тоской смотрел на нее Кирилл. Она сжалась и притихла. — Я выкрал в вашем доме пистолет твоего мужа. Мой дядя мне пригрозил, что убьет меня, если я не принесу ему пистолет. Я хотел жить ради тебя. Я думал, что это лишь маленький трюк, с помощью которого он хочет вызвать суматоху, а он нанес удар там, где я вообще не ожидал... Он запер меня в подвале, а сам уехал за границу...
— Остановись! — Венета зажала ему рот рукой. — Не хочу тебя слушать. Меня ничто не интересует. Ты лжешь, испытываешь меня...
— Я незаконнорожденный сын подпоручика Чараклийского, который погиб в сорок девятом году вместе с другими от гранаты, взорванной Жасминой. Я еще позавчера хотел сказать тебе об этом, но ты отложила разговор на вечер, а вечер стал роковым для нас обоих. — Произнеся эти слова, Кирилл понял, что это конец...
Венета задрожала, как от удара, и больше не промолвила ни слова. Перед ней возникали то изумленные глаза Павла, когда она сказала ему, что никогда его не любила, то спокойный взгляд ее отца, когда пришли за ним и увезли его, то улыбка Граменова, которая всегда была серьезной, но пленяла, заставляя людей верить ему, то лицо Ралева, когда тот просил ее не дружить с Кириллом. И Сильву она увидела, сигарету в ее руке, ее детские, наивные глаза, которые всякий раз жаждали обнаружить в ней нечто неповторимое. И Огняна с его мечтами...
Венета не знала, сколько времени прошло. Когда она открыла глаза, Кирилла в комнате уже не было. Она не шелохнулась. Ни одной четкой мысли не осталось в голове. Последняя надежда рухнула. Весь мир ее обманул, она сама обманула себя, попытавшись создать себе собственный мир, независимый, абсолютно отличающийся от всего ее прошлого.
Она и теперь готова была защищать Кирилла, но ее отрезвила пролитая кровь. Словно пробитое пулями тело Велико стало причиной того, что открылись раны в ее сердце и она уже не чувствовала в нем ни любви, ни жажды жизни.
Венета встала, взяла свою сумочку, вынула записную книжку, ручку. Открыла записную книжку на чистой странице, постояла минуту-другую над ней, но так и не смогла ничего написать. По лицу ее пробежала тень. Кому нужны ее слова? Что она хочет объяснить? Она захлопнула книжку и подошла к окну. Шел мелкий дождь. На песчаной горной дороге остались следы Кирилла. Она попыталась подумать о чем-нибудь таком, что помогло бы ей обрести жажду жизни, но воспоминания убегали, как она сама убегала от всех.
В машине пахло табачным дымом. Из миниатюрной пепельницы торчал окурок сигареты Кирилла. Венета взяла его и долго рассматривала, потом положила окурок в карман. Двигатель машины завелся сразу, затем размеренно заработал.
«Точно так же, как сердце», — подумала Венета.
Она поехала в сторону города. Сначала машина шла медленно, осторожно, и вскоре Венета оказалась на открытом участке дороги. Перед взором Венеты расстилался город, омытый дождем. Она прибавила газу. Машина сорвалась с места и с головокружительной скоростью полетела вниз...
Полковник Ралев никак не мог принять окончательного решения. Перед ним лежали показания Софьи. Их искренность подкупала, но не оправдывала ее.
Когда он знакомил Драгана с уликами против Щерева и дополнительными пояснениями Софьи, тот долго перечитывал исписанные страницы.
— Только теперь я понял, что меня совершенно справедливо сняли с работы. Ведь я еще вчера считал его приятелем. Не знаю почему, но я ему верил.
— Да, но стрелял в Велико не он, а другой человек. Помнишь некоего Барсука, которого ты выгнал из штаба за то, что тот подслушивал разговоры Велико? Все это время Щерев его материально поддерживал, чтобы использовать в нужный момент.
— Значит, тут целая организация? — смотрел на него растерянный Драган.
— Конечно, и действовали они крайне осторожно.
— А Огнян? — неизвестно почему спросил Драган.
— Он любит Велико больше, чем нас обоих.
— Знаю! — сказал Драган и встал. — Я тоже в вашем распоряжении. Я все еще способен на кое-какие дела, — добавил он глухо, с той решимостью, которую Ралев очень хорошо знал.
— Хватит и того, что ты уже сделал, — взял его Ралев под руку. — Рад, что мы снова вместе.
...В дверь постучали, но Ралев открыл не сразу. Ему хотелось подольше остаться наедине с самим собой, чтобы подытожить услышанное и увиденное и только после этого приступить к действиям.
Открыв дверь, он увидел в тени коридора сотрудника государственной безопасности.
— Что у вас? — спросил он, не ожидая, пока тот войдет.
— Кирилл внизу! Он сам явился, уверенный, что мы будем его искать.
— Просит о снисхождении?
— Все значительно сложнее! — И он подал записку Кирилла, которую Огнян нашел в подвале.
— А Венета? — спросил Ралев, удивленный содержанием записки. Раньше он подумал бы, что это обыкновенная вражеская уловка — плод исступленной ненависти человека, попавшего в ловушку, а получилось все значительно сложнее, и это заставило его еще раз задуматься о загадках человеческой души.
Вместо ответа сотрудник государственной безопасности положил на письменный стол черную дамскую сумочку.
Ралев открыл сумочку, достал паспорт и увидел фотографию Венеты.
— Что случилось?
— Автомобильная катастрофа. Превысила скорость на серпантине в горах и упала в пропасть.
— Жива? — спросил Ралев.
— Нет. Мы нашли вот этот окурок от сигареты в ее кармане.
В дверь постучали.
— Нельзя! — крикнул Ралев, но поздно: дверь открылась, и в комнату вошли Павел и Огнян. — Извини, но и наша работа не ждет, — попытался объяснить Павел. — Вот едва нашел Огняна, а полк ждет. За две ночи мы сняли и старого, и нового командира. Огнян тебе еще нужен? — спросил Павел, не сводя с Ралева взгляда.
— Все закончилось! — глухо ответил Ралев. Он понял, что они ничего не знают о случившемся, и это еще больше его смутило.
— Значит, он может приниматься за работу? — попытался улыбнуться Павел, но, увидев на письменном столе сумочку Венеты, успел лишь добавить: — А это откуда? Значит, Венета здесь? А мы перевернули город, разыскивая ее.
— Неужели Венета здесь? — вмешался и Огнян.
— Она
