Внизу, на втором этаже, бросались в глаза четыре небольших балкона, куда, по всей вероятности, выходили двери спальных комнат. От последнего балкона до водосточной трубы было не более пяти футов. Возможно, это будет иметь для него какое-то значение, а может, и нет.
Возле самого дома был разбит газон, типичный для «Гнезда ястреба». Ухоженный, зелено-серый при лунном свете, он мало чем отличался от остальных поросших густой травой площадок, которые видел здесь Сполдинг. Между мощеными дорожками с бордюрами из цветущих растений разместилась белая садовая мебель из металла. А чуть дальше, прямо напротив его окон, сворачивала в сторону широкая тропа, чтобы вскоре исчезнуть в окутанном ночной тьмою лесу. Он вспомнил, что обратил на нее внимание, когда стоял у правого края террасы неподалеку от плавательного бассейна. И не только на нее, но и на оставленные на ней следы копыт. Эта дорога, тогда же решил он, предназначалась для верховой езды и вела, вероятней всего, к конюшне, укрывшейся где-нибудь за деревьями.
Это может пригодиться. А может, и нет. Пока что трудно было сказать что-либо более определенное.
Внезапно Сполдинг заметил огонек сигареты, мелькнувший за невысокой садовой решеткой, футах в тридцати от площадки с металлической мебелью. Все понятно: хотя Райнеман и разглагольствовал уверенным тоном о том, что он, Дэвид, через пару часов отправится в Мендаро, однако в действительности финансист не был столь уж убежден, что его «гость» не улизнет за это время, и посему на всякий случай выставил вокруг охрану.
Сполдинг не нашел в этом ничего удивительного: он удивился бы скорее обратному – отсутствию охраны. Дэвид заранее предвидел, что за ним будут неусыпно следить, и это явилось одной из причин, побудивших его делать ставку на оперативность Ашера Фельда.
Задвинув занавески на окнах, он подошел к кровати под балдахином, сдернул с нее одеяла и разделся до шортов из грубой ткани, которые разыскал в глинобитном домике, чтобы сменить свои брюки, испачканные в крови. Потом улегся в постель и закрыл глаза, намереваясь уснуть. Но сон не приходил, мозг продолжал активно работать. Перед его мысленным взором предстала высокая ограда у ворот «Гнезда ястреба», по которой был пропущен электрический ток. Ограда, какой он увидел ее, когда охранники Райнемана обыскивали его возле покалеченной машины военно-морских сил США.
Он воспроизвел в своей памяти ее секции, расположенные справа от широких ворот, с восточной стороны.
Света прожекторов оказалось достаточно, чтобы он смог разглядеть этот отрезок ограды, отходивший от ворот под небольшим углом и исчезавший вскоре в лесу. Пусть и не столь уж много удалось увидеть ему, но то, что увидел он, имело для него вполне определенное значение.
Ограда справа от ворот шла в северо-северо-восточном направлении. Вспомнилось Дэвиду и то, как он, разговаривая негромко с Джин на правой стороне террасы напротив бассейна, внимательнейшим образом изучал буквально все, что было перед ним. Но особый интерес у него вызвало то, что находилось справа.
К северо-северо-востоку от него.
Он вновь увидел ясно открывшуюся перед его взором картину. Местность справа от металлических столиков и площадки для игры в крокет начинала постепенно понижаться. На пологом склоне, неподалеку от них, возвышались могучие деревья. Туда-то, в этот самый лес, и вела тропа для верховой езды. Примерно в миле от берега реки, где местность понижалась еще сильнее, были заметны просветы между верхушками дальних деревьев. Особенно – справа.
Значит, за лесом простиралось ровное место. По-видимому, там были луга.
Если Райнеман держит лошадей, – а он держит их, – и если здесь имеется конюшня, – а она, несомненно, имеется тут, – то где-то поблизости должны быть и пастбища. Чтобы лошади могли спокойно пощипать травку в стороне от непролазных лесных чащоб или узких дорожек для верховой езды.
Просветы между росшими ниже по склону деревьями вполне определенно указывали на то, что за лесом лежали пастбищные земли. Объяснить появление просветов как-то по-иному было просто невозможно.
И эти пастбища располагались опять-таки к северо-северо-востоку от роскошной «обители» Райнемана.
Затем Сполдинг переключил свои мысли на автомагистраль, проходившую в двух милях к югу от мраморных ступенек у входа в «Гнездо ястреба». По ней, проехав по пути через одно из предместий Лухана, можно было попасть в Буэнос-Айрес. Он вспомнил, что дорога, приближаясь к «Гнезду ястреба», поднималась высоко над рекой и лишь потом, повернув налево, спускалась в округе Тигре к подножию холмов. Дэвид попытался воспроизвести в своей памяти до мельчайших подробностей все то, что увидел он в первые минуты своей поездки на «бентли», которая завершилась сумасшедшей гонкой по горным кручам, огненным всполохом, взметнувшимся над машиной противника в поднебесную высь, и гибелью нескольких человек, нашедших смерть свою в Колинас-Рохас. Автомобиль, в котором находился Дэвид, выкатил из малоприметных с автотрассы ворот и в течение нескольких миль, придерживаясь все время восточного направления, мчался на бешеной скорости по мощеной дороге, которая, идя под уклон, сворачивала постепенно на север, пока наконец не понесся вдоль берега реки.
На северо-северо-восток.
И еще он представил себе реку, протекавшую значительно ниже террасы. То здесь, то там по ее водной глади скользили парусные яхты и проплывали неторопливо пассажирские суда. Приблизившись к «Гнезду ястреба», она удалялась затем от него в диагональном направлении... Поворачивая все время направо.
На северо-северо-восток.
Туда-то, в эту именно сторону, он и должен бежать.
Сперва – вниз по тропе для верховой езды, затем – через окутанный мглою лес, ориентируясь на проглядывавшие на северо-востоке просветы между верхушками деревьев, за которыми, вне сомнения, простирались луга. Далее путь его будет пролегать через пастбищные земли, вниз по склону, в северном направлении, и несколько вправо – уже на восток. Пока он снова не окажется среди деревьев. В лесу, который, спускаясь в сторону реки, замыкался электрической оградой, опоясывающей огромные владения, каковыми-то, собственно, и являлось пресловутое «Гнездо ястреба».
За ней, за оградой, и проходило шоссе. По которому можно было попасть в Буэнос-Айрес. И в посольство США в Аргентине.
И к Джин.
Сполдинг попытался расслабиться, стараясь не замечать боли, расползавшейся вокруг его раны. Он дышал ровно и глубоко, зная отлично, сколь необходимо ему сохранять хладнокровие. Однако это было для него нелегким делом, – по правде говоря, куда труднее всего остального.
* * *
Сполдинг посмотрел на часы – подарок от Джин. Почти одиннадцать. Он встал с кровати, надел брюки и свитер. Сунул ноги в туфли и туго завязал шнурки. Завернул подушку в испачканную рубашку с отдаленного ранчо и, положив ее в изголовье кровати, прикрыл слегка одеялом. Затем снял простыни, скомкал их, затолкал в старые брюки гаучо – работника с ранчо – и подсунул под одеяло.
Отойдя в сторону, посмотрел на творение рук своих. В полумраке, при свете, падающем в комнату из холла, каждому, кто заглянет сюда, будет казаться, что на кровати кто-то лежит. Так что какое-то время ничто не вызовет у охраны тревоги. Ему же только это и требовалось: на большее он не рассчитывал. Дэвид, прижавшись спиной к стене, затаился у двери. На часах было уже без одной минуты одиннадцать. Раздался громкий стук в дверь: правила хорошего тона не были знакомы охраннику. Затем дверь приоткрылась.
– Senor?.. Senor?..
Не услышав ответа, охранник распахнул дверь.
– Senor, пора. Уже одиннадцать.
Стоя в дверном проеме, страж смотрел на кровать.
– Senor Сполдинг! – вновь позвал охранник и шагнул в темную комнату.
Дэвид, выскочив в тот же миг из-за двери, сомкнул сзади руки на шее охранника. Затем вдавил пальцы ему в горло и отшвырнул свою жертву в сторону.
Несчастный не смог даже вскрикнуть, поскольку доступ воздуха в дыхательное горло был надежно перекрыт. И теперь он лежал на полу, неспособный на активные действия.
Сполдинг прикрыл осторожно дверь и щелкнул настенным выключателем, зажигая свет.
– Большое спасибо, – произнес он громко. – Не будете ли добры подать мне руку? У меня что-то страшно разболелся живот...
Дэвид не зря произнес последние слова: в «Гнезде ястреба» ни для кого не было секретом, что американец ранен.
Наклонившись над валявшимся внизу охранником, Сполдинг потер ему горло и ноздри, потом приложил губы к его рту и вдохнул воздух в травмированное дыхательное горло.
Охранник подал первые признаки жизни. И хотя сознание стало уже возвращаться к нему, он, не выйдя еще полностью из шокового состояния, мало что соображал.
Сполдинг вытащил из поясной кобуры охранника «люгер», а из висевших рядом с ней ножен – длинный охотничий нож. Потом кончиком ножа провел по подбородку своего пленника тонкую линию, из которой тотчас же выступила кровь.
