— Помнишь ли ты такую Монику Левин?
— А в чем дело?
— Я тебе не раз говорил, что когда твои мозги при виде смазливой бабы перемещаются из головы в член, то это может обернуться проблемой. Помнишь?
— Перестань, Дейл, — попробовал отшутиться Президент, — мы с тобой в этих гонках по вертикали шли рядом — ноздря в ноздрю.
— В том-то и дело, что, к счастью, я не стал Президентом. А тебе, поверь, твое плавание в море секса может аукнуться в любой момент.
— Ну, раньше, дружище, ты меня называл капитаном дальнего плавания в сексуальном океане, — рассмеялся Президент, но буквально через несколько секунд сделался серьезным и спросил:
В чем дело, Дейл? Выкладывай!
— Так вот. Эта сучка хочет рассказать, какой у тебя на вкус член.
— Кому рассказать, тебе?
— Перестань шутить, Джон! Это весьма серьезно. Серьезнее тех мелких попыток отдельных дамочек в штате Арканзас, которые пытались привязать тебя к своим колготкам. Стоит этой Монике только раскрыть свой рот, состоящий не только из перламутровых зубов и пухлых губ, но еще и с запасом слов, и сообщить о твоих штанах, где водится далеко не маленький член, как вопрос об имидже Президента встанет ребром.
— Ты можешь быть конкретнее?
— Конкретнее не бывает. Эта молодая особа решила предать гласности ваши любовные интрижки.
— Вот сука! — Президент в ярости вскочил со своего места, сделал несколько быстрых шагов, постоял немного у окна и приблизился к гостю: — Скажу откровенно, Дейл. Весной девяносто пятого, после окончания колледжа, эта Левин в качестве стажера стала работать в Белом доме. Она даже не получала зарплаты. Стажер, и все. Причем допущена она была только в западное крыло, а это, как ты знаешь, далеко от Овального кабинета.
— Тогда как и чем ты до нее дотянулся? — хмуро спросил сенатор.
— Ну, знаешь, мой член не щупалец гигантского спрута. Эта пышка оказалась довольно пронырливой. Но как бы там ни было, ты прав в том, что ситуация обостриться сразу же, мне придется вести борьбу за свой имидж на два фронта.
Президент привычно почесал затылок.
— Ты имеешь в виду Люси Бриттон?
— И ее тоже. Хотя бы ее. Знаешь, старина, если о Монике можно говорить как об объекте моего мимолетного внимания, то с этой утконосой Люси у меня совершенно ничего не было, и я даже не знаю, встречал ли я ее когда-либо. Черт возьми! Когда мой адвокат сообщил, что Люси Бриттон подала на меня в суд, то я на некоторое время лишился способности что-либо понимать!
— Но сообразил же меня позвать.
— Еще бы! Мы оба из этого проклятого штата Арканзас, там мы постоянно были на виду друг у друга. Скажи, а ты не помнишь ее?
— Люси Бриттон? Я знал несколько твоих пассий, но ее — нет.
— Ну а сейчас — тебе удалось выяснить кто она и что ей надо?
— По-моему, она не мечтает переспать с тобой, но она хорошо запомнила твой член и сейчас пытается доказать, что его лицезрение оставило впечатление на всю жизнь, она считает, что это ее оскорбило. Несколько лет она находилась под впечатлением увиденного, и вот, когда ты уже давно Президент, она считает, что пережитое тогда стоит не мало сотен тысяч долларов.
— Может, она хочет, чтобы мой хрен был изображен на каждой из купюр?
— Как бы там ни было, появление на волне скандала Левин грозит очень большими неприятностями, грязь, которую трудно будет смыть не только с твоего члена, но и с репутации. Имидж Президента — это нечто большее, чем репутация простого мужчины. Кстати, ты давно встречался со своим адвокатом?
— Наша встреча назначена на завтра. У меня завтра серия совещаний, в том числе осмотр новых образцов военной техники, и я думал позвонить адвокату и отложить нашу встречу, но вижу, что надо срочно обсуждать ситуацию. Ты не возражаешь, чтобы мы втроем порассуждали?
— Нет проблем. Ты назначишь время и место встречи?
— Хорошо.
— Джон, а ты не думаешь, что здесь вести разговор о личном… — сенатор многозначительно показал пальцем на стены и потолок.
— Что поделаешь, Президент всегда должен быть на виду.
Попрощавшись, сенатор вышел из кабинета. Президент сел на свое место и задумчиво посмотрел на листок бумаги, где недавно он записывал «за» и «против» войны с Ираком. Приблизил бумагу и в столбце «за» дописал: «Укрепление имиджа Президента».
Люси Бриттон оказалась небольшого роста и далекой от того, чтобы ее можно было назвать симпатичной. Когда вошла в номер гостиницы, куда ее пригласила давняя знакомая Элеонора, которая к тому же была единственным гинекологом, которой доверяла Люси, то в шикарных апартаментах увидела трех дам. Элеонора, одетая в светлое платье, так идущее к ее загорелому лицу и темным коротким волосам, легко поднялась с мягкого кресла и двинулась навстречу:
— Люси, ты как всегда пунктуальна.
— Я могу опоздать к любому, кроме своего врача, — улыбнулась Люси.
— Я хочу тебе представить свою подругу Элизабет, — Элеонора взяла гостью под руку и подвела к дивану, где сидела белокурая с карими глазами дама, — познакомьтесь. Я думаю, вы подружитесь.
Элизабет поднялась, улыбаясь, первой протянула гостье руку и сказала:
— Зовите меня Лиз. Я рада нашей встрече.
— Добрый день, Лиз! Я тоже рада нашему знакомству. Мне Элеонора рассказывала о вас. Скажу откровенно, она так вас расхваливала, что я даже немного стала ревновать.
Элизабет весело рассмеялась:
— Ну, это напрасно! Я и Элеонора не относимся к группам нетрадиционной ориентации.
— Зато у вас имена близко звучат. — Элизабет представила гостье еще одну даму.
— А это — Барбара. Она мой адвокат и одновременно прекрасный парикмахер.
— О, адвокат-парикмахер! Это оригинально, а для нас, женщин, привлекательно!
— Дамы! — обратилась к присутствующим Элизабет. — Я предлагаю продолжить наш разговор в соседней комнате, заодно и перекусим.
Она первой направилась через весь зал и по-хозяйски распахнула двухстворчатые двери. В небольшой комнате блестел сервировкой шикарный стол.
— Ого! — не удержалась Люси. — Шикарно живете! Такие апартаменты стоят неслабо.
— А мы не бедные, — скромно ответила Элизабет и сделала рукой широкий жест, — рассаживайтесь, где кому удобно.
В конце комнаты бесшумно открылась дверь, и вошли два официанта. Они внесли на серебряных подносах различные блюда на закуску.
— Дамы, мы выпьем вина? — спросила Элизабет.
Возражений не последовало, и официанты, быстро расставив блюда, налили в бокалы красное вино.
Элеонора, перехватив взгляд, брошенный на нее Элизабет, первой взяла бокал и предложила:
— За нашу встречу!
Все выпили и принялись за закуску.
— Мы начали свою трапезу точно так, как это делают в России, — заметила Барбара.
— Сейчас в мире все перемешалось: и обычаи, и устои, и привычки, — согласно кивнула головой Элизабет.
Она увидела вошедшего официанта и взмахнула рукой:
— Вы нам пока не нужны. Мы сами наполним бокалы.
Женщины рассмеялись, и Барбара, взяв бутылку, начала разливать вино.
Время текло незаметно, и, когда на десерт официанты принесли много вкусных вещей, женщины, раскрасневшиеся от вина и откровенного дружеского разговора, вели себя как старые подруги.
Они перешли в следующую комнату, где продолжили за чаем беседу. Люси, осматривая богатую обстановку, простодушно спросила:
— Черт возьми! Сколько в этом номере комнат? Имеется ли здесь спальня?
— Что, на сон потянуло? — улыбнулась Элеонора. — А комнат здесь шесть: есть кабинет и две спальни.
Постепенно веселое возбуждение, вызванное разговорами и трапезой с вином, спало, и стало ясно, что пора переходить к главной цели встречи.
Элизабет поставила чашку на стол и обратилась к Бриттон:
— Люси, мы приехали сюда, чтобы откровенно поговорить с вами.
Лицо Люси с длинным утиным носом сразу же насторожилось:
— Я понимаю.
— Моя фамилия Богарт. Я владею достаточно солидной фирмой, но разговор пойдет о ваших претензиях к Президенту Соединенных Штатов…
— Ах, вот в чем дело! И вы приехали уговаривать меня пожалеть его. А знаете ли вы, сколько бессонных, мучительных ночей провела я, сгорая от стыда и унижений, которым он подверг меня?!
— Нет, нет, мы не приехали с этой целью к вам, — возразила Элизабет. — Вы меня не дослушали. Возглавляя фирму, я одновременно являюсь президентом фонда «За свободу женщин». Мы хотим поддержать вас и предлагаем обсудить одно предложение.
— Поддержать?! В чем? — И Люси растерянно посмотрела на Элеонору.
Та ободряюще улыбнулась:
— Люси, мы знакомы уже давно, и неважно, что в последнее время виделись реже, у тебя нет оснований не доверять мне, моя специальность обязует меня хранить тайну людей, и никого я ни разу не подвела, или это не так, Люси?
