Вовка всегда был очень ценным человеком, потому что у него всегда везде были связи, а связи у него были потому, что он был очень ценным человеком. Он мог устроить все. Дозвониться до него было невозможно. Поэтому, когда мне нужен был абонемент на кинофестиваль, путевка в санаторий или билеты на юг, я ехал к нему в райком. От меня, мелкого в то время корреспондента районной газеты, Вовка не мог поиметь никакой пользы. Поэтому, в память об огромном количестве совместно выпитого в студенческие годы пива, а также сильно развитого тщеславия, он довольствовался ролью благодетеля. Я это ценил.
В 1991 году Вовка вдруг вспомнил, что он по образованию финансист, а не партийный работник, и прямехонько переехал из здания горкома КПСС, где он успел проработать меньше года, в здание банка.
«Банкиры правят миром!» — многозначительно подняв палец кверху, изрек он при нашей последней встрече, когда я упомянул крыс, покидающих тонущий корабль.
Было очевидно, что он сильно переживал потерю всегда прежде уважаемого статуса ответственного работника МГК, поэтому его рассказ о новой деятельности был полон всяческих намеков.
Обычно жизнерадостный, сегодня он был мрачен и выглядел каким-то жалким и постаревшим.
— Какие люди встречаются в столь ранний час в общественном транспорте среди нас, жалких обывателей!
— Как жизнь, щелкопер?
— Как у всех. А ты с каких пор стал ездить на автобусе?
— С тех самых, как начали взрываться автомобили членов правления коммерческих банков.
— Че-е-во?
Он мрачно кивнул.
— На этой неделе взорвались машины восемнадцати председателей правления различных банков, в том числе и нашего. Из пяти зампредов в живых остался один я. На работе уже не был три дня. Дома тоже. Не знаю, что делается ни дома, ни в банке.
— Где же ты ночуешь?
— Где придется. Эту ночь провел на чердаке.
— Какого же черта не потребуешь защиты у милиции?
— А смысл? Ко всем банкирам не приставишь охрану. Кроме того, зампред Часпромбанка застрелен вчера прямо у входа в прокуратуру.
— У него что, не было охраны?
— Охрана может помочь лишь в том случае, если тебе хотят начистить чайник. Против снайперской винтовки охраны нет. Если тебя хотят пристрелить, то будь ты хоть президентом США, охрана тебе не поможет. А сейчас такое впечатление, что на нас охотятся, как на волков. Находят и отстреливают, находят и отстреливают.
Он нервно хихикнул.
— А ты хоть представление имеешь, что происходит? Мафиозная война? Рэкет? Банкиров?
— То-то и оно, что объяснить этого пока никто не может. Нас не рэкетируют, а просто отстреливают. Это началось как-то сразу. Мафия не убивает просто так, от нечего делать. Она сначала о чем-либо вежливо просит и только потом… (он выразительно провел ребром ладони по горлу). Да и отношения с Мафией у нас партнерские. Конкуренты тоже всегда стараются договориться. У нашего председателя никто ничего не просил, не звонил, не угрожал. Просто рванули «мерс» так, что только ошметки полетели в разные стороны. И концы в воду. После взрыва мы собрались на экстренное совещание. Никому никто не звонил и не угрожал. В ту ночь я ночевал у подруги (жена с сыном во Франции отдыхают), а утром узнал, что никого уже нет в живых. Троих застрелили прямо в квартире, а один убит ударом каратэ по горлу. Тоже в собственной квартире.
— Ну и ну!
— Главбух и оба его зама исчезли. Может, прячутся, как я, а может, и того… (он снова провел ребром ладони по горлу).
— Куда же ты теперь?
— Туда, где побольше народу.
— Слушай сюда. Я сейчас ужасно занят. Вот тебе ключи, поезжай ко мне и затаись.
Вовка с благодарностью посмотрел мне в глаза.
— Я и сам хотел тебя об этом просить. Как увидел, сразу подумал — Бог помогает. Но ведь я могу оказаться опасным гостем. Не боишься?
— А чего мне бояться? У меня в кармане — блоха на аркане.
— А что я скажу Елене?
— С Леной мы не живем уже почти два года. Сейчас я один как перст. Сиди тихо и жди меня. На телефон не отвечай. Дверь открывай только на три длинных звонка.
— О’кей!
Он сунул в карман ключи и сошел на первой остановке.
Обстановочка. Без поллитра не разберешься. В башку полезли всякие безумные мысли. На прессу надежды нет. Ни одна газета мою статью, если я напишу о «Чистке», не напечатает. Во-первых, нет доказательств, и газету тут же прикроют. Во-вторых, желающих выступить в роли Христа можно найти лишь в том случае, если они твердо будут уверены, что их не будут прибивать гвоздями.
Бежать за границу и там выступить в средствах массовой информации? Обратиться в ООН? Чушь собачья. Пристрелят прямо в Шереметьево. Ни в одну страну бывшего СНГ не прорвешься. Границы уже на замке. Может, убить президента? Чушь собачья. Я и пистолета-то в руках не держал. В армии раз пять стрелял из карабина.
Дверь мне открыл детина, который вез меня к президенту в день нашего знакомства. Он молча указал мне рукой на кухню и прошел в комнату.
На кухне, за исключением стола, двух стульев, электроплиты и холодильника, ничего не было. За столом сидел Кот и с аппетитом поедал яичницу с помидорами. Сделав приветственный жест вилкой, он указал мне на свободный стул.
— Яичницу будешь?
— Нет.
— Увы, больше ничего нет. Наливай кофе. Колбаса свежая. Сыр тоже.
— Бедно у твоего приятеля.
— Это не квартира, это — явка. Мы были последний раз дома за несколько дней до референдума.
— Где же ты живешь? Ночуешь?
— Где придется. Либо на работе, либо на явках типа этой. Две ночи подряд не сплю нигде.
— Почему?
— Главное — не мягко спать, а целым встать. Ты что думаешь, только мы умеем чистить? Они тоже. У президента месяц назад было пять конфидентов вроде меня, а теперь… «…B живых я остался один…» — пропел он на мотив «Орленка», своей любимой песни в пионерские годы.
Удивительная схожесть образов жизни сидевшего передо мной Кота и скрывающегося на моей квартире Вовки вызвала новую волну эмоций и размышлений. Долой эмоции, да здравствует логика. Кто же волк, а кто охотник? Темная Лошадка, конечно, бандит, и методы его бандитские. Но и оппоненты не стремятся бороться в рамках закона. Четыре конфидента Темной Лошадки на пятерых руководителей Вовкиного банка. С этой конторой вроде бы квиты. Желание высказать в целях облегчения души все, что я думаю об этой кампании, исчезло.
Кот покончил с яичницей и перешел к бутербродам. Ел он с аппетитом, и настроение у него было прекрасное. Видимо, «Чистка» шла без отклонений от ранее намеченного плана.
— Давай, выкладывай в чем проблемы. Только в темпе вальса.
— Мне нужно удостоверение корреспондента «Президентского канала».
— Зачем?
— Чтобы получать информацию.
— Ты получаешь информацию, которую не получает ни один корреспондент. Впрочем, ладно. Доложу боссу. Приготовь фотку на всякий случай.
Я протянул ему фотографию, которую достал из бумажника. Кот сунул фото в свой бумажник, посмотрел на часы и отложил бутерброд.
— Уходим. Быстро.
Не задавая вопросов, я вышел за ним в переднюю. Верзила уже стоял возле двери. Я протянул руку к замку.
— Куда.
Кот довольно грубо отпихнул меня от двери. Детина левой рукой приоткрыл дверь и, не вынимая из кармана правую, боком вышел на площадку. Начал медленно спускаться. Кот, выждав секунд двадцать, мотнул головой, приглашая следовать за ним.
— Захлопни дверь.
Я двинулся следом. На первом этаже детина остановился у двери, глядя на часы. Наконец он быстро открыл дверь и выскочил на улицу. Кот мгновенно выскочил следом за ним, не обращая на меня внимания. Машина подъехала к подъезду одновременно с нашим выходом. Двери были приоткрыты. Не останавливаясь, машина притормозила возле подъезда. Кот и верзила прыгнули в кабину, и она тут же умчалась.
Весь день я проболтался в редакции и только к десяти вечера ухитрился попасть домой. Вовка сидел у телевизора и смотрел «Президентский канал». Проведя бессонную ночь, я валился с ног от усталости, но законы гостеприимства обязывали занять гостя.
— Отоспался?
— Еще как. Дрых до трех.
— Жрал что-нибудь?
— Чай пил горячий. Стосковался по горячему.
— Что нового в мире?
— В десять зачитают какой-то экстренный указ президента.
Так! Значит, Темная Лошадка вступает в игру. Пришел к выводу, что настал момент, когда нельзя не отреагировать на происходящее. Я посмотрел на часы. Девять пятьдесят девять. Спешно вставил в видак кассету. На экране появились буквы: «ЭКСТРЕННЫЙ УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ». Затем появился диктор.
«Волна насилия, охватившая за минувшие три дня крупные города России уже унесла более пятидесяти тысяч человеческих жизней. Террористические акты, проведенные неизвестными преступными группировками против высшего звена банковских служащих, парализовали работу банковской системы. Также фактически парализована деятельность крупнейших страховых компаний, различных фондов, бирж, крупнейших коммерческих структур. Наблюдается тенденция к остановке промышленности, вызванная параличом банковской системы.
