Ознакомительная версия.
– А я что, по-вашему, дурака валяю, – обиделся Антон. – Вам легко советовать! Но если это почти единственная зацепка, то разве я должен ее бросать?! Тем более что учредителем «Янки» был старик, которого нашли в тоннеле с пуговицей от костюма Ленина.
– Ты серьезно? – спросил Василий Дмитриевич.
– Серьезнее не бывает, – ответил Корицкий. – Так что след, возможно, тянется в Кремль.
– Ну, тогда другое дело, – сказал друг отца. – Боюсь только, что ты ничего доказать не сможешь, и в конечном счете все спишут на этого деда. Должен тебе заметить, что наши как-то поутихли, особенно после появления самозванца, называющего себя Лениным. Как ты к нему относишься?
– Никак, – равнодушно проронил Антон. – Мало ли на свете мистификаторов!
– Взялся бы ты лучше его разоблачить! – воскликнул Василий Дмитриевич. – Наверное, это сейчас было бы более правильно, нежели искать тело: чем дальше, тем меньше вероятности его обнаружить.
– Дядя Вася, как вы не понимаете, что я на государственной работе, и не выбираю сам, чем заниматься, – с нажимом произнес Корицкий. – Никакого дела на поддельного Ленина не заведено, мне команды разоблачать его не поступало, так что извините. А для вашей партии что важнее: найти тело или вывести на чистую воду самозванца?
– Ты знаешь, у меня был разговор с нашим лидером, Георгием Алексеевичем Лигановым, – доверительным тоном сказал Василий Дмитриевич. – В общем, сегодня не столь уж актуально, вернут Ленина в Мавзолей или нет.
– Даже так?! – удивился Антон.
– Ты же, Тоша, понимаешь, что события уже улеглись, и сейчас важнее не дать какому-то мошеннику опорочить имя вождя, – тихо проговорил собеседник. – Так что мы не будем в обиде, если твои поиски не увенчаются успехом.
Выйдя из кафе, они попрощались, и Василий Дмитриевич поспешил к Лиганову.
Тот внимательно выслушал рассказ о состоявшемся разговоре со следователем, отпустил соратника по партии и быстро набрал хорошо знакомый ему номер телефона.
Дело о смерти банкира оказалось не таким уж сложным.
Расположившись в вагончике за столом, испещренным многочисленными выбоинами, – наверное, здесь была сыграна не одна тысяча партий в домино, – Сивцов начал допрос прораба.
– Вам знаком этот человек? – спросил он, показывая фотографию погибшего.
Толстяк молчал, вероятно, соображая, что ему можно говорить, а что – нет.
– Я еще раз спрашиваю, вы знаете этого мужчину? – с нажимом произнес Анатолий.
Прораб пошевелил губами, и, наконец, сказал:
– Думаю, я его видел.
Сивцов подался ближе к толстяку и начал ему объяснять:
– Вы, наверное, не понимаете всей серьезности положения. К вечеру у нас будут результаты экспертизы, и я уверен, что они вам очень не понравятся. Человека на фотографии нет в живых, и почти со стопроцентной уверенностью можно утверждать, что смерть его застигла здесь, на вашей стройплощадке. Если вы будете молчать, то станете подозреваемым в убийстве, а это – прямой путь на нары, где, как я понимаю, вы никогда не бывали. Но добровольные показания могут изменить вашу участь. Следствие учтет помощь в деле, и вполне возможно, вам удастся избежать всей жестокости пенитенциарной системы.
– Какой? – переспросил толстяк, тело которого было очень трудно представить в тесной тюремной камере.
– Пенитенциарной – то есть системы наказания за совершенные преступления, – растолковал Сивцов. – Итак, будете отвечать на мой вопрос?
– Ладно, – согласился прораб. – Этот человек находился на нашей площадке неделю назад.
– А точнее? – спросил Анатолий.
– 16 октября, – посмотрев на календарь, сказал прораб. – Он появился у нас ближе к вечеру.
– А что ему здесь было надо? – поинтересовался Сивцов.
– Какие-то у него дела с нашим директором – Семеном Борисовичем Лившицем. Ну, поговорили они немного, я бы сказал, на повышенных тонах. А потом пошли сюда, в вагончик. Я при их разговоре не присутствовал, ничего не знаю. Да к тому же мне пришлось уехать на бетонный завод, а когда вернулся, встретился уже с трупом. Вам легко это проверить.
– Значит, вы не видели, что здесь произошло? – спросил Анатолий.
– Сам не видел, но по рассказам рабочих знаю, – отозвался толстяк. – Да вы их можете допросить.
– Этим уже занимается мой коллега, но я хотел бы услышать в вашем изложении, как все случилось? – предложил Сивцов.
– Ребята говорят, что в вагончике Лившиц и человек с фотографии пробыли часа два, – неохотно стал излагать прораб. – Рабочие, что заступили на вторую смену, видели, как ушел наш директор, и подумали, что гость удалился еще раньше. Никто не заметил, как он, изрядно набравшись, оказался на верху здания. Что он там делал, неизвестно. На него обратили внимание только когда услышали громкий звук. Сначала подумали, что упал мешок с цементом. Но потом увидели, что на куче кирпичей кто-то лежит. Наверное, не удержал равновесия. Ребята его пощупали, даже зеркало вот это из вагончика притащили, ко рту подносили. В общем, поняли, что он уже не жилец. Тут и я подъехал.
Рассказ прораба, в принципе, подтверждался результатами судебно-медицинской экспертизы: согласно ей смерть банкира наступила в результате многочисленных внутренних кровоизлияний. Это вполне могло произойти после падения с большой высоты.
Дальше события развивались так, как рассказали Куркову сами рабочие. Испугавшись огласки, – она могла повредить репутации компании, – прораб распорядился, чтобы трое строителей затащили тело в канализационный колодец и отнесли его по тоннелю подальше от строительной площадки. Если бы они были профессиональными преступниками, то, конечно, убрали бы все следы, которые могли указать на место происшествия. Рабочие искренне раскаивались в содеянном, и у следователей не возникло сомнений в их искренности. Но, тем не менее, у всех участников переноса тела, а также у прораба Сивцов взял подписку о невыезде, предупредив, что если они утаили какие-то важные подробности случившегося, дело может принять другой оборот.
Однако вопросы все же оставались. Что занесло банкира на стройплощадку? Какие дела у него были со строительной компанией? Сам ли он упал с верхотуры или кто-то ему «помог»?
Прежде чем встретиться с Лившицем, Анатолий решил побывать в банке и назначил встречу с его руководителем на утро следующего дня. Дома, обдумывая вопросы, он краем уха слушал новости, доносившиеся из недр старенького «Шарпа». Неожиданно информация, прозвучавшая из уст диктора, который говорил с явно наигранной взволнованностью, увязалась с тем, о чем он размышлял.
Сивцов повернулся к экрану, на котором разворачивались кадры крупного пожара – горел именно тот банк, куда он собирался пойти утром. Бушевавший огонь сжирал все, что находилось в офисах, однако, судя по всему, никто из сотрудников не пострадал – происшествие случилось вечером, после окончания рабочего дня.
«Вот это да!» – воскликнул Анатолий, чувствуя, что событие имеет непосредственное отношение к его расследованию. Будто кому-то было крайне нежелательно, чтобы он копался в архивах банковских операций.
С подобным чувством эти же кадры смотрел и Антон Корицкий. С большим трудом он успел отследить перевод интересовавшей его подозрительной суммы через пять банков несколькими, как он уже был убежден, подставными фирмами. Очередным на пути его поисков оказался тот, который горел сейчас, вопреки поговорке, не синим, а ослепительно-желтым пламенем.
Ленин проснулся в три часа ночи и стал торопливо одеваться. Ему показалось, что какой-то до боли знакомый женский голос настойчиво звал его: «Сева! Сева! Что ты здесь делаешь? Уходи!»
Испытывая почему-то полное доверие к услышанному во сне, Владимир Ильич, накинув куртку и нахлобучив лыжную шапочку, стал неслышно спускаться по лестнице. Он гнал от себя все мысли, которые могли бы, слово ватой, обволочь и заглушить призывные слова, показавшиеся ему такими важными. Не задумался Ленин и о том, что входная дверь была обычно заперта. Он подошел к ней и, словно заранее зная, что так и будет, обнаружил торчащий в скважине ключ. Два поворота по часовой стрелке – и он тихонько выскользнул наружу.
Так же уверенно Ленин быстрым шагом двинулся по дорожке. По ней он не раз прогуливался с Тимофеем Николаевичем, и в один из таких променадов заметил, что две доски в заборе болтались на ветру, ударяясь друг о друга. Он осторожно отодвинул их и протиснулся в образовавшуюся довольно широкую щель.
Снег, выпавший на Покров, уже давно растаял, земля подсохла, а листья на дорожке за забором успели пожухнуть. При ярком свете словно циркулем нарисованной луны это можно было разглядеть даже ночью.
Пройдя минут пять по едва шелестящей тропке, беглец, наконец, дал волю своим мыслям. «Что же за голос звучал, будто из самого центра мозга, и почему меня назвали Севой?»
Ознакомительная версия.
