Они снова перешли на английский, чтобы заказать первые блюда, и остановились на баранине и цыпленке с отварным рисом.
— И два пива, — добавил Стронг. Официант вежливо поклонился и отошел от стола.
— Вы курите? — спросил Стронг, снова переходя на испанский.
— Время от времени, в постоянную привычку не вошло.
— Странно, у вас, должно быть, невероятная сила воли.
— Отнюдь нет, если дело касается хорошего секса, — откровенно признался Джардин и улыбнулся.
— А я курю трубку.
— Вот как? — Джардин удивился гораздо сильнее, чем это позволительно разведчику.
— Начал на этой неделе. Джин купила мне вересковую трубку «Петерсон» на день рождения. («В прошлый вторник», — подумал Джардин.) И пачку прекрасного табака.
— В моем офисе ребята курят «Данхилл», и мне действительно нравится запах.
— Дэвид, вы ведь работаете в протокольном отделе, так?
— Что-то вроде того. — «Начинается», — подумал Джардин.
Стронг внимательно посмотрел на него, рассчитывая, словно компьютер, свой следующий вопрос. Как бы там ни было, парень преуспевающий юрист. По данным Кейт, коэффициент его умственного развития составлял 169.
— Но у меня двоюродная сестра работает в Министерстве иностранных дел, и ее работа связана с протокольными делами: организация визитов министров иностранных дел и прочее.
— И она никогда не встречалась со мной?..
— Сначала она сказала, что вы не можете работать в протокольном отделе, иначе бы она вас обязательно знала. А когда позже мы с ней встретились, она уже ответила более уклончиво. Сказала, что вы большая шишка и один из секретных сотрудников. И покраснела при этом. Виктория ужасная лгунья.
— В моем офисе она бы не удержалась.
Джардин искренне улыбнулся и дружелюбно посмотрел на Стронга. Молодчага старушка Кейт, она на самом деле великолепна в подборе потенциальных агентов.
— Конечно, это, само собой, не мое дело…
— Дружище, я прямо заинтригован.
— А я себя сейчас чувствую круглым дураком. Извините, но моя работа сделала меня чересчур любопытным. Ладно, мне пора заткнуться, — Малькольм, слегка смущенный, пожал плечами.
«Отлично, — подумал Джардин, — мальчишка ведет себя естественно».
— Продолжайте, пожалуйста, Малькольм. Меня всегда интересовало, как работают другие люди.
— Ну хорошо. Я отыскал вас в справочнике Министерства иностранных дел.
— Добрый старый справочник.
Этот справочник представлял собой правительственное издание, где приводились имена и послужные списки каждого человека, работающего в Министерстве иностранных дел и по делам Содружества. Они помолчали, пока официант ставил на стол две стеклянные кружки со светлым пивом.
— И там я прочитал о вас. О вашей карьере. Берлин, Аден, Сайгон, Москва, Буэнос-Айрес, Тегеран, Эквадор. И в придачу кавалер ордена Святого Михаила и Святого Георгия. — (Со следующей степенью уже жалуется рыцарское достоинство). — А поскольку вы кавалер этого ордена, то должны быть занесены в справочник «Кто есть кто», и я позволил себе и там отыскать вас…
«Боже мой, — подумал Джардин, — да он просто допрашивает меня. Наглый тип».
— И там вы меня нашли?
— Нашел. Школа, военная служба, Оксфордский университет. История и современные языки. Два года работы корреспондентом «Саут Чайна морнинг пост», затем дипломатическая служба Ее Величества. Увлекаетесь средневековой музыкой, джазом и парусным спортом.
— И столько затруднений ради меня, Малькольм.
— Никаких затруднений, все эти справочники есть у меня в офисе. Но такое может быть только в Англии, да? — Он устремил на Джардина насмешливый взгляд.
— Что может быть только в Англии?
— Только в Англии работник высокого ранга… — Стронг оглянулся вокруг. Народу в ресторане было много, но никто не обращал ни малейшего внимания на их угловой столик, — …вашей профессии может быть занесен в справочник «Кто есть кто».
Джардин решил про себя, что у этого парня есть мозги. Малькольм смотрел на него честным и открытым взглядом, который привел бы в замешательство даже тех, кто проводил перекрестные допросы в Центральном уголовном суде. Дэвид отхлебнул пива и рассказал Малькольму Стронгу историю о заправочной станции и гараже, примостившихся под величественным зданием из стекла и бетона. Таким образом он как бы признал подозрения Стронга в том, что является важной шишкой в секретной службе.
Малькольм казался удовлетворенным своей маленькой победой. Разговор переключился на дам. Стронг сообщил, что его Джин имеет свое дело по торговле вином, а Джардин рассказал, что его Дороти работает на телевидении. Дэвид с облегчением отметил про себя, что Малькольма Стронга не слишком встревожил и не слишком заинтересовал тот факт, что его новый знакомый работает в разведке. Он просто хотел разрушить легенду Джардина о протокольном отделе.
Дэвид снова перевел разговор на карьеру Стронга, и ему стало ясно, как сильно тот любит свою работу и какие у него амбициозные планы на будущее.
— И сразу после университета вы стали заниматься юриспруденцией?
— Нет, я отдыхал шесть месяцев, путешествуя по Южной Америке.
Джардин знал об этом, и у него даже имелась схема маршрутов.
— А в армии не служили?
— В Аргентине? Ни в коем случае. Я гражданин Великобритании.
— Я и имел в виду в Великобритании.
— Нет, меня не призывали.
— Некоторые люди проходят трехгодичную службу для получения офицерского звания.
— Как вы, например. В парашютно-десантном полку. Об этом есть в «Кто есть кто».
— А вас, значит, никогда не привлекала подобная идея?
— Я человек не военного склада, Дэвид. Не люблю, когда на меня кричат.
— Или приказывают убивать людей.
— Да, я думал об этом в связи с заварушкой в Персидском заливе.
— И что?
— Меня не волнуют эти события. Скажу откровенно, вот если бы началась настоящая война, такая, как с Гитлером, или если бы захватчики вторглись в Европу, то тогда я моментально пошел бы в армию. Думаю, так поступили бы большинство парней моего возраста.
— В пехоту? Во флот? В авиацию?
— Летать я не люблю. Полагаю, что в силу моей подготовки мне подошло бы что-нибудь сродни вашей деятельности. Скажем, анализ информации.
Джардину это понравилось. Стронг не употребил таких слов, как «разведчик» или «шпион».
— Не знаю, может быть, даже допрашивать вражеских агентов, — добавил Малькольм.
— А почему? Почему не оперативная деятельность? Вы говорите на французском и итальянском, а испанский для вас вообще родной.
— Знаете, я не имею представления о нелегальной работе. О фальшивых документах и прочих подобных вещах. Я даже не читал Джона Ле Карре и не смотрел всю эту муру по телевизору.
Джардин наклонился вперед и как бы невзначай произнес фразу, которой на самом деле придавал большой смысл.
— Существуют профессии, которым всегда можно научиться, Малькольм.
Стронг резко взглянул в глаза Джардину. Тот факт, что он назвал его по имени, подчеркивал, что эти слова обращены именно к нему. Наступила длительная пауза, они не слышали даже шума, стоявшего в ресторане.
— Возможно, мои слова покажутся вам просто сумасшествием, Дэвид. Это можно расценивать как предложение?
Джардин сделал вид, что задумался над его словами, затем наклонил голову в знак согласия.
— Не такое уж это и сумасшествие. Некоторое время назад вы попали в поле нашего зрения. Должен признать, что некоторые ваши способности соответствуют высокому уровню. Кое в чем вы могли бы нам помочь. Я хотел бы знать, интересна ли вам вообще такая идея или нам следует отбросить ее.
Стронг задумался. Он был очень сообразительным, настолько сообразительным, что Джардин даже подумал, не намекнул ли ему о чем-нибудь Арнольд Гудвин, устроивший им встречу в клубе «Пеллингз». Но Арнольд был очень осторожен с подобными вещами.
Как только Стронг открыл рот для ответа, перед столиком внезапно вырос официант-индиец.
— Все в порядке, господа?.. — поинтересовался он.
«Как им удается прерывать разговор в самый нужный момент?» — подумал Джардин и посмотрел на официанта.
— Все отлично.
— Благодарю вас, саиб.
— Все просто восхитительно.
— О, вы так добры.
— Никогда не пробовал ничего вкуснее. Передайте мою благодарность вашему шеф-повару.
Лицо Джардина приняло каменное выражение, и даже официант начал понимать, что ему лучше убраться.
— Вы очень добры, сэр, я передам ваши слова повару.
Дэвид повернулся к усмехающемуся Стронгу.
— Эти официанты всегда выбирают самый неподходящий момент. Извините, Малькольм.
— Пустяки. — Стронг вновь стал серьезным. — Так что дальше?
«Ох, благодарю тебя, Господи, в моем сердце звучит праздничная месса и соло на органе».
