– Входим в южное, какие у вас потери?
– Человек двенадцать вне игры, у а вас?
– А у нас пятнадцать – танкетка от вас просочилась. Вертолеты целы?
– Транспортный вроде цел. Маленький по запарке разъебали. Давайте, братцы, еще нажмем, полдела уже сделано.
– Даем. Конец связи, – закончил Штырь.
Сверху упала ручная граната. Долгую секунду все оцепенело смотрели на ее округлые рифленые бока среди газонных цветочков, пока Хоу не забросил ее в ближайшее окно, по счастью не забаррикадированное. Внутри грохнул взрыв, за ним сразу второй – сработал оставленный хозяевами сюрприз. В клубах пыли со звоном вылетели наружу остатки стекол. Сплин поднял оружие вверх и чуть отодвинулся назад, чтобы пальнуть по «благодетелю», бросившему гранату, но тот свинтил. Зато откуда-то с верхних этажей с угла дали автоматную очередь, которая взрыла грунт довольно близко. Сплин шустро втянулся обратно в «мертвое пространство», поближе к стене.
– Съебались, суки, хули там теперь... – досадливо прокомментировал он. И машинально отметил, как изменились оценки: вначале всей этой истории ему было как-то не по себе убивать совершенно незнакомых, пусть и считающихся не слишком хорошими людей. Но смерть товарищей и угроза быть убитым самому быстро делают даже вынужденную войну вполне личным делом и мотивация сражаться обеспечивается крепкая, никакой заочной пропаганде такое не под силу. Бой все быстро расставил по местам: какая теперь, к херам, разница, кто прав, а кто нет, кто хороший, а кто плохой, значение имел только вопрос выживания. Есть они – рота, взвод, и есть все остальное – враждебная многоликая среда, которая хочет их смерти. Говорят, правда всегда побеждает – выходит, кто победил, тот и прав. Сила не в правде, сила сама по себе, а побеждает не обязательно тот, кто на самом деле прав, а тот, кто считает, что имеет право, у кого больше этой самой силы и злости, что часто одно и то же. Солдаты бились каждый за себя и вместе друг за друга, всему прочему сейчас в их сознании просто не было места.
– Бля-буду, ты герой, Монах, твой Шао-Линь должен бы тобой гордиться, – выразил всеобщее мнение Дрейк.
Хоу не ответил. Он, пользуясь передышкой, левой рукой дозаряжал полупустой магазин в вертикальном кармане жилета из открытой пачки в подсумке. Патронов на броске пожгли уйму.
– Что, студент, очко-то на минус небось, не обоссался еще? – весело поинтересовался Боцман.
– Да пока нет вроде... Сам удивляюсь, забыл, наверное, – ответил Сплин. – А что, помогает?
– Так, хватит яйца высиживать – Длинный, полезай в окно! Фрост, подсади! Внутри – двигаемся последовательно и занимаем весь этаж. В кучи не сбивайтесь, от своих далеко не отрываться, а то сгинете или наши же по запарке замочат, – сыпал указаниями Штырь.
В комнате, куда, кряхтя, влез Сплин, и куда полминуты назад бросил гранату Хоу, не было видно ни живых врагов, ни их тел – видать отступили вглубь немаленького здания. Хрустели под ногами стекла, обломки мебели и офисной техники, плавали частицы пыли и облачка слезоточивого газа, сквозь них была видна открытая вовнутрь покосившаяся входная дверь. Залезли Дрейк, Хоу, Боцман. Сплин было двинулся к двери, но Боцман оттер его:
– Успеешь еще, студент – не лезь вперед батьки...
Боцман присел на четвереньки, чтобы быть ниже ожидаемого противником уровня, быстро выглянул в коридор, и, едва успел отпрянуть обратно, как косяк на уровне его головы выкрошила очередь. Глухо прокатилась по полу граната, взрывом вынесло дверь противоположного кабинета. Коридор для острастки время от времени простреливался из-за баррикады короткими очередями.
– Баррикада по пути к лестнице на второй этаж, – прокомментировал он. – Так, я бросаю флэшку, после взрыва выкатываемся втроем – я, Длинный и Монах в коридор, беглый огонь, затем мы – по щелям перезаряжаться, а Дрейк херачит в баррикаду из РПГ, пока они не очухались. Понятно?
Боцман сдернул с ленты Хоу флэшку, стравил пару секунд и, не высовываясь сам, метнул ее рикошетом от стены в сторону лестницы. Сплин вырубил свой ПНВ, на всякий случай крепко зажмурил глаза и приоткрыл рот, чтобы не повредились барабанные перепонки, хотя, теоретически, сфера должна была решать эту задачу. Флэшка два раза цокнула, ударяясь о поверхности, затем издала лопающийся оглушительный хлопок – коридор, видимый в дверной проем, на миг залился ярчайшим белым светом. Боцман кувыркнулся в коридор и, наполовину укрывшись в противоположном кабинете, открыл непрерывный подавляющий огонь из пулемета.
Следом, в падении на выгоревший, обсыпанный штукатуркой красный ковер коридора, произвел выстрел из подствольника Сплин. Впереди были какие-то несгораемые шкафы, столы, какая-то кухонная металлическая мебель, еще не пойми что. Он влепил гранатой в стену за верхним краем баррикады, чтобы поразить осколками или хотя бы оглушить находящихся в укрытии стрелков. Долетев до пола и шмякнувшись на грудь, Сплин выпустил длинную очередь. Из проема двери подключился Хоу, переложив оружие в левую руку. Из-за баррикады и находящихся за ней дверей велся встречный огонь, пули крошили штукатурку и рикошетили от пола, пару раз чиркнуло по сфере. Били не слишком прицельно, большинство противников высовывало лишь руку с оружием, опасаясь подставляться, а возможно они были в какой-то степени ослеплены флэшкой или оглушены гранатой. Сплин расстрелял весь магазин, лихорадочно полез за новым, позабыв про план – мозги в состоянии боевого стресса работали с пробуксовками, иногда непоследовательно и не всегда адекватно. В этот момент его за загривок втащил к себе в кабинет Боцман, который не вполне одобрил действия подчиненного:
– Фугасной надо было стрелять, уебище лесное, хули ты осколочной зарядил, ей тут только гладить, как ладошкой по пизде – они же в броне все, не хуже нас!
Дрейк вступил в коридор на освободившееся место, пользуясь секундами, пока враги не пришли в себя и меняли магазины. Он разрядил свой одноразовый РПГ по баррикаде, отбросил пустую трубу и быстро ретировался назад в помещение. От баррикады осталась лишь груда некрупных обломков, которые разметало вдоль коридора, некоторые лениво горели. По горячим следам зачистили ближайшие несколько дверей, уничтожив несколько очумевших и вялых солдат гарнизона, оставшихся в живых после взрыва. Никаких моральных угрызений по ходу дела не было – пережитое на броске избиение требовало воздаяния.
– Боц, продвигайтесь к лестнице, а мы – к вестибюлю. На второй этаж никому не лезть – всей шарой вместе с Доплером покатим, – велел Штырь.
– Уговорил, не полезем, – отозвался Боцман, жестами руки подзывая людей и показывая кому куда двигаться.
Бойцы группами по двое-трое начали последовательную зачистку помещений по коридору. Почти все двери открывались вовнутрь и были деревянными. Некоторые и вовсе были открыты – отчасти, наверное, для лучшего рассеивания реактивной струи при выстрелах РПГ из небольших помещений с окнами наружу, там на полу валялись использованные тубусы.
На тренировочном курсе разные сценарии штурма здания отрабатывались многократно, каждый побывал в шкуре и защитника, и нападающего, что теперь помогало выстраивать верную тактику и отчасти предугадывать тактику противника, а также его возможные ошибки. Один боец распахивал дверь, при необходимости предварительно выворачивая замок или косяк на уровне замка очередью или специальным картечным зарядом револьверного гранатомета, двое бросали внутрь гранаты или флэшки. После взрыва двое, один за другим быстро врывались внутрь, с отходом каждый в свою сторону от дверного проема, поливая длинными веером по углам, шкафам, диванам и прочим потенциальным позициям противника в своем секторе. Один солдат оставался снаружи «на подхвате». Затем контрольный осмотр и дальше по коридору – в следующую дверь. Кое-где дверные замки вскрывали, стреляя по ним из подствольника под углом и с безопасного удаления фугасной гранатой, в боевую часть которой входило бризантное взрывчатое вещество. Помещения покрупнее зачищали силами нескольких мобильных групп, так, чтобы обеспечить эффективное подавление сопротивления и при этом не мешать друг другу. В любом случае кто-то оставался снаружи и стерег ближние подступы, прикрывая действия групп проникновения.
Местами устанавливали ловушки на основе ручных гранат, если сохранялась угроза повторного просачивания противника на зачищенные участки, но не настолько существенная, чтобы оставлять там своих приглядывать и ослаблять тем самым атакующие ряды. Офицеры координировали действия, иногда сверялись с трехмерной голографической схемой здания, местами использовали для разведки внешние объективы своих очков на гибкой оптоволоконной трубке.
В пеналообразном помещении кухни тройка Фроста, где были также Малой и Сплин, наткнулась на баб с детьми подросткового возраста. Они вели себя на удивление спокойно, не орали и не хныкали. «Наверное, они в ступоре,» – решил Сплин, припомнив как сам залип в начале штурма, узрев лик Костлявой вблизи. Слезоточивого газа там не было, так как помещение являлось внутренним, не имеющим окон, но видимость была относительно неплохая – горели тусклым подрагивающим светом потолочные лампы от аварийного генератора, да и дверь была открыта, поэтому Фрост сразу их заметил и стрелять для профилактики не стал. Увидев гражданских, он что-то начал было успокаивающе говорить насчет того, что тихо, мол, сидите, скоро все закончится.
