правда: если на свой (наш, то есть) страх и риск, то якобы по рукам бить не будут…
– Дела… – откликнулся, объяв сказанное Алекс Куршин. – И знаешь, тот самый случай, когда провидцем прослыть не хотелось… Тем временем Хамас хреначит мой Ашдод, точно американцы Дрезден… Как дела у сына, съехал ли – без понятия… Так что, абзац? Так понимать?
– Если подразумеваешь, построение текста, то да, мы, похоже, на новой строчке, – обозначил геолокацию проекта его куратор, вторые сутки не чуявший под собой ног. И поделился ноу-хау: – Доступ к туннелю Хамаса, неизвестного египтянам, у нас есть. Новый, только что введенный в строй… Стало быть, можем там пересечься…
Алекс, который, по обыкновению, не давал себе труда эмоции прятать, резко переменился в лице, фигурально сподобившись в треугольник. Потолочного изумления. На чем застрял, не на шутку испугав визави. Вскоре, однако, несколько отошел, сменив лик – человека, выскочившего за бровку самообладания на пропечатанный во всех членах страх.
– Э-э, Владимирович, – наконец подал голос карьерный шпион, подхалтуривающий дипломатией. – Я что-то не то сказал? Речь-то о соприкосновении на египетской стороне, первой, точнее, последней стометровке туннеля…
Алекс мелко затряс головой, словно соглашаясь, хотел было что-то сказать, но не вышло. Сгорбился и покорно наличествовал.
Провис его, как и недавний перепад чувств – результат защемивших Алекса открытий: контакт с представителями Хамаса – вне официального, протоколируемого страной посредничества формата – веское основание для израильской прокуратуры обвинить его в государственной измене; никакой прочей ипостаси, помимо катакомбной дипломатии, у переговоров, инициируемых Россией, не могло быть, поскольку русские ломилась в чужой, давно сложившийся форум.
В результате он, не последний аналитик, повелся на откровенную, наспех сколоченную авантюру. Пусть во многом рефлекторно, в слепом желании прийти сыну на помощь, да и само начинание – остановить кровопролитие – благороднейшая из миссий, но оправданием поверхностной, если ложной оценки предприятия, то быть не могло.
Теперь исходные настолько запутались, исключая друг друга, что, как быть, и сам Юваль Харири не подскажет. Как и не видно поле для маневра, кроме узкой, но неведомых ухабов тропинки из проекта соскочить. Разумеется, если позволят, памятуя, что предприятие зашифровано под завязку.
Да, съезд на обочину – единственно здравый, сглаживающий все углы и рифы вариант. Только кровь родная нуждается в помощи, туманя рацио и отметая соображения против…
– Как раз туннель, у египтян не засветившийся, скорее, минус, нежели плюс… – отстраненно, точно мысли вслух, произнес Алекс, должно быть, выйдя из провиса.
Ответом ему стал пытливый, встраивающийся в новый расклад взгляд визави.
***
Каир, Город мертвых «Эль Карафа» (Некрополь), 17 мая 2021 г. 20.30
Ахмад Сахим, сотрудник представительства «Эль Аль» в Каире, то зажимал нос, то гасил ладонью рвотный рефлекс. Он – в заброшенном склепе, привычная реальность Города мертвых, облюбованного каирским дном и беднотой. Здесь, минутами ранее, он встречался с Хуссейном Тикри, своим агентом, бриллиантом в коллекции «Моссада», зав сектором по делам иностранцев египетской контрразведки. «Зов недр» Ахмаду гасить еще несколько минут, пока агент-уникум не растворится в трущобах, окаймляющих шестикилометровое кладбище.
Ахмад, израильский араб, с «трудовой книжкой» у «Моссада», как правило, соприкасается с Хуссейном в Городе мертвых по пятницам, получив по навигатору координаты очередного заброшенного склепа, на тот момент свободного от бездомных. Сегодня же понедельник…
Инициатор внепланового контакта – египтянин, на взгляд моссадовца, разжившийся секретом из премьер-лиги шпионских инфоповодов. Тема столь актуальна, что амбре от нечистот вскоре примялось зовом другого рода – профессионального долга. Оттого Ахмад стал пританцовывать, одновременно высматривая, насколько Хуссейн от склепа отдалился.
Наконец Ахмад пулей вылетел из шпионского блиндажа и устремился к городскому метро, сжимая в кармане электрошокер – то тут, то там мелькали субъекты местной популяции, подвигавшие позднего визитера быть начеку. Двадцатипятимиллионная агломерация Каира слыла зоной ограниченного правопорядка, но в Город мертвых, ее составную, закон заглядывал только с девяти до тринадцати в ипостаси отбывающих номер патрулей. Потому столь спорная в контексте личной безопасности, но мало контролируемая полицией территория и была отобрана «Моссадом» для явочных встреч с ценнейшим кротом.
К полуночи на IP, зарегистрированном в Баку, ушла шифровка, которая прежде чем оказаться у работодателей Ахмада в Тель-Авиве, совершила еще два перегона. По достижении же адресата текст шифровки столь возбудил дежурного аналитика «Моссада», что тот немедля переправил ее профильному замдиректора. Тот же, без оглядки на глухую ночь, ввел в курс дела главу ведомства Йоси Коэна. Впрочем, оба на тот момент в своих кабинетах бодрствовали, что не диво: с десятого мая весь силовой Израиль работал в особом режиме – шла война. Война нового, угрожающего основам страны формата – с элементами гражданской междоусобицы: параллельно интенсивным обстрелам из Газы, затолкавшим израильтян в бомбоубежища, восстало арабское меньшинство, по обыкновению, лояльное еврейскому государству; города со смешанным населением окунулись в стихию уличного насилия.
Отклик директора на доклад зама был краток: «Чувствовал, что с кукловодом сюжета что-то нечисто. В то время как внешне казалось, иранцы… Лучше бы они… Ладно, раскину мозгами, как Нетаньяху подать».
Глава 7
Синайский полуостров, приграничная территория между Египтом и сектором Газа
18 мая 2021 г. 11.00
В условной точке их экспедицию встретил угрюмый араб с несвойственным для его собратьев тяжелым немигающим взглядом – съежившись, Алекс, будто невзначай, осмотрел свой эскорт – Костю, сотрудника посольства, жилистого парня, смахивающего на легкоатлета, и Раслана, египтянина, доставившего их из Каира к границе с Газой, надо полагать, наемника СВР.
Угрюмый щелкнул пришельцев на мобильный и после нескольких касаний экрана, надо полагать, переправил фото некоему абоненту. Спустя минуту, раздался щелчок сообщения, вздернувшего невидимый шлагбаум – Угрюмый властным жестом зазвал пришельцев следовать за собой.
Тащились они по плави песка добрый километр, то и дело оглядываясь на Алекса, который, должно быть, из-за несоответствующей ландшафту обуви – туфель – отставал. Наконец Угрюмый, поравнявшись с островерхим барханом, стал в самой его пологой точке разбрасывать ногами песок. Остановился, когда показались контуры обитой жестью крышки размерами метр на метр. Дернул, обнажая зев, казалось, дыхнувший бездной.
Тут Угрюмый впервые нечто озвучил, разом указывая на Алекса. К удивлению адресата, на обращение откликнулся не Раслан, а Костя, судя по всему, владевший арабским – приобнял Алекса со словами: «Пойдемте, помогу спуститься». Алекс понимающе кивнул, но двинулся нехотя, через силу. В тот момент его посетило: «Не исключено, мое погружение сродни экспериментальному парашютному прыжку, в ходе которого предстоит отыскать спасительное кольцо, припрятанное в оснастке».
Друг за другом Угрюмый и Костя лихо запрыгнули солдатиком внутрь, изумив Алекса – для спуска-то напрашивалась лестница. Вскоре Костя крикнул: «Садитесь на пятую точку, Алекс Владимирович, и спускайте ноги в проем. Мы вас снимем». Алекс подчинился, увидев протянутые руки Угрюмого и Кости, стоявших на толстенном поролоне.
Алекс
