Ознакомительная версия.
— Нет причин для беспокойства! — передразнила я. — Все идет замечательно! Тебя, Алсуфьев, послушать, так ты просто вселенский утешитель, а не психотерапевт. По-твоему, все, что не убивает нас, — делает нас сильнее.
— Это не по-моему, Наташечка, это Ницше сказал: «Was mich nicht umbringt, macht mich starker»[1].
«Ну наконец-то пробудился», — мысленно поаплодировала себе я, а вслух сказала:
— А то я не знаю, что это Ницше. Весьма приблизительный перевод, кстати сказать.
— Абсолютно с тобою согласен, весьма приблизительный.
Я удовлетворенно кивнула и открыла занавески.
— Кошмар какой! — через секунду заявила я, разглядывая черноту за окном.
Такая темень, хоть глаз коли. Время-то детское, всего восемь вечера, а за окном не просто сумерки, а самая настоящая южная ночь. Я ведь думала, поедем на поезде, будем в окошко смотреть. Пекин и Шанхай — это еще не весь Китай. Помню, когда мы со Славочкой ездили в Штаты, то специально поехали из Нью-Йорка на Ниагару автобусом. Далековато, конечно. Девять часов езды. На самолете за час бы управились. Зато «одноэтажную Америку» посмотрели. Девять часов туда да девять обратно. Сережа, вот интересно, китайские крестьяне по-прежнему носят конические шляпы из рисовой соломы, помнишь, как на пасторальной картинке в школьном учебнике, или же перешли на бейсболки?
— Не знаю, Наташечка.
— Вот и я не знаю, а хотелось бы посмотреть. Я читала, в Китае лотос на специальных плантациях выращивают. Представляешь, большие водные пространства и все в цвету. В бело-розовом. Красиво, наверное. А лотос когда цветет?
— Не знаю…
— Жаль. Я вообще не понимаю, зачем мы поехали поездом. Только время теряем, и выспаться толком не выспимся, и впечатлений никаких. Знать бы, что в Китае так рано темнеет, полетели бы самолетом. Тем более что процедура досмотра у них, что в аэропорту, что на вокзале — одинаковая. Все перемяли, перелапали…
— Ложись спать, Наташечка, — попытался переключить меня с неприятной темы Алсуфьев. — Поезд приходит рано. Завтра у нас большая программа, целый день на ногах. Надо отдохнуть.
— Уже, ложусь, — мирно сказала я, убаюканная перестуком колес. — Вот только, — я попышнее взбила подушку, — мне интересно, что же они у нас такое искали?
— Кто?
— Как это кто? Сережа! Я вижу, ты уже спишь, а вот я не смогу уснуть, пока не пойму, что же искали в наших вещах китайские милиционеры? Ты ведь с ними разговаривал.
— Да, бог с ними, Наташечка, забудь. Ничего в этом нет интересного.
— То есть как это нет? Я ведь должна знать… Сережа! Не спи!
— Я не сплю, Наташечка.
— Ну?
— Наркотики…
— Наркотики? У нас?!! Это они тебе сказали?
— Нет, никто мне ничего про наркотики не говорил. Я сам догадался.
— Почему это? — Меня не так-то легко сбить с толку.
— Ты на собаку обратила внимание?
— На кокер-спаниеля? Конечно, обратила. Хорошенький такой…
— Так вот этих, как ты говоришь, хорошеньких, во всем мире натаскивают на обнаружение наркотиков. Вот и делай выводы.
— Кошмар какой! А мы здесь при чем? Сережа! Я не понимаю. Как-то это все странно. Странно и неприятно. Почему китайцы решили, что у нас могут быть при себе наркотики? Собаке только наши вещи понюхать давали. Больше ничьи. Милиционеры с собакой ни к кому другому не подходили. Я видела. Ты же знаешь, я внимательная.
— Я знаю, Наташечка, — еле слышно пробормотал полусонный Алсуфьев.
— Сережа, не спи! Я боюсь. Я читала, в Китае за наркоту расстреливают. Почему подошли именно к нам? Разве мы похожи на наркоманов?
— Ну что ты, Наташечка, конечно, нет. Ты-то уж точно не похожа. Я думаю, это случайность. Обычный выборочный досмотр. Так масть легла. Нам повезло!
— Ничего себе, повезло! Мы из-за них чуть на поезд не опоздали.
— В том смысле, что не повезло. Все, Наташечка, давай лучше поспим.
— Хорошо, давай. Но сначала ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Только честно ответь. Обещаешь? — Неразборчивое бурчание Алсуфьева было растолковано мною, как согласие, и я с жаром продолжила. — О чем они у тебя спрашивали?
В ответ все то же глухое, неразборчивое бормотание.
Я встала с полки и подошла к Алсуфьеву. Нет, это невозможно, так я и знала, он давно уже спит. Нагло спит и в ус не дует.
— Алсуфьев? — Я склонилась над спящим и потрясла его за плечо. — Ты меня слышишь, Алсуфьев, я ведь все равно не отстану. Не спи! О чем тебя спрашивали менты?
— Э-э-э…
Я тряхнула приятеля посильнее:
— Сережа!
— Про шампунь, — выпалил несчастный и отрубился.
Я вернулась на свое место. Продолжать беседу со спящим Алсуфьевым не было смысла. Несет какой-то бред про шампунь. Пусть лучше поспит.
Мне тоже надо поспать. Завтра действительно тяжелый день.
Я легла и закрыла глаза.
Ту-ту-ту-ту, ту-ту-ту-ту, мерно стучали по рельсам стальные колеса.
Этот перестук успокаивал, усыплял. Сознание стало путаться. В голове бились отрывки несуразных мыслей: пятью пять — двадцать пять, три лицевых, накид, одна изнаночная, одну снимаем, пользуйтесь шампунем против перхоти «Head & Shoulders», летайте самолетами Аэрофлота.
Я беспомощно разглядывала карту Шанхая. Ничего не понимаю! Сплошные иероглифы.
Странно. Эту карту мне только что дали внизу на ресепшен.
Зачем? Я ведь не знаю китайского языка.
Не мог же портье ошибиться и принять меня за китаянку?
Разве что мой «конский хвост» ввел его в заблуждение? За эти дни я обратила внимание, что жительницы Поднебесной в большинстве своем предпочитают носить именно такую прическу.
И волосы у меня темные, я шатенка, и кожа смуглая, и в разрезе глаз присутствует некая легкая восточная раскосость…
Нет, не может быть! Это уж чересчур, это я того-с, хватила-с. Есть, конечно, раскосость, но не такая же, как у китайцев. Да и рост у меня для китаянки слишком высокий.
К тому же портье видел мой паспорт, следовательно, знает, что я из России.
И говорила я с ним по-английски…
Зачем было давать мне карту города, где все улицы обозначены иероглифами?
Возможно, он просто перепутал? Хотел дать одну, ту, что на английском, а дал совсем другую.
Вполне вероятно. Этот молодой человек показался мне не очень то внимательным.
Судите сами, я его спросила про отель «Пикарди», дескать, есть ли такой в настоящее время в Шанхае.
— Мы с мистером Алсуфьевым, — я показала рукой на Алсуфьева, — жили когда-то в этом отеле. Очень, очень давно. Мы были тогда еще совсем-совсем маленькие, — я согнула ноги в коленях и, опустив руки вниз, ладошками показала, какие мы с Алсуфьевым были маленькие.
Меня распирало от волнения, и я думала, что портье будет умиляться вместе со мной.
Согласитесь, история довольно трогательная: двое взрослых, солидных людей, убеленных сединами (это я про Алсуфьева), через много-много лет возвращаются в город своего детства.
Я даже всхлипнула от волнения.
А портье мне в ответ с учтивым поклоном и безукоризненно вежливой улыбкой на устах:
— У мадам имеется внук?
— Нет, — растерянно сказала я.
Я даже не сообразила, что должна была бы обидеться.
— У мадам внучка? — Поклон стал более низким, а оскал более приторным.
— Нет! — Опомнилась я и в недоумении вскинула бровь. — У мадам нет ни внука, ни внучки.
В полном изумлении я уставилась на портье. Чего он от меня добивается? Непонятно!
А еще говорят, что китайцы — это азиатские немцы, в их поведении превалирует логика и расчет. Ничего себе логика!
— Мадам чересчур молода для внуков, — галантно пришел мне на помощь Алсуфьев.
Я важно кивнула, соглашаясь с приятелем. К чему кокетничать?
Напрашиваться на комплимент?
Мне это не нужно.
Мне незачем скрывать свой возраст Я действительно молода. В том смысле, что молодо выгляжу. Никто не дает мне моих лет. У кого хотите спросите, хоть у Славочки, хоть у Алсуфьева, любой это подтвердит.
К тому же портье в шанхайском отеле не может знать о наличии у мадам двух сыновей детородного возраста.
И вообще, при чем здесь внуки? Какие внуки?!!
Я что, должна перед всеми отчитываться?
Еще спросил бы про правнуков!
Я свирепо посмотрела на Алсуфьева. Это по его милости я сегодня так жутко выгляжу, что меня принимают за бабушку.
Хорош, нечего сказать. Сам дрых всю ночь без задних ног, а я рекламные слоганы про его любимый шампунь сочиняла.
«Head & Shoulders» — любовь с первой ложки! Убивает всех известных микробов наповал! Всего за 9999 рублей. А в Китае дешевле!
И так далее, и тому подобное всю-то ноченьку напролет.
Дал установочку, доктор хренов!
Знает ведь, что я впечатлительная, к тому же устала вчера как собака, нет, надо было ему мне перед самым сном про этот свой шампунь напомнить.
А я и рада стараться, вместо того, чтобы спокойно спать и восстанавливать силы, смотрела кошмарные сны.
Ознакомительная версия.
