— Мы тут не виноваты. Этот тип оказался слишком уж сообразительным — добром такие вещи не кончаются.
— А в газетах что-нибудь есть? — Росс положил шлемофон на стол.
— Смеешься? — просипел Манкузо.— Такие, как он, все делают тайно. Никто не знал, что он жил, никто не знает, что он умер.
В этот момент дверь комнаты отворилась. На пороге стояла Джин, блондинка из машбюро, в руках — большой коричневый конверт.
— Привет, красотка! — обратился к ней Манкузо.— Как у тебя ребрышки, еще видны?
— Хочешь узнать — плати! — фыркнула Джин.
— Я бы с радостью.
Бросив конверт ему на колени, она удалилась, хлопнув дверью.
Манкузо снял ноги со стола, пошарил под газетами и извлек оттуда карандаш, с помощью которого вскрыл конверт.
— Сиськи у этой крали что надо…
Манкузо выложил на стол содержимое конверта — два официальных бланка Центрального разведывательного управления, запечатанных красным штампом: "Только Для Служебного Пользования".
— Похоже, твой дружок Уилсон расстарался,— заметил Росс.
— Н-да. Братская взаимопомощь двух компаний. Прямо душа радуется.— Манкузо сломал печать на сложенном бланке: оттуда выпало черно-белое фото Рольфа Петерсена.
— Ну и морда у этой суки! — Он протянул фотографию Россу.
— Вон мы какие! — воскликнул тот, прислоняя ее к видеокассетнику. Манкузо тем временем изучал другие бумаги из конверта.
Росс же вскоре убедился: у Рольфа вовсе не морда, а лицо. Длинный орлиный нос. Прямые светлые волосы, длинные, идеальной формы ресницы. Но самым поразительным на фото были все-таки глаза: по-утреннему светлые и льдисто-холодные.
Росс не отрываясь смотрел на фотографию, чтобы Она — так его учили — могла полностью запечатлеться в его памяти. Впрочем, он уже понимал, что запомнит это лицо навсегда.
Манкузо между тем читал сопроводиловку:
— Родился в Гэмптоне, Виргиния, 16 марта 1946-го. Август 1965-го: зачислен в корпус морской пехоты. Январь 67-го: завербован ЦРУ. Ну и времечко досталось этому сукину сыну — Сальвадор, Чили, Парагвай…
Не отрывая завороженного взгляда от загадочно-неподвижного лица, Росс спросил:
— Что, интересно, он там делал?
— Проходил подготовку, конечно.
— Подготовку?
— Госбезопасность. Проведение допросов.
— Допросов?
— Пыток.
Манкузо пошелестел страничками.
— А потом взял и отвалил.— Он сложил бумаги и сунул в конверт.— Перешел на свободную жизнь.
— Значит, кто-то давал ему заказы?
— Про это здесь ничего нет.— Взломав печать на другом конверте, Манкузо стал просматривать новые материалы.— Вот дерьмо собачье! — не сдержавшись, воскликнул он.
— Что такое?
— Ты только послушай.— Манкузо начал читать, водя пальцем по строчкам: "Стрелковое оружие. Стрельба из пистолета: специалист экстракласса. Третий в своем класее по владению винтовкой и карабином".
— Может, класс был маленький? — Росс, впрочем, уже понимал, с кем им придется иметь дело, и эта перспектива его не радовала.
— "Легкие и тяжелые пулеметы, минометы",— продолжал Манкузо,— "Т-О-У". А это что такое?
— Тип ракет.
— "Специалист по взрывам. Водолаз. Владеет каратэ, таичи". Что еще за дерьмо?
— Китайское каратэ.
— "Изучал действие ядов". Ядов, мать его!…
— Господи Иисусе, Джо! Я думал, такие бывают только в кино.
— Слушай дальше! "Окончил спецкурсы по проведению допросов — высший балл".
— Пыток, значит.
— Ну сука! — Манкузо отшвырнул недочитанный лист.
— А каково нам будет ловить этого типа?
Манкузо поглядел на Росса так, словно не верил своим ушам.
— Ты что, смеешься? Я тебе тут про него читаю, читаю, а ты все еще собираешься его ловить?
— Собираюсь, черт подери!
— Знаешь, кто ты после этого? Идиот трахнутый! — Манкузо встал со стула и подошел к автомату с холодной водой.— Круглый идиот, едрит-твою мать! — Он наполнил водой бумажный стаканчик.— Еще когда только они дали мне тебя в напарники, я уже знал, с каким дерьмом я должен буду работать. Жиденок с дипломом Йельского университета! Пришел и воображает, что он, видите ли, мир спасет. Да иди ты в задницу!
— Сам туда иди! — огрызнулся Росс.
— Нет, подумать только, какие у него благие порывы! Но почему-то тебя засунули ко мне — в архивы, в статистику! Ты что, и после этого не понял, что они думают в конторе обо мне, да и о тебе тоже? — Манкузо швырнул стаканчик с недопитой водой в корзинку для бумаг.— Это ж какое говно надо иметь вместо мозгов, чтобы не докумекать: раз они бросили нас — нас с тобой! — на такое дело, то, значит, хотят, чтобы мы ничего не нашли. И чтоб политиканы могли по-прежнему играть в свои сучьи игры.
— Это ты так считаешь, Джо, а не я! Мне, например, никто не сказал, что надо засунуть палец в задницу, свистнуть — и все дела.
— Ну, а это как тогда понимать? — Манкузо схватил со стола фото Петерсена и помахал им перед носом своего напарника.— Почему ни одна газета не поместила этой фотографии? Почему ее не выставили во всех почтовых витринах? И почему продолжают писать, что "убийца или убийцы пока остаются неизвестными"! — Он бросил фото обратно.— Да если бы они на самом деле хотели его разыскать, то обклеили бы этим фото всю страну, чтобы какой-нибудь из наших сознательных граждан опознал бы его. Или кто-нибудь из его же дружков.
На это Россу возразить было нечего. Но он еще не сдавался.
— Ладно. Но в эти игры я все равно не играю.
— А в какие играешь?
— Я должен найти того, кто впрыснул Мартинесу вирус СПИДа!
— Опять ты за свое!…— Манкузо прошелся по комнате.— Ты что, не видел, что они сделали с Беквортом или как там его?
— Ну, глаза у меня, слава богу есть.
— Слава богу! Так вот, когда эти же самые люди, кто бы они ни были, обнаружат, что чужие примеры тебя ничему не научили, что ж, тогда… И учти: в тебя будут стрелять уже не эти мазилы из Арлингтона, а профессионалы, а они патронов зря не расходуют.
Но Росса не так легко было сбить.
— Нет, я должен узнать, кто вколол Мартинесу СПИД! И кто его подстрелил. Если это Петерсен, что ж, пусть будет Петерсен.
— Форменный кретин! Ты и вправду хочешь его разыскать?
— Хочу.
— Посмотри сюда, Дэйв! — Манкузо ткнул пальцем в лицо на фотографии.— Это же патологический тип! Убийца-маньяк!
— Я хочу его найти,— тихо, но твердо сказал Росс,— чтобы найти ответ.
— Какой еще ответ?!
— Почему он убил Мартинеса.
— Почему, малыш? Тут могут быть только две причины. Кто-то ему заплатил. Или кто-то ему приказал.
— Приказал? Но он действует сам по себе, вольный стрелок. О'Брайен получил эти сведения от директора ЦРУ.
— Неужели? — В хриплом голоее Манкузо звучала насмешка.
— Но это его официальное заявление. Сделанное в присутствии самого президента!
— Н-да,— пробурчал Манкузо.— Теперь скажи мне еще, что ЦРУ никогда не врет президенту. Идиот несчастный! Ты что, не видишь, сукин ты сын, какая тут идет игра? Знаешь, какие у них ставки?
Росс был растерян — и одновременно разгневан.
— Ты… ты жалкий циник, вот ты кто!
— Поехали! — Манкузо стал натягивать свой пиджак.— У нас же Фэллон в девять, забыл?
— Пойду возьму машину.
Росс, схватив с вешалки пиджак, направился к двери.
Манкузо подождал, пока шаги Росса не стихнут в холле. Тогда он стал тихонько напевать про себя, будто в забытьи, не стараясь при этом воспроизвести никакой определенной мелодии. Затем оглядел комнату, бесшумно выдвинул ящик стола.
Как он и ожидал, красный глазок на его проверочном электронном детекторе мигал не переставая. Это означало: где-то в комнате спрятан микрофон. Он прекратил мурлыканье — вместо красного заморгал зеленый глазок. Следовательно, подслушивающий магнитофон, спрятанный в помещении, приводится в действие звуком голоса. Чтобы лишний раз в этом удостовериться, Манкузо снова принялся напевать — красный глазок снова замигал.
Он отключил детектор, положил его в карман и задвинул ящик стола. По-прежнему мурлыкая себе под нос, вышел из комнаты. Что ж, кто бы там его ни подслушивал, должен был убедиться: Джо Манкузо сделает именно то, чего от него ожидают. И не более. А Росс — просто дурачок…
8.10.
На вид это были двое самых обычных деловых людей. Завтракают себе в скромном кафетерии "Датч трит"[55] на углу 19-й и Л-стрит, сидя в отдельной кабинке в дальнем конце заведения. Обычные темные костюмы, белые рубашки, неброской расцветки галстуки — типичные конторские крысы.
Официантка, подававшая им яйца всмятку и поджаренные на английский манер тосты, не признала их. Между тем это были те самые "невидимки", которые время от времени собираются вместе для доверительных бесед — там, куда не ступала нога репортера. Уж кто-кто, а они-то знают, что телефонные разговоры могут перехватываться, а офисы — даже Овальный кабинет в Белом доме — прослушиваться, что в частных квартирах водятся "жучки"-микрофоны. Так что единственная возможность обеспечить себе анонимность — это раствориться в мире трудяг и рядовых граждан.
