Впрочем, с самого начала в его показания «верили» лишь те, кто хотел в них верить, остается только гадать, как этого не учел Иларио Мартелла, пользующийся среди своих итальянских коллег репутацией «скрупулезного судьи».
«Болгарская версия» завела следствие в тупик. Все обвинения Агджи оказались шиты белыми нитками. Римскому судье пришлось отчасти дать задний ход. Для начала он отбросил, как лишенное всяких оснований, еще одно обвинение, выдвинутое турецким террористом против Антонова, что он якобы готовил вместе с ним и покушение на. Валенсу, когда тот приезжал в январе 1981 г. в Рим. Чтобы придать видимость правдоподобия своим утверждениям, турецкий террорист описал «адскую машину», которую-де надлежало взорвать. Когда специалисты попытались сделать устройство по описаниям Али Агджи, у них ничего не получилось. Эксперты пришли к убеждению, что «адская машина», как и само покушение, — плод воображения или сознательная мистификация, рассчитанная на то, что ее примут на веру, как и другие показания. Но на этот раз ложь была столь очевидной, что Иларио Мартелла обвинил Али Агджу в клевете на С. Антонова на основании ст. 368 уголовно-процессуального кодекса Италии. Это было 29 сентября 1983 г.
Антонов решил возбудить дело против Агджи. 24 ноября утром в римскую тюрьму «Реббибия» был приглашен нотариус вместе с адвокатами Антонова Джузеппе Консоло и Адольфо Ларуссой с целью оформить иск. Адвокаты заявили журналистам, что этот эпизод, по их мнению, является еще одним шагом вперед в выявлении истины и новым импульсом в ведении следствия.
12 декабря 1983 г. итальянское агентство АНСА сообщило об окончании следствия по делу о покушении на папу римского. Судья-следователь И. Мартелла передал документы для заключения заместителю генерального прокурора Антонио Альбано. Последний сменил на этом посту Франко Скорцу, который трижды отказался освободить Антонова под залог. Никакой информации о заключениях Мартеллы не появилось тогда в итальянской прессе, которая предпочла, таким образом, не отвечать на два главных вопроса, возникавших в тот период:
— Отвергают или нет следственные органы Рима клеветнический тезис «о международном заговоре, подготовленном Болгарией».
— Агджа оклеветал Антонова, но почему и для кого он это сделал?
21 декабря 1983 г. С. Антонов был переведен из тюрьмы «под домашний арест» — судья-следователь И. Мартелла мотивировал это решение «серьезным ухудшением здоровья служащего болгарской авиакомпании». К такому заключению единодушно пришли две медицинские комиссии. За 13 месяцев строгой тюремной изоляции здоровье С. Антонова резко ухудшилось; он потерял в весе 13 килограммов. На фотографиях, сделанных при выходе из тюрьмы, у него был больной и измученный вид, который не могла скрыть улыбка, обращенная к встречавшим его соотечественникам. Антонова вынесли на санитарных носилках. «Антонов находится в болезненно обостренном психическом состоянии, — заявил известный болгарский психиатр Иван Темков, посетивший в марте 1983 г. его в римской тюрьме. — Его одолевают головные боли. Руки и ноги — холодные, синеватые. Нажмешь — остается след. Ладони — влажные, у него развилась вегетативная дистония, появилась нервная депрессия. Он знает, что это результат воздействия определенных препаратов. Антонов мужественно сопротивляется и стремится сохранить стойкость духа. Он мне сказал: «Досаждают больше всего навязанные мне каким-то способом не мои мысли. Мысли о смерти. Они насильно врываются мне в мозг. Мешают читать, думать, отдыхать. Гоню их, а они атакуют меня по чье-то жестокой воле».
Как и какими снадобьями подавить психику болгарского гражданина, это еще секрет, не раскрыты и профессором Темковым. Но за пять дней до его визита в Рим побывавший там же американский журналист Николас Гейдж частично разгласил замысел внушения Антонову навязчивых мыслей о смерти; в камеру к нему запустили полицейского агента болгарского происхождения — некоего Пейчева, который пугал заключенного тем, что «его жизнь в опасности» и посему «единственный способ спасти себя — это сотрудничать с итальянской полицией». Антонов гневно отказался пойти на подлость.
Адвокаты С. Антонова многократно требовали освободить своего подзащитного за отсутствием улик. Но Иларио Мартелла отказался пойти, даже на такую меру, весьма часто практикуемую итальянским правосудием, как «взятие на поруки» или «освобождение под залог». Лишь авторитетное мнение врачей вынудило его заменить тюремное заключение «домашним арестом». При этом с Антонова не было снято обвинение, и ему предписывалось ни под каким видом не покидать свою римскую квартиру в доме № б по улице Галяни.
Но даже это решение, мотивированное сугубо медицинскими соображениями и ни в коей мере не восстанавливающее справедливости, было встречено в штыки реакционными кругами как в самой Италии, так и в ряде других западных стран, прежде всего в США. Они расценили его как свидетельство того, что итальянская юстиция якобы «дает задний ход».
О своем несогласии с решением И. Мартеллы и своим собственным поспешно заявила римская прокуратура. Уже 4 января 1984 г. с одобрения своего шефа заместитель генерального прокурора Антонио Альбано направил в так называемый «суд свободы» требование вернуть С. Антонова в тюремную камеру. («Суд свободы» — недавно появившаяся в системе итальянского правосудия новая промежуточная инстанция. Он призван, в частности, решать вопросы о временном освобождении из тюрьмы подследственных по требованию защиты. С другой стороны, он может, если сочтет необходимым, отменить по протесту прокурора решение следователя, заменить тюремное заключение другой формой ограничения свободы). Свой протест А. Альбано обосновывал надуманным предположением о «возможности исчезновения» С. Антонова. Пытаясь придать хотя бы внешнее правдоподобие этому вымыслу, полицейские власти срочно приняли меры по усилению охраны жилища болгарского гражданина. Они носили явно демонстративный характер. Дом взяли в плотное кольцо силы охраны порядка. А напротив подъезда установили полицейский бронированный фургон.
Несмотря на явную надуманность мотивировки заместителя генерального прокурора, «суд свободы» удовлетворил его требование. С. Антонов еще некоторое время продолжал оставаться под «домашним арестом», так как его адвокаты обжаловали это решение в кассационном суде. Римский кассационный суд 15 марта 1984 г. принял решение возвратить С. Антонова в тюрьму. И это после того, как главный «обвинитель» болгарина неофашист и убийца Агджа был обвинен осенью 1983 г. теми же судебными властями в даче заведомо ложных показаний против Антонова. Демократическая общественность Италии не преминула тогда же выразить свое недоумение и возмущение этим судебным произволом. Теперь «суду свободы» предстояло принять окончательное решение по этому вопросу. Итальянская газета «Темпо» подчеркивала, что в связи с «деликатностью дела Антонова решение не заставит себя ждать». Так оно и случилось. Антонов был возвращен на носилках в тюремную камеру. Грубая политическая провокация продолжалась. Остается только поражаться тому упорству, с которым в итальянских судебных органах цепляются за обанкротившуюся «болгарскую версию». Что это: отчаянная попытка спасти «честь мундира» или послушное следование чьей-то дирижерской палочке?
В апреле 1984 г. посетившая С. Антонова в римской тюрьме его сестра Таня Георгиева-Антонова рассказывала корреспонденту «Литературной газеты» (18.4.1984) И. Андронову:
«Мне позволили повидать брата в тюрьме «Реббибия». Там уже довели его до катастрофического состояния: у него теперь нет сил даже приподняться с койки. Я присела рядом с ним, взяла за руки, а они — как лед и дрожат. Он страшно. исхудал. Поперек лба кровавая ссадина. Ее причина, как он объяснил, участившиеся обмороки: попытался привстать, рухнул на пол и поранился. Мне едва удалось сдержать слезы.
— Чем он болен?
— У Сергея сильные боли в области сердца, спазмы желудка и кишечника головокружения, нервное истощение. Судя по всему, тюремщикам дана инструкция его погубить.
За что?
— Провокаторы, которые оклеветали моего брата, зная, что он ни в чем не виновен, боятся ныне публичного разоблачения в случае освобождения Сергея. Поэтому они хотят его уничтожить. Ныне у них, видимо, нет иного выхода.
— Но ведь их неминуемо обвинят в убийстве?
— А они нагло объявят, что Сергей скончался от неизлечимой болезни. И если даже его гибель в римской тюрьме вызовет взрыв возмущения и новое обострение напряженности в Европе, то и это злодеям будет выгодно. Такова их конечная цель с самого начала антиболгарского заговора. Мне кажется, ваша газета верно поступает, призывая широкие круги общественности выступить в защиту несправедливо обвиненного человека. И тем самым — в защиту международных принципов правосудия, законности, соблюдения гражданских прав всех людей».
