Ознакомительная версия.
Хозяин кабинета молчал. Он вообще не любил делать скоропалительных выводов. Заместитель, знавший об этой особенности своего руководителя, терпеливо ждал.
– Ваши предложения? – наконец спросил руководитель Службы.
– Судя по всему, информация, поступившая к нам из Лондона от нашего агента Лорда, подтверждается, – осторожно заметил Осипов. – Очевидно, авария, в которой погиб генерал Лосякин, была действительно случайной, хотя журналисты и выдвигали различные версии. Но в салоне автомобиля, кроме крупной суммы денег, была найдена и магнитофонная запись беседы покойного с человеком, которому предназначалась эта сумма. В ФСБ скрывают информацию о найденной пленке. Тогда получается, что они начали собственное закрытое расследование.
– Генерал Лосякин был близок к определенной группе людей, – хмуро заметил Осипов, – и ни для кого не секрет, что возглавляет эту группу банкир Тальковский. Конечно, наши подозрения нельзя считать доказанным фактом, но очевидно, что Лосякин мог получить указания от кого-нибудь из них. Наш агент в Лондоне полагает, что крупные суммы наличных денег, которые будут ввозиться в нашу страну, предназначены для стабилизации ситуации, если вдруг какие-либо чрезвычайные обстоятельства ее расшатают. Если учесть болезнь Президента, то сегодня чрезвычайным обстоятельством может стать неожиданная отставка правительства, но, поскольку сам Президент сейчас не в состоянии издать такой указ, отставка фактически невозможна. Значит, речь идет о других потрясениях, которые могут быть спрогнозированы или спровоцированы. Если учесть, что Лосякин выезжал из здания ФСБ для встречи с каким-то неизвестным, которому, видимо, он должен был передать деньги, и даже записал на пленку свой с ним разговор, то, очевидно, можно предположить, что он искал конкретного исполнителя под определенный заказ.
– Вы понимаете, что говорите? – спросил, глядя ему в глаза, хозяин кабинета. – Вы обвиняете руководство ФСБ в том, что они вербуют наемных убийц для устранения неугодных лиц?
– Я меня есть основания для некоторых подозрений, – ответил Осипов. – Но я вовсе не обвиняю всех сотрудников ФСБ и вообще аппарат службы контрразведки. Они прислали к нам запрос насчет «ликвидаторов». Просят проверить всех оставшихся в живых специалистов и дать им полный список людей старше пятидесяти лет. Раз они начали свое служебное расследование, значит, они тоже пытаются выяснить, с кем встречался Лосякин. Да, и вот еще что. До вчерашнего дня наши аналитики полагали, что Лосякин торопился на встречу с неизвестным, чтобы передать ему деньги, когда случилась авария. Однако наличие магнитофонной пленки все меняет. Очевидно, встреча все-таки состоялась и часть денег была передана. А другую часть Лосякин оставил у себя. Либо для второго исполнителя, либо на собственные нужды, так сказать, за услуги. Все обстоятельства этого дела свидетельствуют о том, что он опасался этого киллера и пытался обезопасить себя.
В кабинете наступило молчание. Оба генерала понимали, какую тему затронули. Это была уже не разведка. Это была большая политика, в которую оба долго отказывались играть. Но сейчас делать вид, что ничего не происходит, они не имели права. Сложность положения заключалась и в том, что сообщения Лорда были абсолютно секретными и передаваемую им информацию руководитель внешней разведки мог представлять только Президенту страны. А тот был тяжело болен и лежал в больнице. Разглашать информацию такого рода было нельзя, но и игнорировать ее было невозможно. Инсульт Президента перевернул все вверх дном.
– Список «ликвидаторов» для ФСБ вы уже подготовили? – осведомился хозяин кабинета после недолгой, но тяжелой паузы.
– Подготовили, – ответил Осипов, – но...
– Не весь список? – понял генерал.
– Мы исключили пятерых самых опасных, – пояснил Осипов, – сейчас мы их проверяем.
– Почему исключили?
– Я них был допуск к особо секретной работе. Данные на этих агентов мы не даем никому. Вы же сами утверждали этот список.
– Тогда нам нужно самим их проверить.
– Я уже дал поручение. Мы проверим каждого из пятерых. Тщательно проверим. Один живет в Белоруссии, один в Германии, трое в России. Будем проверять.
– И не откладывая, – распорядился хозяин кабинета, – нужно вычислить возможного исполнителя, с которым встречался генерал Лосякин перед своей нелепой гибелью. Желательно как можно быстрее. Иначе сообщения Лорда о возможной дестабилизации ситуации в России могут оказаться неприятной реальностью.
– Мы работаем, – ответил Осипов. – Если бы не вчерашнее сообщение Юрия Чирковского, нам было бы намного сложнее.
– А вы уверены, что информация верная? Возможно, кто-то решил начать игру и против нашей службы?
– Не думаю. Отец Чирковского – академик Александр Павлович Чирковский, один из самых известных филателистов Москвы. А его давний друг – Антон Федорович Стадник подвержен той же «болезни». Это хобби достаточно заразительное. Вчера они вместе рассматривали марки, и Стадник, который возглавляет группу экспертов в лаборатории ФСБ, увлекшись, случайно проговорился. Юрий Чирковский знал о смерти Лосякина и, сумев связать эти два факта, сразу позвонил мне. Мы, кстати, проверили: Стадник действительно пришел домой в воскресенье поздно и даже опоздал в гости.
– В любом случае наша заинтересованность фактами смерти Лосякина не должна выйти за пределы Центра, – строго предупредил генерал, – нам только не хватает, чтобы и нашу службу полоскали в газетах? Вы меня понимаете, Георгий Самойлович?
– Группу сотрудников, которые будут проверять все данные, возглавит капитан Чирковский, – доложил Осипов, – мы примем все меры, чтобы проверка прошла достаточно оперативно и незаметно.
День десятый. Москва. Понедельник. 2 июля.
Два дня Тальковский терпеливо ждал, рассчитывая на сообразительность неизвестного убийцы, который должен был догадаться проверить сообщения, поступившие на номер его счета в банке. И наконец вечером в понедельник отправил запрос в банк, решив проверить, нет ли для него информации. И почти сразу получил ответ. Его призыв был услышан, адресат передал только одно слово «согласен». Но этого было достаточно, чтобы терпеливо ждать телефонного звонка.
Дело это было настолько щекотливое, что Тальковский не решился никому его доверить, даже Вигунову, понимая, что в случае провала у бывшего полковника милиции будет исключительно выгодный «компромат» на его патрона, с помощью которого он сможет шантажировать не только самого Тальковского, но и связанные с ним структуры. Банкир понимал, что проведение такого рода операций требовало соблюдения особой осторожности. Для этого он купил четыре мобильных телефона.
По взаимной договоренности с руководителем одной из небольших компаний, не связанных с ним бизнесом, все четыре мобильных телефона были переданы в эту компанию еще в субботу, что и было зафиксировано во всех документах. В понедельник один из сотрудников компании, одинокий молодой человек, получивший в свое пользование новый мобильный телефон, неожиданно получил срочное указание своего руководства вылететь в Данию для участия в каком-то семинаре, не относившемся к теме работы молодого человека. Поскольку мобильный телефон еще не был подключен к международной сети, хозяин аппарата решил оставить его дома.
В понедельник утром к его номеру подключились сотрудники Вигунова, которым подробности дела не были известны. Номер телефона был переведен на один из аппаратов Тальковского, который ждал звонка, как и было условлено, в шесть часов вечера. И ровно в шесть раздался долгожданный телефонный звонок. Тальковский включил аппаратуру, искажавшую не только звуки голоса, но и тембр говорившего.
– Да, – глухо сказал он.
– Я получил ваше сообщение, – услышал он голос неизвестного. – Полагаю, что все наши договоренности остаются в силе?
– Да, – подтвердил Тальковский.
– Я постараюсь выполнить поручение до конца срока, указанного в нашем контракте, – говоривший умел находить нужные слова. Это понравилось банкиру. Но сам он молчал, считая, что лучше ему ничего не комментировать.
– Я буду звонить по понедельникам, – сообщил незнакомец, – и посылать сообщения, если будет необходимость.
– Да, – в третий раз сказал Тальковский. Он хотел уточнить условия, хотел поговорить о более конкретных сроках, хотел узнать, как можно связаться с исполнителем в случае крайней необходимости. Но он знал, что безопаснее для него ничего не спрашивать и ничего не говорить. Поэтому он и в третий раз произнес только «да». Говоривший, очевидно, понял его уловку, потому что он усмехнулся и громко сказал:
– До свидания.
Тальковский положил трубку. Перевел дыхание. Теперь все было в порядке. Если этот неизвестный убийца такой специалист, как ему говорил Лосякин, то промаха быть не должно. Он вдруг обратил внимание, что во время разговора все время стоял рядом со столиком, словно опасаясь присесть на диван. Он терял свою знаменитую выдержку.
Ознакомительная версия.
