Их найдут возле фургона с оружием в руках и многочисленными смертельными ранениями. Два «талиба» будут лежать неподалёку, но на некотором расстоянии друг от друга, как и положено участникам засады, погибшим от метких выстрелов охранников. Дверь фургона, взломанная ломом и кувалдой, будет открыта.
Подготовив сцену к приезду полиции, бригадир Юсуф сел в кабину рядом с шофёром. Бывший заключённый с двумя спецназовцами забрался в кузов пикапа. Защищаясь от холода, все трое прикрыли лица свободным концом тюрбана.
Пикап пронёсся по пригородам Кабула и свернул на шоссе, идущее на юг, в сторону Газни и Кандагара. Здесь, как и всегда по ночам, вытянулась длинная колонна грузовиков, называемых по всей Азии не иначе как «звонками на колёсах».
Всем им, судя по виду, никак не меньше сотни лет. Их можно встретить на любой дороге Ближнего и Среднего Востока, по которым они ползут, пыхтя, кашляя и оставляя за собой хвост густого чёрного дыма. Нередко они остаются на обочине, дожидаясь возвращения шофёра, отправившегося куда-то, может быть, за много миль, за нужной деталью.
Они перебираются через непроходимые горные хребты, протискиваются по узким перевалам, карабкаются по осыпающимся песчаным склонам. Иногда их голые, очищенные до костей скелеты можно увидеть в ущелье среди прочего придорожного мусора. Но именно они наполняют кровеносные сосуды континента; именно они поддерживают в нём жизнь, доставляя самые разнообразные товары в самые далёкие и изолированные деревушки.
«Звонками на колёсах» их много лет назад назвали британцы. Дело в том, что на Востоке каждый владелец автомобиля украшает его как только может. Все свободные поверхности тщательно расписываются сценами на исторические и религиозные сюжеты, в которых отражено и христианство, и ислам, и индуизм, и сикхизм, и буддизм, причём нередко в восхитительном смешении. Машины также украшают ленточками, блёстками, мишурой и даже колокольчиками. Отсюда и звон.
Колонна, вытянувшаяся на шоссе к югу от Кабула, состояла из нескольких сотен грузовиков, водители которых спали в кабинах в ожидании рассвета.
Пикап остановился примерно у середины колонны. Майк Мартин соскочил с кузова и прошёл вперёд. Лицо человека за рулём скрывал шебах. Сидевший рядом с водителем бригадир Юсуф молча кивнул. Все, конец дороги. И начало пути. Повернувшись, Майк Мартин услышал негромкий голос шофёра:
— Удачи, босс.
Снова знакомое словечко. Босс — так называют своих офицеров только спецназовцы САС. Передавая заключённого в Баграме, американский майор не знал, что после прихода к власти президент Карзай попросил, чтобы созданием и обучением афганского спецназа занималась именно САС.
Мартин повернулся и пошёл вдоль растянувшейся по обочине колонны. Пикап тоже развернулся и, мигнув фарами, покатил к Кабулу. Сержант-спецназовец достал сотовый телефон, набрал столичный номер и, дождавшись ответа, произнёс два слова и дал отбой.
Шеф резидентуры СИС в Афганистане тоже позвонил по защищённой линии. В Кабуле было четыре часа утра, в Шотландии одиннадцать вечера. На одном из экранов появилось короткое, в одну строчку, сообщение. Успевшие вернуться на базу Эдзель Филлипс и Макдональд увидели то, что надеялись увидеть. «Операция началась».
Оставшись на продуваемом ветром шоссе, Майк Мартин позволил себе ещё раз оглянуться. Красные огни пикапа растворились в темноте. Он повернулся и зашагал дальше. Ещё через сотню шагов Майк Мартин стал Афганцем.
Он знал, что ему нужно, но нашёл то, что искал, не сразу. Грузовик с номерами пакистанского города Карачи. Водитель такой машины вряд ли будет пуштуном, а значит, не заметит, что его пассажир и сам владеет этим языком не в совершенстве. Скорее всего, за рулём будет белудж, возвращающийся домой, в пакистанскую провинцию Белуджистан.
Водители ещё спали, а будить спящего неразумно — уставший человек, когда его поднимают, редко бывает в добром расположении духа, а Мартин рассчитывал именно на последнее. Поэтому следующие два часа он провёл, свернувшись у грузовика и дрожа от холода.
Около шести, когда небо на востоке порозовело, в машинах началось шевеление. Кто-то развёл у дороги костёр, чтобы вскипятить воду. В Центральной Азии значительная часть жизни проходит в чайной, чайхане или около неё, и для чайной нужны лишь огонь, котелок с водой да несколько мужчин вокруг. Мартин встал, размял затёкшие члены и подошёл к костру погреться.
Человек, который готовил чай, был пуштун. Красноречием он не отличался, что Мартина вполне устраивало. Тюрбан он снял, свернул и убрал в дорожную сумку. Не зная, с кем имеешь дело, свою принадлежность к талибам лучше не афишировать. Отдав несколько афгани, Мартин получил кружку горячего, с дымком чаю и, благодарно кивнув, отошёл в сторонку. Через несколько минут из кабины грузовика выбрался белудж, который тоже пошёл за чаем.
Вставало солнце. Кое-где уже ожили двигатели, и в небо поползла чёрная копоть. Белудж направился к машине. Мартин последовал за ним.
— Добрый день, брат.
Белудж ответил, не проявив, однако, особенной радости.
— Ты случайно не держишь путь на юг, к Спин-Болдаку?
Любой, кто направлялся в Пакистан, должен был неминуемо проехать этот небольшой пограничный городок южнее Кандагара. Мартин знал, что полиция уже ищет беглеца и за его голову назначена награда, а значит, границу придётся переходить подальше от контрольного пункта и пешком.
— Коли на то будет воля Аллаха, — ответил белудж.
— Тогда не согласишься ли ты во имя всемилостивейшего взять попутчика, спешащего домой к семье?
Белудж задумался. Обычно в дальние поездки, например в Кабул, он брал с собой двоюродного брата, но тот заболел и остался дома в Карачи. Ехать одному всегда труднее, и попутчик бы не помешал.
— А за рулём можешь посидеть? — осторожно спросил он.
— Признаюсь, за рулём я провёл немало лет.
В путь тронулись вместе. Оба по большей части молчали, но молчание ни одного, ни другого не тяготило, тем более что тишину заполняла восточная поп-музыка, звуки которой доносились из старенького, в пластмассовом корпусе радио вперемешку с хрипами и свистом.
Через несколько часов миновали Газни. Дальше их ждал Кандагар. По дороге сделали остановку: подкрепились обычным для здешних мест рисом с козьим мясом, выпили чаю и заправили бак. Мартин помог расплатиться и за то, и за другое, после чего белудж оттаял и проникся к попутчику дружелюбием и симпатией.
Хотя Майк не знал ни урду, ни балучи, а шофёр лишь десяток слов на пушту, они вполне сносно общались на языке жестов, дополняя его арабскими вставками из Корана.
Заночевать решили в Кандагаре — белудж объяснил, что предпочитает не рисковать и избегает ночных перегонов. Они находились в провинции Забол — краю весьма диком и населённом диким народом. В таких местах безопаснее путешествовать днём, когда на дороге много машин, спешащих как на юг, так и на север. Бандиты же во все времена творят свои чёрные дела под покровом ночи.
Когда впереди показались первые дома Кандагара, Мартин, объяснив, что хочет подремать, забрался на скамью позади сидений, где ночью спал водитель. Кандагар был опорной базой Талибана, и ему вовсе не хотелось, чтобы какой-нибудь исправившийся талиб по ошибке признал в нём старого знакомого.
После Кандагара он снова сел за руль, сменив белуджа. Вечер ещё не наступил, когда они подъехали к Спин-Болдаку, и Мартин, объяснив, что живёт в северной части города, поблагодарил водителя и вышел из машины. До границы оставалось несколько миль.
Поскольку белудж не знал пушту и слушал музыку, он не услышал новостей. Очередь на контрольном пункте вытянулась длиннее обычного. Проверив документы, офицер показал ему фотографию. Водитель сразу узнал бородатое лицо недавнего попутчика.
Белудж был честный человек и зарабатывал своими руками и тяжким трудом. Дома его ждали дети и семья. Жизнь никогда не бывает лёгкой для тех, кто рассчитывает только на себя и идёт прямой дорогой. Провести несколько дней, а то и недель в афганской тюрьме, доказывая свою невиновность?
— Клянусь пророком, я не видел этого человека, — сказал белудж, и его пропустили.
— Больше никогда, — пробормотал он себе под нос, поворачивая на юг, в сторону Кветты.
Пусть Кветта и считается самым продажным городом во всей Азии, но у себя на родине человек по крайней мере знает, что к чему. Он ничего не имел против афганцев, но они чужой народ, так с какой стати вмешиваться? Интересно, что такого натворил тот талиб?
Мартина предупреждали, что нападение на тюремный фургон, убийство двух охранников и побег заключённого, только что доставленного американцами из Гуантанамо, не тот случай, когда дело можно прикрыть. К тому же и американское посольство, несомненно, поднимет шум.
О побеге стало известно ещё ночью, когда тюремное начальство, не дождавшись своевременного прибытия фургона, выслало ему навстречу патруль. Полицейские обнаружили четыре тела и сделали соответствующие выводы. То, что машина сопровождения отстала от фургона, списали на обычную некомпетентность. Но к исчезновению осуждённого явно приложила руку какая-нибудь недобитая банда талибов. Охота началась.
