– Продолжаем, – командир малочисленного "экипажа" был собран, спокоен и сосредоточен на деле. – Второй заход! Готов к атаке?
Выполнив лихой вираж, "Рипер" вновь нацелился на военную базу. В перекрестье прицела оказался второй состав, лазерный луч скользнул по борту тепловоза, остановился на бутафорской двери одного из вагонов, и вторая бомба, вперив взгляд сенсоров головки наведения, сорвалась из-под крыла. Оперенный снаряд стремительно скользнул к земле, впившись в борт вагона, и новый взрыв сбросил массивное сооружение с рельсов. По пути вагон подмял под себя нескольких солдат из охраны, в лепешку размазав их тела.
– О, дьявол! – От избытка чувств второй пилот ударил кулаками по приборной доске. – Черт, будь я проклят. Отличный выстрел!
– Продолжаем, – сдавленно процедил первый пилот, не выпускавший рычаг управления из внезапно вспотевших ладоней. – Ракеты к бою!
На земле еще ничего не поняли. Взрывная волна повыбивала стекла в окнах, сбила с ног часовых, опрокинула одну из вышек. Из казарм выскакивали перепуганные, растерянные, едва одетые. Сжимая в руках автоматы, яростно скалившиеся бойцы озирались по сторонам в поисках внезапно напавшего врага, но не видели никого, достойного хотя бы одного патрона.
– Боевая тревога! – Сержанты, сами плохо понимавшие, что творится, и действовавшие, будто роботы, выполняя заложенную в них командирами программу, подгоняли своих бойцов. – Занять позиции! К бою!
Наверное, по всей округе сигнал тревоги уже взметнул гарнизоны, где-то выруливали на взлет истребители, где-то ревели дизелями бронемашины. Механизм, называемый армией, пришел в движение позже, чем нужно, и все же еще достаточно рано для того, чтобы стереть в порошок врага. Только для начала его, врага, еще следовало отыскать, да и забот у бойцов вскоре должно было прибавиться – ночная атака была лишь началом, прелюдией к более масштабному действу.
Вся эта суета, воцарившаяся внизу, не беспокоила операторов беспилотника, выполнившего новый заход на цель. Люди могли бегать и размахивать оружие сколько угодно, но это ничего не меняло. Лазерный луч вновь указал цель, еще один состав, и пара управляемых ракет AGM-114K "Хеллфайр", сорвавшись из-под крыльев, вонзилась в вагон, скрывавший баллистическую ракету.
– Есть контакт, – доложил второй "пилот". – Прямое попадание!
"Хеллфайры" рукотворными кометами обрушились на цель, не отклонившись от курса ни на дюйм. Кумулятивные боеголовки выбросили струю раскаленных газов, выжигая вагон изнутри, разрушая все его содержимое. А с небес уже падали, рассекая воздух и оставляя за собой хвост из продуктов горения топлива, еще две ракеты, для которых была избрана другая цель.
– Попадание. Цель поражена!
"Риппер" описал полный круг над базой, охваченной огнем и разраставшейся паникой. Что толку, что солдаты уже заняли позиции, готовые огнем встретить атаку диверсантов, да хоть целого танкового взвода, если то, ради чего этих парней загнали в леса, перестало существовать.
– Задание выполнено, отрапортовал командир экипажа. – Все цели поражены.
– У нас топливо на нуле, – сообщил вдруг его напарник. – Баки пусты. "Птичка" продержится в воздухе еще минут пять.
– Уводим ее подальше. Курс на ближайшее болото – не хочу, чтобы этим ублюдкам досталось хоть что-то.
Дорогостоящий летающий робот выполнил свою миссию. Его потея не была пустяком, но то, ради чего пожертвовали самолетом, окупало еще и не такие расходы. MQ-9A, выполнив свой последний маневр, ушел в сторону от разбомбленной базы и, когда горючее иссякло, полого спикировал к земле, чтобы стрелой пронзить вязкую поверхность топи, исчезнув в бездонной трясине. Лишь пламя и трупы наверху напоминали теперь о его существовании.
Картинку с беспилотника принимали не только на станции управления, где два офицера отнюдь не в самых высоких званиях были безраздельными хозяевами, но и на командном посту военной операции, начавшейся одновременно на акватории двух океанов. Подтверждение успеха было получено.
– Мы можем беспрепятственно начинать наступление по всем фронтам, – отчеканил Эндрю Стивенс. – Приказываю поднять в воздух все, что летает. Атака должна быть массированной, как никогда прежде. Мы должны сокрушить врага первым ударом, навсегда лишив его желания продолжать борьбу.
– Вам удалось вывести из строя лишь часть ядерных сил русских, – с сомнением произнес глава Комитета начальников штабов. – Помимо мобильных пусковых установок ракет "Сайкл" и "Скальпель" есть еще ракеты шахтного базирования, а также стратегические бомбардировщики и субмарины с баллистическими ракетами.
– Только последние представляют для нас некоторую угрозу. Стационарные ракеты и базы стратегической авиации будут приоритетными целями при первом же авианалете на военные объекты русских.
– Они могут нанести ответный удар. На тех субмаринах, что сейчас находятся на боевых позициях, достаточно боеголовок, чтобы американская цивилизация перестала существовать.
– Вероятность существует, – не стал возражать Стивенс. – Русские подлодки занимают позиции в прибрежных водах, в основном – в полярных широтах, где их поддерживают надводные силы флота и авиация. Но то, что атомоходы противника действуют на ограниченной акватории, одновременно является и их слабостью. Облегчается поиск целей, требуется меньше сил для их уничтожения, а, главное, меньше времени. И мы воспользуемся этим, чтобы нанести упреждающий удар. В Баренцевом и Норвежском морях развернута мощнейшая группировка нашего военно-морского флота. Адмирал Бридж справится с задачей, не сомневаюсь.
Он умел внушить уверенность, генерал Эндрю Стивенс. И никто не усомнился в удачном исходе кампании. Темные глубины арктических морей вновь стали полем боя.
Этот район в северной части Баренцева моря обходило стороной большинство судов, если на их гафеле не развевался Андреевский флаг. И дело было даже не в строгих запретах, на которые русский человек давно привык со смаком и наслаждением плевать, проявляя дух истинного анархиста. Просто капитаны траулеров и сухогрузов не хотели лишний раз подвергаться досмотру или наблюдать за кружащими над самыми мачтами противолодочными Ту-142М, способными, как привязанные, часами висеть над подозрительным, в смысле, оказавшимся в неподходящее время в неподходящем месте, судном. И лучше было потратить несколько лишних часов и пару тонн солярки, и стороной обойти нехорошее место, чем долго и нудно разбираться с людьми в черной морской форме, когда нужно, способными проявить тошнотворную принципиальность.
На самом деле море здесь было таким же, как и везде, что вполне понятно. Тяжелые волны, горами вздыбливающиеся к серому небу, пенные шапки, чайки, пронзительно кричащие и гоняющиеся друг за другом – недалеко по птичьим меркам из океана вырастали берега Новой Земли, и отчего-то здесь было больше всего рыбы, на удивление крупной и аппетитной. Но истинная причина запустения скрывалась не на поверхности, не в небесах, а глубоко под водой, и была известна лишь узкому кругу посвященных.
Капитан первого ранга Ефремов едва переступил высокий порог помещения центрального поста, как вахтенный мичман браво гаркнул, привлекая внимание моряков:
– Товарищи офицеры!
– Вольно, товарищи офицеры. – Ефремов ответил на уставное приветствие, козырнув несущим вахту подводникам.
В центральном посту, "мозгу" субмарины, было не слишком много народу. Всего лишь десяток офицеров и мичманов нес вахту, по большей части лишь следя за показаниями приборов. Ничто не предвещало неожиданностей. Ракетоносец, крейсировавший в привычном, давно освоенном районе, находился на рабочей глубине погружения, где он был достаточно незаметен, и в то же время доступен для срочных приказов с земли, не терявшей связь с "Карелией" ни на минуту.
При появлении командира моряки как-то подобрались, хотя, находясь здесь, держа в руках, без преувеличения, безопасность родины, едва ли кто-то мог позволить себе расслабиться. Моряки даже не смотрели на капитана, больше внимания уделяя своим приборам, освещавшим обстановку внутри и вне субмарины, в темной пустоте северного моря.
– На румбе?
– На румбе тридцать, – доложил рулевой. – Скорость восемь, глубина триста двадцать.
– Акустик, обстановка?
– В радиусе тридцати миль надводные и подводные цели отсутствуют.
Павел Ефремов не смог сдержать скепсис – новейшие натовские подлодки обладали столь малым уровнем шумности, что услышать их самый совершенный гидроакустический комплекс мог на дальности не больше десяти миль, и то при почти идеальных гидрологических условиях. А для этой широты отсутствие сильного волнения было равносильно солнечному затмению – частота та же самая.
– Отлично, – кивнул капитан. – Товарищи офицеры, продолжайте несение службы.
