Он снова отхлебнул из бутылки.
— Если не можете обойтись без выпивки, — раздраженно сказал инженер, — пейте хотя бы из стакана!
Салаи съездил в следственную тюрьму, где распорядился, чтобы Мюллера изолировали от остальных заключенных так же надежно, как и Ковача.
Возвращаясь, он встретил в коридоре Ладани, и они вместе вошли в кабинет Ружи.
— Вот вам магнитофон, а вот и номер телефона, — положил он на стол подполковника аппарат и записку. — Телефон установлен в центре, по улице Вешшелени, второй этаж, квартира два.
— Ты гений! — восторженно воскликнул Ружа.
— Мы также установили, что квартира сдается, — продолжал капитан, — но последние пять месяцев в ней никто не живет. Владелец квартиры появляется редко. Вход не с галереи, а с лестничной площадки.
— Отлично, — вставил Салаи.
— Это все ты узнал из магнитофона? — удивился Ружа.
— Люди добрые помогли, — скромно сказал Ладани. — Разузнали даже, что владелец живет на улице Напхедь, в Буде, в настоящее время он дома, но телефона там у него нет.
— Салаи, — распорядился Ружа, — пошли ребят за владельцем квартиры. Пусть привезут его на улицу Вешшелени. С ключами. Остановятся неподалеку от дома и подождут нас. Действуй!
Салаи вышел из кабинета.
— Клари, — попросил подполковник секретаршу, — свяжите меня с Кути! — Потом, повернувшись к Ладани, спросил: — В квартире сейчас никого?
— Никого. Мы проверили. Я оставил наблюдателей. Если кто появится, они тут же нам сообщат.
— Товарищ Кути у телефона! — сказала Кларика.
Ружа схватил трубку:
— Доложи обстановку на постах!
— Адвокат только что вышел из конторы. За ним следят. Помощники адвоката на месте.
— Что на втором?
— Эва вернулась с работы.
— Берегите ее как зеницу ока! — прокричал Ружа и снова позвал секретаршу: — Клари!
— Ну и денек сегодня! — заглянула она в кабинет. — Я вас слушаю.
— Свяжитесь с третьим постом, узнайте, что поделывает хозяин эспрессо.
— Недавно докладывали: сидит дома.
— Путь берут его. Только без шума! — Ему пришла в голову какая-то идея. — Салаи, — сказал он только что вернувшемуся капитану, — как ты думаешь, не представить ли этого кондитера Ковачу?
— Не думаю, чтобы они были знакомы. Агентура у них разветвленная и тщательно законспирированная…
— Была, братец! Была! — сказал Ружа и поглядел на часы. — Как только сообщат, что владельца квартиры привезли на Вешшелени, поедем туда. Ты с нами, Ладани, ты нам понадобишься.
Ладани шутливо прищелкнул каблуками.
— А пока, — оглянулся Ружа на Кларику, — не выпить ли нам по чашечке кофе?
Антал Сикра, владелец квартиры на улице Вешшелени, за последние годы успел провернуть столько разного рода махинаций, что никак не мог сообразить, по какому поводу к нему явились следователи.
Он имел патент на окраску тканей. Закупал огромные партии теннисных маек и штамповал на груди или на спине, а иногда и с обеих сторон виды города, тексты, картинки. Где и как он делал закупки, никто не знал, как не знало налоговое управление и реальных его доходов, не знало, на какие деньги куплены, кроме квартиры на улице Вешшелени, еще и будайская вилла, дача на Балатоне, «вольво» и «мерседес», драгоценности, шубы и стильная мебель.
Он относился к той категории людей, которые искренне убеждены, что если бы они жили в Америке, то составили бы серьезную конкуренцию Рокфеллерам, Ротшильдам и компании «Дженерал моторс». Но все же в Америку или еще куда за кордон почему-то не едут, а сидят себе дома и злопыхательствуют. «Да знаете ли вы, как живут там рабочие?» — приговаривают они. «А сколько там зарабатывает начинающий педагог, слыхали?» — спрашивают они у приятелей своих детей. «Вы и представить не можете, чего мы могли бы добиться, будь у нас настоящая демократия!» — оплакивают они гениальные свои способности, сидя на выложенном кафельной плиткой бордюре личного бассейна. Но в один прекрасный день появляется налоговый инспектор, народный контроль или милиция, и наш гениальный знакомый, заикаясь, бормочет: «Да ведь я еще в 1947-м голосовал за коммунистов!»
У подполковника с Сикрой разговор был короткий. Он посадил его рядом в машину и сразу взял быка за рога.
— Пять месяцев назад вы сдали квартиру! Все верно?
— Знаете, это было так… — залепетал Сикра.
— Меня интересует не то, что было, а то, что есть! Вы заявили об этом куда полагается?
— О, тогда я еще не знал, как это делается.
— Но знали, что если будете сдавать втихую, то можно обойтись без уплаты налога!
— Что вы, что вы, я не собирался ничего скрывать.
— Но и открывать тоже не собирались. По закону, вы должны быть наказаны. Ну об этом потом. А сейчас я хотел бы осмотреть квартиру. Не возражаете?
— Разумеется, нет, — с готовностью отозвался Сикра, — напротив, я даже рад.
— Чему? — удивился Ружа.
— Вы увидите, в каких скромных условиях мы живем.
Следователь, доставивший Сикру из роскошной виллы на улице Напхедь, чуть было не расхохотался.
— Пожалуй, это будет интересно, — согласился Ружа. — Давайте ключи.
— Извольте. Это от нижнего замка, а это от верхнего.
— Других ключей нет?
— Вторая пара у квартиранта.
На лице подполковника напряглись желваки.
— Кто такой? — спросил он с деланным равнодушием.
— Георг Джонсон, — поспешно, все тем же предупредительным тоном ответил владелец квартиры.
— Откуда вы его знаете? — набросился на него Ружа.
— Я его видел всего раз, когда мы уславливались о цене. Первого числа каждого месяца он присылает деньги.
— В долларах?
— В долларах, — пробормотал перепуганный Сикра.
Ружа повернулся к следователю:
— Отвезите его, и пусть он даст исчерпывающие показания. Понятно?! В помощь себе возьмите нескольких ревизоров.
Двое следователей вошли первыми, за ними в квартиру ступил подполковник, потом Салаи и Ладани. Света не зажигали. Прикрыв за собой дверь, прошли в глубь квартиры, освещая путь фонариками. Следователи держали в руках револьверы.
Воздух был спертый, пахло пылью, где-то капала из крана вода.
В прихожей они заметили громоздкий белый двустворчатый шкаф. Пока следователи осматривали ванную и туалет, Салаи заглянул в него. В шкафу навалом лежали узлы и пакеты.
— У них родственники в Америке, — сказал старший лейтенант, изучив содержимое одного из пакетов. — Они сюда сваливают тряпье, которое получают с Запада.
Небогатая обстановка гостиной, по-видимому, была куплена еще в пятидесятых годах. Стулья и кресла на алюминиевых ножках, когда-то окрашенные в зеленый цвет, покрывал толстый слой пыли. На стене в массивной лакированной раме висела аляповатая картина — натюрморт с цветами, насколько можно было установить сквозь грязное стекло. Вторая комната, размером поменьше, была совершенно пуста. С потемневшего потолка вместо люстры сиротливо свисали концы проводки.
— Здесь явно никто не живет, — сказал Ружа. — Квартирант, будь то Георг Джонсон или кто другой, заглядывает сюда разве что на короткое время.
На дряхлом комоде стояла пишущая машинка. Ружа вырвал листок из блокнота и подал его Салаи:
— Отпечатай несколько раз слова «Мак» и «Бутон» и срочно отправь экспертам, пусть сличат со шрифтом на записках, которые мы нашли в сигаретах.
Ладани осветил фонарем низкий столик. На нем стоял телефон с подключенным к нему автоответчиком. Рядом лежал маленький магнитофон.
— Посвети-ка получше, — попросил Ружа. Он склонился над столиком. — Этот прибор отвечал владельцу эспрессо. Проверь, сохранился ли текст.
— Тут нет ни пылинки, — вставил Салаи. — Видимо, нет и отпечатков. Тщательно вытирают.
— Или в перчатках работают, как я в данный момент, — сказал Ладани.
Он включил магнитофон, но из него доносился лишь шорох перекручивающейся пленки.
— Спустись и набери из машины номер, — велел Ружа Салаи. — Только не вздумай что-нибудь говорить.
Он прошелся по комнате.
Вскоре зазвонил телефон. После второго звонка включился автоответчик:
— Абонента нет дома. Все, что вы захотите ему передать, будет записано на магнитофон.
Послышался щелчок: это Салаи положил трубку, и автоответчик отключился.
— Можно идти, — сказал Ружа. — Здесь нам пока делать нечего.
Ладани поставил пленку магнитофона в исходное положение, и они двинулись к выходу.
Заперев дверь, подполковник протянул ему ключи:
— Завтра утром я хотел бы из своего кабинета слышать каждое слово, произносимое в этой квартире!
