переговоров, но главное, режим их безопасности не предсказать. Ведь сектор Газа – классическая пиратская республика, сродни ЛНР/ДНР, прочим бантустанам подмены патронажной функции государства лагерным понятийным уставом.
Далее. Коль скоро сторона переговоров – лидеры Газы, ныне под круглосуточным обстрелом, то вероятность соприкосновения под большим вопросом. Кремлевским же актуален живой контакт, надо понимать, для обсуждения некой не терпящей разглашения операции. Стало быть, ни о какой миротворческой миссии в ее классическом понимании речь не идет. Иначе делегировали бы посла по особым поручениям, не заморачиваясь. Да, пропалестинская, антиколониальная позиция Алекса Куршина в качестве посредника столь непримиримых, разобщенных до медицинской несовместимости сторон – подспорье, но подразумевает ли Кремль примирение – большой вопрос. Зачем засекретили дорожную карту проекта?
Из чего следовало: скорее всего, Кремлем (в лице президента) был востребован некто с опытом кризисных ситуаций, проэкзаменованный на способность хранить секреты. Алекс Куршин здесь почти полное попадание. Только не понять – в мясорубку войны или анналы истории?
– Сказать честно, исход дела меня почти не беспокоит, – напомнил о себе генерал, реагируя на провис собеседника. – Почему-то кажется, что у тебя получится. Не знаю даже, почему… Но то, что реально тревожит, это твои женщины, точно заноза в моей заднице, отвечающей за успех мероприятия. Что и как сказать им представляешь? Чтобы не кинулись в полицию, заподозрив черт знает что, похищение и разлучницу включая?..
– Пока не знаю, – вздохнул ландскнехт закулисы, поймав себя на мысли: его семейной ячейки, символа лубочных благ, ему будет не хватать. – Но, думается, без ежедневных видеосюжетов с моей персоной не обойтись. Так что решите их пересылку, не раскрывая регион и IP-адрес отправки. Да, кстати, о сыне не беспокойся, сориентировал его, куда надо, через Фейсбук…
– Полагаю, однако, прямой контакт с твоими нежелателен, позвони после первого такси или до… – скорее приказывал, нежели рекомендовал генерал.
– Да, оптимальное решение. К тому же основная кредитка дома, код им известен, – сухо подвел черту под прикидкой миссии Алекс.
– Тогда, с богом! И последнее. У пилота, который заберет тебе у справочной, на лацкане миниатюрная Эйфелева башня. Касательно этого телефона, утопи его в ближайшем к тебе водоеме, только с концами. Свой мобильный – в последнем такси отсоедини симку и батарейку, – увязал судьбу зацикленного на кровопускании региона с оприходованием двух гаджетов генерал.
Глава 6
Каир, Министерство иностранных дел Египта, 17 мая 2021 г. 13.00
Самех Шукри ломал голову, как быть: отфутболить инициативу русского МИДа или к своей выгоде ее употребить. Дилемму обозначил Михаил Богданов, замминистра МИД России, недавний разговор с которым выбил Шукри из привычной колеи – рутины, облаченной в непромокаемые одежки бюрократии
Тема – классический кот в мешке, редкий гость в мире дипломатии, консервативной, втиснутой в обручи протокола среды. Где даже малая ревизия статус-кво – проект многолетних притирок и согласований.
Инициатива – не припудривание или корректировка статус-кво, а дерзкий вызов региональной расстановке, до недавних пор монополия Вашингтона и Каира, удерживающих Сектор Газа и Израиль от окончательного расчеловечивания. Этот слон в посудной лавке дипломатии – Россия, обозначившая претензии на миссию регионального миротворца – естественная франшиза Каира с начала восьмидесятых, с Белым домом, демиургом, за ширмой.
Со слов замминистра, будто предварительные неформальные контакты русского МИД с лидерами Газы обозначили контуры примирения с Иерусалимом, иными словами готовность автономии обстрелы Израиля в режиме нон-стоп остановить, зачехлив свой ракетный арсенал. Осталось за малым: согласовать тет-а-тет сопровождающие подковерную дипломатию взаимозачеты и бонусы.
За содействие таковые обещаны и Египту, точнее, самому министру – Самеху Шукри. Упаси боже, не материальные. Куда заковыристее – из мира наркотических фантазий, но наяву. Причем без разгону не понять – то шантаж или благодеяние. Вернее, какая-то доля того и другого в конфетке дипломатических околичностей под занавес. Впрочем, какая разница. Сахар яду не помеха, притормаживает лишь.
Раздражитель – топонимический – Барвиха, намертво врезавшееся в память слово вопреки несъедобности русской фонетики. Там, восемь лет назад, в одном из элитных коттеджей, будто на приеме вежливости, под него, Самеха Шукри, министра иностранных дел Египта, неприметно и элегантно, подложили не одну, а целый выводок искушенных, высшего разряда путан. До утра они то сменяли друг друга, то группировались в стаю искусительниц его хоть и дряблого внешне, но, оказалось, по-мужски состоятельного тела, исполняя то, что ему было не по зубам и представить.
Под утро пелена сладчайшего дурмана Подмосковья спала, и он ужаснулся событию, осознав: русские, вне всяких сомнений, «запротоколировали» оргию и, надо понимать, в ближайшие часы выставят счет. Вопрос не в том, насколько он неподъемен, а позволят ли хоть минимально сохранить лицо.
Но не выставили, более того, обошлись даже без намеков «мужской солидарности» и сальных подмигиваний, будто у русских сексуальные ристалища, точно безусловный базовый доход. Не только до его отъезда домой, но и в последующие восемь лет.
Между тем едва планы его епархии (МИД Египта) утыкались в Смоленскую площадь, Самех Шукри не то чтобы ежился – испытывал нерешительность и даже бессилие, словно на повестке крайне неудобный и даже чуждый ему вопрос.
Этот пунктик Самеха Шукри был, конечно же, аппаратом замечен, но отнесен за счет кризиса египетско-советских отношений конца семидесятых – начала восьмидесятых, спровоцированного МИД Египта, в коем нынешний министр на тот момент заведовал сектором СССР и Восточной Европы. Так что, поддержи министр ныне инициативу русских, ее конфликт с национальными интересам, усугублялся бы кривотолками подчиненных: дескать, с каких щедрот переобувание шефа в воздухе, еще недавно дистанцировавшегося от российской проблематики, насколько это было возможно? Дерьмецом пованивает, не правда ли…
Между тем Богданов, понимая, насколько продвижение его инициативы для министра опасно, бросил Шукри безотзывный аккредитив для тех или иных внутренних притирок и сделок. А именно, обязательство РФ (пока устное) продать Египту три конвенциональные подводные лодки, предмет безуспешных переговоров последних двух лет. (Русские зарядили на треть больше, чем тридцатилетние, изношенные посудины стоили, и упорно стояли на своем. Египтянам казалось, что та твердолобость – уловка, дабы скрыть нежелание Москвы что-либо из военно-морской техники Египту продавать. Весьма вероятно, под закулисным давлением Израиля, нацелившегося обрести статус регионального жандарма и на море).
При этом Шукри понимал, что брошенная Богдановым кость, при всей ее привлекательности, президенту страны не продать – компенсация асимметрична проблемной сделке. Ведь со своей мутной наработкой, предыстории не имевшей, Россия не просто ломилась в американо-египетский огород, но и заявляла права на раздачу региональных карт, стремительно наращивая геополитический жирок; коннотации ее посредничества были очевидны студенту-политологу, президент же, матерый политик, выставил бы министра из своего кабинета, сути вопроса не дослушав.
Не дослушал бы и Шукри Богданова, не огорошь русский хоть и мягко упакованным, но недвусмысленным шантажом. Выстави русские на
