности.
— Я не шпионил, — сразу принялся оправдываться он. — Я просто увидел, что тебя нет...
— И отправился шпионить, — перебив, договорила она с нажимом.
Теперь тон ее был ледяным.
Он замолчал, глядя на нее сверху вниз раненым взглядом. Она подошла к нему и взяла его лицо в свои ладони.
— Не надо устраивать сцен, — ласково заговорила она. — Что за глупости ты себе вообразил? Я просто поцеловала Андрея за то, что он нас сюда пригласил. Надеюсь, ты не возражаешь?
Она повернулась ко мне и бросила на меня вызывающий, бесстыдный взгляд. И окончательно переходя в атаку, прибавила:
— Кто-то же должен был его поблагодарить. А ты благополучно забыл это сделать. Впрочем, как всегда. Мне пришлось взять это на себя.
И она еще раз дерзко посмотрела в мою сторону.
— Но это выглядело не так, — лепетал Владик. Он явно понимал, что его дурачат, но всей душой хотел ей верить. — Со стороны это выглядело...
— Да перестань, — нетерпеливо отмахнулась она. — Не начинай опять. С какой еще стороны? Я что, по-твоему, способна отдаться незнакомому человеку в коридоре? Не превращай в посмешище ни меня, ни себя. Поверь мне, когда я захочу тебе изменить, я сделаю это без скандалов и без ущерба для нашей семейной репутации.
— Вот вы куда спрятались! — раздался торжествующий голос Храповицкого. — А мы вас ищем повсюду. Иван, мы их застукали! Они собирались устроить групповуху!
Покачиваясь и волоком таща под мышкой спотыкавшегося Вихрова, Храповицкий шагал к нам по коридору. За ними двигалась толпа охраны.
— А мы с Ваней уже уезжать собрались! — продолжал Храповицкий. — Противно нам с Ваней на ваши пьяные морды смотреть! Мы хотим стихи читать. Про любовь. Правильно я говорю, Иван?
Вихров что-то промычал. Он уже не мог изъясняться членораздельно и даже стоял с трудом.
— Вы поедете с нами? — не обращая ни малейшего внимания на Владика, спросил Храповицкий Диану. — Только не говорите «нет». Потому что этот ответ исключается. Он неправильный.
— Куда? — спросила она улыбаясь.
— С нами, — с напором повторил Храповицкий. — Гулять! Продолжать праздник!
— Нам нужно домой! — поспешно проговорил испуганный Владик.
Она секунду колебалась, затем бросила на меня заговорщицкий взгляд, взяла меня под руку и кивнула.
— Поехали! — легко согласилась она.
— Ты никуда не поедешь! — крикнул Владик. — Я запрещаю!
— Кому ты запрещаешь? Мне? — подняв брови, Диана высокомерно уставилась на Владика. — Это что-то новое. С каких это пор ты начал считать меня своей собственностью?
