Ознакомительная версия.
Ракета нехотя качнулась над пусковым «столом» и, полыхнув струей клокочущих газов, вонзилась в небо. Стартовая площадка потонула в клубах дыма и пара. И еще не успела рассеяться серая пелена, как загрохотали задвижки на многотонной бронированной двери лестничной потерны, ведущей к старту, и топот множества ног нарушил тишину подземелья. Генералы, офицеры и конструкторы, забыв про возраст, звания и должности, наперегонки бросились к выходу.
Их не могли остановить ни рев сирен тревоги, ни жар, пышущий от раскаленной бетонки. Этот властный и завораживающий зов, который однажды, с первыми в их жизни учебными пусками на полигонах Байконура, Плесецка и Капустина Яра, поселился в крови, так же как и тридцать лет назад, неудержимо влек к старту. Они выскочили на смотровую площадку и, задрав головы, провожали взглядами ракету до тех пор, пока на унылом северном небе не возник огненный крест — произошло отделение первой ступени.
В следующее мгновение оглушительный крик «Ура-а-а!» пошел гулять раскатистым эхом по тайге. В воздух полетели шапки а, затем, по старой еще «королевской» традиции, в армейских фляжках забулькал спирт, появились подносы с ломтями сала и горками соленых огурцов. Расторопные тыловики на ходу разворачивали «походный стол».
Через двадцать семь минут с далекой Камчатки на командный пункт полигона Плесецк поступил долгожданный доклад: пролетев одиннадцать тысяч километров, учебная головная часть точно поразила заданную цель. Это был успех! Это была долгожданная и выстраданная победа! И захмелевшие не столько от спирта, сколько от радости победители не стеснялись своих эмоций и радовались как дети.
В тот день центральные российские телеканалы и газеты коротко сообщили об успешном запуске межконтинентальной баллистической ракеты с полигона Плесецк. Но мало кто, разве что специалисты да разведчики, обратил внимание на прозвучавшую вскользь информацию об успешных испытаниях новой противоракетной системы «Тополь-М», которая делала ее неуязвимой для средств поражения противника.
Эта новость не прибавила настроения в Пентагоне и, конечно, в ЦРУ. Американская разведка уже не первый год вела безуспешную охоту за новейшими русскими ракетно-ядерными разработками. Пришедшая в себя после развала «советской империи» и быстро набирающая экономическую и военную мощь Россия явно была не по нутру американским «ястребам». Появление в ее руках такой грозной «ядерной дубины», как ракетный «Тополь», вызывало у них зубовный скрежет.
Уже на следующие сутки после сообщения об успешном испытании ракеты «Тополь-М» в посольские резидентуры ЦРУ в Москве, Киеве и Астане на имя их руководителей за подписью директора поступили строго конфиденциальные шифровки. В них предписывалось:
«…Сосредоточить основные усилия на поиске и последующей вербовке перспективного источника информации с целью получения разведывательных данных о конструктивных особенностях ракеты «Тополь-М» и системах автоматического управления ее полетом».
В первую очередь внимание резидентов обращалось на наличие у будущего агента доступа к сверхсекретным научным разработкам в области создания системы преодоления ракетой «Тополь-М» противоракетной обороны. Наряду с этим американскую разведку интересовали планы Министерства обороны России по оснащению новым оружием сил стратегического сдерживания. Срок выполнения поставленной перед резидентами задачи директор ЦРУ определил минимальный, и он был продиктован из Белого дома. На фоне этих впечатляющих успехов русских там были крайне раздражены неудачами, преследовавшими Пентагон в его попытках развернуть над США «космический противоракетный зонтик», и потому давили на разведку.
Особые надежды в решении этой задачи в руководстве ЦРУ возлагали на резидентуру в Киеве. Ее сотрудники не находились под таким плотным колпаком контрразведки, как в Москве. Недавно назначенный на должность резидента в Киеве «момент-карьерный» разведчик Абрахам Саливан внимательно вчитывался в каждое слово шифровки. Она давала ему шанс утереть нос «поросшим мхом» агентуристам-вербовщикам, поглядывавшим на него свысока и мнившим себя новыми бондами.
Должность резидента, можно сказать, сама свалилась на Саливана. Короткие командировки в заштатную резидентуру в Гондурас, а затем протирание штанов в Лэнгли в аналитическом отделе вряд ли позволили бы ему подняться так высоко по служебной лестнице, если бы не очередная перетряска в ЦРУ. Военная операция в Ираке обернулась грандиозным скандалом для руководства американской разведки. В раскаленных песках, между Евфратом и Тигром, оно прилюдно село в лужу. Оружия массового поражения, о котором с подачи ЦРУ послушные администрации Белого дома журналисты раструбили на весь мир, у злодея Хусейна не оказалось. Сам он, подобно джину, воскресал то в одном, то в другом месте Ирака. Лишь спустя полгода после начала войны отловленный в вонючем колодце и представленный всему миру заросший до ушей жалкий старик ничего, кроме жалости, уже не вызывал.
В сложившейся ситуации Белому дому, чтобы сохранить и без того уже изрядно замаранное политическими скандалами лицо, ничего другого не оставалось, как назначить дежурных козлов отпущения. В ЦРУ их оказалось предостаточно; и под общую гребенку «зачистили» не только ближневосточные, но и половину резидентур в странах бывшего советского блока. Зияющие дыры принялись заполнять теми, кто оказался под рукой. Саливан, возможно, так бы и «зачах» на аналитике, если бы на глаза директора не попала его прошлогодняя докладная по Украине. Она произвела впечатление, и вскоре последовало это назначение в Киев.
Встретили здесь Саливана, мягко говоря, холодно. Половину резидентуры составляли «старики», добившиеся всего своим горбом и потому особенно не скрывавшие пренебрежительного отношения к нему — «паркетному назначенцу». Он не стал понапрасну тратить силы на распри и интриги. Ему нужен был результат, и отсутствие опыта практической агентурной работы Саливан компенсировал упорством, «чугунной задницей», а также знанием всех ходов и выходов в хитросплетениях бюрократии Лэнгли.
Умение держать нос по ветру, приобретенное за многие годы работы в центральном аппарате ЦРУ, здесь, в Киеве, весьма пригодилось. В высоких кабинетах Лэнгли только начинали набирать силу новые веяния, а Саливан уже выдал под них свежие идеи и неординарные предложения. Ряд из них был реализован в оперативных разработках и дал первые ощутимые результаты. Это быстро заставило «стариков» прикусить языки, и они если и перемалывали ему кости, то полушепотом и по темным углам.
Поправив старомодные очки, за которыми прятались бесцветные, холодные глаза, Саливан отложил в сторону шифровку директора и пробежался цепким взглядом по лицам лучших агентуристов резидентуры.
Молодые, но уже подающие надежды Роберт Левицки, Дик Динар и Джоан Грей загоревшимися глазами пожирали резидента. Амбициозные и честолюбивые, жаждущие успеха, спящие и видящие себя вербовщиками суперагентов, они понимали, что шифровка, объявлявшая охоту на русские ракетные секреты, давала им шанс отличиться не только перед ним — резидентом, но и «засветиться» гораздо выше.
Ветераны — Марк Перси, Генри Ковальчук и Николос Берд, прошедшие огонь, воды и медные трубы в разведке, такого энтузиазма не выказывали и хмуро смотрели перед собой. Они были сыты по горло выборами на Украине и отлично понимали, что передышки не будет и им снова придется надолго забыть о выходных и отпусках. Хорошо зная характер Саливана и его бульдожью хватку, они представляли, что тот сдерет с них три шкуры, но добьется того, чтобы хоть из-под земли, но добыть секреты так не вовремя проросшего «русского “Тополя”».
От подобной перспективы Марку Перси, дотягивающему лямку в разведке, стало муторно на душе. Теплившаяся еще недавно надежда вырваться на рождественские каникулы к семье и там, среди милых его сердцу гор, на берегах Ориноко, провести несколько дней с приходом шифровки директора угасла. В сердцах, захлопнув блокнот для служебных записей, он раздраженно буркнул:
— Своих дубов хватает, так еще этот чертов «русский “Тополь”» на нашу голову посадили!
— Лесоводы чертовы! — поддержал его сидевший за соседним столом Генри Ковальчук и затем желчно заметил: — Пока будут командовать щенки, нам, старым легавым, только и остается, что подвизгивать, чтобы дотянуть до пенсии.
— Генри, у вас что, появились конкретные предложения? — обратил внимание на их перешептывание Саливан.
— Пока нет, сэр! Но скоро будут! — бодро ответил тот, чтобы отвязаться от лишних вопросов.
— М-да?! — хмыкнул тот, посмотрел поверх очков и, заглянув в свои записи, спросил:
— А что вы скажете о перспективе использования по данной проблеме агента Недримайло?
Ознакомительная версия.
