– Вудс. Сэр... – ответил курсант, сохраняя еще остатки гонора.
– Ты что, гаитянский колдун? Типа, черная магия Вуду? Чревовещанием, небось, балуешься? Порчу тут на моей базе наводить собрался? – словно инквизитор над еретиком, угрожающе навис Доплер с многообещающе-зверским выражением лица.
– СЭР, НИКАК НЕТ, СЭР! – на одном выдохе выдал Вудс, предположив, исходя из популярных фольклорных армейских штампов, что для прекращения экзекуции требуется с должным рвением следовать Уставу. Но Доплер, против ожиданий, этого порыва не оценил:
– Гляди, какой горластый сперматозоид, а? Знание уставной фени тебе тут не поможет – будешь до хуя выебываться или мудиться – огребешь вселенских пиздюлей полной ложкой так, что жить-насрать будет. А ну, пшел в кресло! – инструктор резко отпустил Вудса, придав ему ускорение в указанном направлении. – Два раза «сэр» мне не к чему, орать тоже не обязательно – здесь не плац для строевой муштры, говорить надо коротко и по существу, – добавил Доплер уже всем.
Оставшиеся притихли и покорно позволили флегматику – парикмахеру свершить над своими шевелюрами свое незатейливое действо.
В импровизированной казарме, которую отрядили новобранцам в качестве жилья, было довольно чистенько, но всех посетила мысль о том, что, скорее всего недавно здесь обитали в свободное от нелегкого принудительного труда время «альтернативные работники». Когда счастливые обладатели нового форменного комплекта разползлись по двухъярусным койкам, Доплер пожелал всем спокойной ночи и направился к выходу. В дверях казармы он обернулся, одарил общество своей пиратской ухмылкой, дверь с вздохом пневматики отъехала в сторону и закрылась за ним, как только он переступил порог. Вырубился свет, что означало ручной закат солнца по местному времени, и каждый остался наедине со своими мыслями, потому что пока слишком поверхностно был знаком с соседями для душевных разговоров.
Долговязого парня, который, общаясь с Прайсом получил под дых, звали Сплин. Ему досталось место на верхней койке в углу со стороны двери. На сон грядущий Сплин предавался воспоминаниям и раздумьям о перспективах своей карьеры. Год назад после окончания вуза он почти сразу нашел относительно неплохую работу почти по специальности, но через полгода потерял ее по причине сокращения штатов во время очередного экономического кризиса, вызванного обвалом фондового рынка из-за каких-то там беспредельных по циничности и масштабам спекуляций. Объявление о наборе на «перспективную работу» попалось ему на глаза случайно, когда он глубокой ночью лазил по базам данных Глобальной сети с домашнего компьютера одного из своих приятелей-хакеров. У того была приличная работа и халявный, то есть оплачиваемый работодателем, доступ в Сеть. Социально и финансово друг детства был существенно выше Сплина, но в общении был прост, незаносчив и друзей студенческой юности не забывал, несмотря на занятость.
В результате основательных воспоминаний, сопровождавшихся поглощением непомерного количества пива, приятель был пьян и храпел на диване. Сплин тоже был пьян, но меньше, что и обусловило его желание с пользой провести время, на халяву шарясь в Сети в поисках чего-нибудь интересного. Вообще-то он искал какую-нибудь веселенькую порнографию, но все действительно стоящие адреса, на которые он натыкался, хотели денег, призывая в обмен на свою клубничку сообщить прежде номер кредитной карточки, а денег на карточке Сплина было чуть побольше, чем на такси до дому. Так что, когда на одном из поисковых серверов попалась какая-то левая ссылка на «перспективную работу» (то есть денежную), Сплин машинально залез туда и распечатал страничку. Утром, проснувшись в кресле за столом от того, что онемела спина, он не помнил, что делал ночью, в связи с чем неизвестно откуда возникшая распечатанная страничка на столе предстала как знамение свыше.
После продолжительного периода грошовых разовых приработков и бесплодных поисков приличной работы он без особых надежд шел на очередное собеседование с очередным работодателем, и вот в итоге оказался здесь, хрен знает в какой дали от родины.
В свете очередной фазы призывных претензий Вооруженных Сил на его душу, вакансия убивала сразу двух зайцев – заработок как таковой и официальное снятие призывного вопроса навсегда по линии «альтернативной службы». Содержание работы формулировалась несколько расплывчато, но довольно безобидно: охрана промышленных объектов на колонизируемой планете земного типа, сопровождение грузов, при необходимости ликвидация последствий аварий. Оговаривалось, что никакой радиации или подобной дряни. Короче что-то среднее между охранником, пожарным и спасателем. Полный социальный пакет, все дела. Какого хрена местных нельзя было на это дело подрядить, Сплин тогда подумать забыл, а может и не захотел. Сейчас вскользь промелькнуло: может секретность обеспечивали? Да какая теперь разница...
Сплин был язвой, пессимистом, занудой и сквернословом, несмотря на законченное высшее образование (а может и благодаря ему). Он не смог удержаться от ехидных комментариев даже во время собеседования в офисе по сортировке желающих, с удовлетворением отметив, что сумел-таки на пару секунд сбить лучезарное выражение с лица тестировавшего его мэна. Впрочем, его прямолинейность и ирония распространялись не только на окружающий мир, но и на себя самого, что, как он сам считал, не давало ему превратиться из просто неудачника в законченного неудачника-маразматика.
Сама технология тестирования показалась Сплину какой-то бессистемной, на добрые 40 процентов околоинтеллектуальных ситуационных тестов он ответил изобретательно, но заведомо неверно и, за неимением лучшего, периодически острил, что, впрочем, никого не развеселило: сказывалась разница в чувстве юмора. Помимо основного тестирующего в последней комнате отборочного конвейера присутствовал какой-то средних лет подтянутый коротко стриженый дядя с нехарактерно для штатского прямой спиной. Его лицо с острыми чертами было бесстрастным, а взгляд пронзительным. Сидя в своем углу, он что-то помечал по ходу беседы на планшетке с данными предыдущих тестов, не вмешиваясь в разговор, изредка бросая короткие взгляды на старательно приукрашивающих собственные достоинства кандидатов. Дядя, по-видимому, больше слушал не что говорят, а как говорят. Потом проверяли физическое здоровье, рефлексы. Сказали, что нужны здоровые сотрудники, чтобы минимизировать простои в работе и пособия по нетрудоспособности. Сплин был уверен, что не прошел по конкурсу и, ожидая результатов, соображал, куда бы податься в поисках работы дальше. Так что, когда его имя прозвучало в списке принятых, он так удивился, что едва не проморгал сообщение о том, когда и куда явиться для «доставки к месту обучения».
Отвлекшись от воспоминаний, Сплин занялся сопоставлением своих возможностей и требований современных обстоятельств жизни. Он был не глуп (хотя порой излишне наивен), прагматичен (хотя местами ухитрялся не замечать очевидных вещей), не обижен воображением, более или менее здоров, насколько может быть здоров не слишком богатый житель про
енного индустриальными отходами мегаполиса, не был абсолютно чужд спорта и обладал некоторой силой и выносливостью, чего по его прикидкам, вполне хватило бы на «альтернативную службу» без реальной войны. Кроме того, в условиях, когда в морально разложившемся и криминализованном обществе витает угроза не то братской резни, не то воцарения анархии лучше подвязаться в какую-нибудь относительно устойчивую к подобным катаклизмам структуру, чем быть простым обывателем, которому больше всех достанется от всех участников массовки. Вот и подвязался на халявный сыр...
Правда, все оказалось несколько серьезнее, и Сплин сознавал, что солдат из него посредственный как в физическом, так и в психологическом смыслах, а воевать, похоже, придется с профессиональными головорезами... Сплину вообще было свойственно, решая одну проблему, встревать в другую. Впрочем, судьба довольно часто заставляет человека делать выбор в условиях недостаточной информации, а после наказывает за то, что не угадал – рядовое, вроде бы, решение может порой привести к серьезным последствиям, круто изменяющим жизнь. Однако трепыхаться было поздно, а здесь хоть на довольствии и не надо больше ежедневно таскаться в поисках работы через весь город, рискуя получить в подземке зуботычину, а то и перо в бок, общаться с людьми, которых ты совершенно не интересуешь, принимать вежливое и пустое «мы с вами свяжемся...» раз за разом. А тут в судьбе появилась некая определенность. Взбодрив себя напоследок подобной мыслью, он решил, что хватит рефлексировать – пора спать, не зря ведь Доплер так плотоядно ухмылялся на прощанье.
Противный зуммер побудки, продирающий нервы до позвоночника, в сочетании с громогласными понуканиями ураганом ворвавшегося в казарму Доплера грубо вытряхнул курсантов из сна.
