А ведь он и в самом деле мог умереть. Если бы покушавшийся не прислал свое фото… Какой невероятный риск. Какая тактическая оплошность. И все же этому человеку отчего-то было нужно, чтобы Грей перед смертью понял причину… Отсюда многое становилось ясно о киллере. Вне всякого сомнения, Рейфилд Соломон очень много значил для него, и в глазах Грея это свидетельствовало о семейных или иных очень близких связях.
Сейчас вполне очевидны и другие мишени, думал Картер, сидя в комфортабельном кресле в одном из кабинетов штаб-квартиры ЦРУ — этого монстра, которым он некогда командовал. В данную комнату имели право входить лишь действующий директор ЦРУ или его предшественники. Тайны, здесь хранившиеся, никогда не станут известны широкой американской публике. Если на то пошло, в архивах можно было найти сведения об обстоятельствах, которые неведомы даже президентам, причем под «архивами» следует понимать не только документы, но и другие материальные свидетельства, например, человеческие останки, кровь и так далее. Как, например, в деле Рея Соломона. Грей не знал о приказе ликвидировать Соломона, в противном случае он обязательно вмешался бы. Все прошедшие годы он сожалел о гибели своего друга. Впрочем, его сожаление выеденного яйца не стоит. Печалься не печалься, а человек мертв.
Грей вернул досье на место и запер ячейку. Многие важные персоны не хотели бы, чтобы выплыло дело Рея Соломона. Они привлекут любые ресурсы и средства, лишь бы достать неудачливого убийцу, пока он не нанес новый удар. И сейчас Грей был полностью на их стороне. Его друг мертв уже несколько десятилетий, нет смысла ворошить давно потухшие угли.
Да, он правильно сделал, предупредив Джона Kappa. Но на большее пусть не рассчитывает. И если уж умрет, то умрет.
Пересекая Вашингтон, Джерри Бэггер из окна лимузина увидел здание министерства юстиции. При первом же взгляде на оплот федералов он выставил средний палец.
— Отличное местечко для нанесения ядерного удара. И если на то пошло, можно прихватить и ФБР. Какая вообще польза от копов и законников, а? Уж мне-то они точно как телеге пятое колесо. — Он бросил взгляд на одного из сопровождавших его людей. — Майк, они тебе нужны?
— Нет, сэр.
— Молодец.
После прибытия в Вашингтон Бэггер получил очередной отчет от сыскной фирмы и сейчас ехал в библиотеку. Для многих эрудитов это слово всегда звучало с большой буквы: как-никак, а речь шла о Библиотеке конгресса.
Его люди навели необходимые справки, и через несколько минут Бэггер со своей свитой проследовал в читальный зал отдела редких книг и коллекций, которым в свое время заведовал Джонатан Де Хейвн, бывший супруг Аннабель. Именно здесь сейчас трудился Калеб Шоу. Нынешний директор как раз выходил из хранилища, когда пожаловал Джерри.
Следует отдать должное Калебу: он не подавился рвотой при виде Бэггера, чья физиономия была ему знакома по снимку, который Милтон вывел на экран своего компьютера. Впрочем, его желудок все же намекнул на такую возможность. Калеб замер на месте, растягивая губы в деланной улыбке.
— Могу ли я чем-то помочь, джентльмены? — выдавил он, шагнув к группе молодых людей в темных костюмах, которые окружали шестидесятишестилетнего, но подтянутого и широкоплечего мужчину с седой шевелюрой и глубоким загаром, чье лицо к тому же отличалось сломанным носом и уродливым шрамом на щеке.
«Господи, вылитый пират», — подумал Калеб.
— Будьте так любезны, — вежливо ответил Бэггер. — Это здесь древние книги стоят? — Он демонстративно огляделся.
— Да, вы в читальном зале особого отдела.
— И насколько же они особые?
— Они очень редкие. Причем тут не только книги, у нас есть рукописные фолианты, инкунабулы, гуттенберговская Библия, Декларация независимости, личная библиотека Джефферсона и множество иных замечательных вещей. Некоторые из них существуют в единственном экземпляре. В буквальном смысле редкости из редкостей.
— Ах, даже так? — беспечно отозвался Бэггер. — А вот у меня есть нечто куда более редкостное.
— Неужели?
— Единственная книжка, которую я лично прочел за всю свою жизнь, — ответил Бэггер и засмеялся. Веселье босса тут же передалось сопровождавшим.
Калеб издал вежливый смешок и оперся на спинку стула, чтобы не упасть.
Бэггер доверительным жестом положил руку ему на плечо.
— Сдается мне, вы как раз тот человек, который может помочь в нашем деле, — заявил он. — Как вас зовут?
Калеб отчаянно хотел придумать некий псевдоним, однако с языка сорвалось все-таки «Калеб Шоу…».
— Калеб? Ого, такое не каждый день услышишь. Вы что, сектант?
— Нет, я республиканец, — невпопад ответил Калеб, робко ежась под мускулистой лапищей Бэггера. «Вот этой рукой-то он, наверное, и убивает…»
— О'кей, мистер республиканец, здесь найдется местечко, где мы могли бы потолковать без помех? Здание-то у вас, я смотрю, большое. Наверняка сыщется комнатка, чтобы нам кой-чего перетереть.
Этого Калеб и опасался. По крайней мере здесь, в читальном зале, находились потенциальные свидетели, если его сейчас изрубят на куски вот эти мафиози.
— А-а… я… это… занят… — Ладонь Бэггера тут же прищемила ему плечо. — Но разумеется, смогу уделить вам пару минут!
Калеб отвел посетителей в небольшой офис, коридором соединявшийся с читальным залом.
— Садись, — жестко приказал Бэггер, и Калеб немедленно плюхнулся на единственный стул в комнатушке. — Короче, так. Я правильно понимаю, что парень, который раньше здесь заправлял, успел ласты склеить?
— А-а… да, директор отдела редких книг и коллекций погиб.
— Его звали Джонатан Де Хейвн?
— Совершенно верно. — Калеб помолчал, а потом тихо добавил: — Его убили. Прямо в этом здании.
— Ой-ой-ой. — Бэггер искоса зыркнул на своих людей. — Это же надо, в библиотеке замочили… Нет, куда катится мир, а? — Он повернулся к Калебу. — Я чего, собственно, пришел? У меня есть подружка, так она хорошо знала этого Де Хейвна. Даже была за ним замужем.
— О? Я и не знал, что Джонатан был семейным человеком.
Ложь далась Калебу довольно легко.
— Ну, что было, то было. Правда, не очень продолжительное время. Все-таки «ботаник», как ни крути. Это я не в упрек. Да, а женщина… ну, она-то была совсем другой. Как бы половчее объяснить…
— Торнадо и ураган в одном лице? — предложил Калеб.
Бэггер подозрительно прищурился:
— Та-ак, и с чего ты это взял?
Сообразив, что ступил на слишком тонкий лед и чуть было не дал Бэггеру повод прибегнуть к пыткам, Калеб не моргнув глазом ответил:
— У меня тоже была когда-то жена, но она ушла через четыре месяца. Торнадо и ураган в одном лице, а как вы правильно изволили подметить, я тоже… э-э… книжный червь.
Он и сам удивился, с какой легкостью соврал.
— Вот-вот, ты понял правильно. Короче, я ее давным-давно не видел, и мне хочется возобновить знакомство. Я и подумал, а что, если она услышала про смерть бывшего муженька и решила приехать на похороны?
Он выжидательно уставился на Калеба.
— Я был на церемонии, но не заметил никаких незнакомых лиц. А как она выглядит? Могу ли я узнать ее имя?
— Высокая, фигуристая, одним словом, конфетка. Маленький шрамик под правым глазом. Цвет волос и стиль зависят от дня недели, если ты, конечно, понимаешь. А зовут ее Аннабель Конрой, хотя это тоже зависит от дня недели.
— Не-ет, что-то не припомню… — Имя точно оказалось незнакомым, поскольку Калебу Аннабель представилась как Сьюзен Фармер, однако приметы попали в точку. — Я бы наверняка заметил такую женщину, потому что на похоронах присутствовали совсем обычные люди. Ну, вроде меня…
— Охотно верю, — проворчал Бэггер. Он щелкнул пальцами, и один из его людей тут же подал боссу визитку, которую он протянул Калебу. — Припомнишь что-нибудь стоящее, позвони. Я плачу хорошо. На редкость хорошо. Пятизначными суммами.
У Калеба округлились глаза, и он ухватил визитку.
— Наверное, вы очень хотите ее увидеть.
— Ты даже понятия не имеешь, до какой степени, мистер республиканец.
Гарри Финн беззвучно вошел в комнату, сел в кресло и внимательно посмотрел на пожилую женщину. Она, в свою очередь, смотрела на него — а может, и сквозь него. В свое время она говорила по-английски без малейшего акцента, однако затем, несмотря на свои лингвистические способности, решила четыре языка слить воедино. Возможно, виной тому была паранойя, однако в результате все равно получилась ошеломляющая смесь хаотически подобранных слов. Финн и сам не знал, каким образом ему удается ее понимать.
Женщина что-то пробормотала в его сторону, и он ответил на ее ворчливое приветствие. Это, похоже, ей понравилось, потому что она одобрительно кивнула, и между ввалившимися щеками обозначилось подобие улыбки. Вообще говоря, о его появлении она узнала еще до того, как он успел войти в комнату. Когда-то она объяснила, что чувствует его присутствие. По ее словам, Финн обладал ярко выраженной аурой — приятной, но в то же время очень специфической. Для человека, который не любит оставлять за собой никаких следов, сей факт представлял собой опасность. Хотя что тут попишешь, разве можно стереть собственную ауру?
