«Пистолет от американского солдата может попасть не только к тем японцам, которые имеют отношение к базам. Часто случается, что американцы дают пистолет своим подружкам или проституткам в благодарность за утехи, а те, в свою очередь, сплавляют их по дешёвке японцам — за пять или шесть тысяч иен» — эта версия, высказанная одним из сыщиков, возобладала.
Если говорить о проститутках, то они обретались в основном в районе Татикава, и найти что-то можно было именно здесь. Следствие направило свои усилия в эту сторону.
Эта работа с самого начала была трудной. Проститутки в районе Татикава, как только речь заходила об этом происшествии, прочно умолкали, опасаясь, как бы их не втянули в историю. Ведь у каждой из них и так рыльце было в пушку.
Открыть эту устричную раковину удалось одному энергичному, опытному сыщику. Он воспользовался тем обстоятельством, что между проститутками непрестанно происходят свары. В пылу ссоры женщины выбалтывали тайны соперниц. И в прошлом это часто позволяло полиции напасть на след.
Американский солдат отдаёт проститутке в качестве платы за удовольствие пистолет. Проститутка за пять тысяч иен уступает его своему сутенёру или местной шпане. Те, в свою очередь, сбывают его за семь или восемь тысяч иен маклеру, который занимается скупкой американских товаров. Маклер продаёт пистолет уже за десять тысяч иен. Такая вот система.
Распутать эту цепочку почти невозможно. И даже если с большим трудом удаётся поймать сутенёра или маклера, оказывается, что они не знают ни имени, ни места жительства покупателя, и всё заканчивается безрезультатно.
Но полиция не сдавалась. На другие вещественные доказательства рассчитывать не приходилось, и она настойчиво разрабатывала эту версию. Расследование велось тщательно и долго, причём в строжайшей тайне, чтобы не пронюхали газеты. Идущие параллельно поиски адвоката Сэнума и его похитителей заглохли, так как на след здесь напасть не удалось. Штаб испытывал подавленность и беспокойство… Во всяком случае, так казалось посещавшим его журналистам.
Старый сыщик Е. после успешного опроса населения возвращался в штаб. С тех пор как произошло убийство, прошло уже достаточно времени, но, несмотря на это, старик каждый день в любую погоду отправлялся в район Татикава опрашивать народ.
— Говорят, что проститутка по имени Марико получила в феврале этого года кольт сорок пятого калибра от солдата-негра, который постоянно ходит к ней. Я узнал это от подружки Марико, живущей с ней вместе. Они сейчас как раз повздорили, — доложил сыщик Е. руководителю следствия Ягути. — Я допросил Марико, и она сразу же созналась. Пистолет она передала своему сутенёру по имени Ясуко. Она сердита на него за то, что он изменил ей с другой женщиной. Стал я разыскивать этого парня, а он, оказывается, уже завязал с делами и подался неизвестно куда.
Рассказ этот зародил у руководителя следствия сомнение: может быть, Ясуко и есть убийца? Но это сомнение опроверг сыщик Е:
— Я подробно расспросил о приметах Ясуко. Это невысокого роста мужчина лет двадцати двух, он носит сильные очки от близорукости. Я порасспрашивал сутенёров, и оказалось, что Ясуко не особенно водил с ними знакомство. Никто не знает, куда он отправился. Удалось только выяснить, что в апреле он шибко повздорил с пьяным американским солдатом и сломал себе ногу. Наверняка сцепились в драке, не договорившись о таксе за проститутку. Так что вряд ли он завязал с делами, просто где-то отсиживается, вот только где — неизвестно. Я надеялся что-нибудь узнать от его новой подружки и пошёл к ней. А она, кстати сказать, тоже смылась из Татикава, — рассказал старый сыщик. — Порасспросив как следует, я выяснил, что эта женщина переехала поближе к американской базе в Йокосука.
— Ты её там обнаружил? — в нетерпении спросил руководитель следствия.
— Обнаружил. Я уж ног под собой не чуял. Спросил у неё, где Ясуко, и она ответила, что тот сломал ногу и сейчас госпитализирован. Его положили в больницу Ариёси, что в квартале Камэдзава токийского района Сумида.
— Как ты говоришь — больница Ариёси? Она именно так и сказала?
— Да. Я пометил в записной книжке, чтобы не забыть.
Больница Ариёси! Уж не та ли самая, откуда украли носилки?
К тому же третье отделение предназначено для хирургических пациентов!
— Ладно. — Руководитель следствия встал. На его лице отразилось волнение. — Поехали сразу же в больницу Ариёси. Надо встретиться с Ясуко.
Руководитель следствия решил сам допросить его. Он немедленно вызвал машину и, чтобы журналисты ничего не заподозрили, сделал вид, что направился в туалет, а тем временем вышел через чёрный ход. Там к нему сразу же присоединились три сыщика.
Руководитель следствия прибыл в больницу, вызвал главного врача и представился ему.
— Его зовут Ясуко. Как фамилия, не знаю, но он сломал ногу в Драке с американским солдатом.
— А-а, есть такой. Вот этот. — Главный врач перелистал книгу регистрации пациентов. — Косиба Ясуо. Перелом левой голени. Госпитализирован в апреле.
— Покажите его нам, пожалуйста, — попросил главного врача руководитель следствия. — Косиба Ясуо, двадцать два года, живёт в Токио, район Кокубундзи, — продиктовал он сыщикам.
И главный врач повёл неожиданных гостей по длинному коридору.
— Подождите-ка, — остановился руководитель следствия. — А откуда украли носилки?
Главный врач показал место. И действительно, там в закутке стояли трое носилок. Руководитель следствия сопоставил, где находится это место и где вход в палату.
— Ну что ж, пошли к Косиба Ясуо, — поторопил главный врач.
В узкой комнате стояли четыре кровати. На трёх из них лежали больные. Главврач показал, кто им нужен, а сам в смущении вышел. Воздух в палате бы спёртый и зловонный. Косиба Ясуо, полуприсев, читал книжку. Поблёскивая очками, он взглянул на необычных посетителей.
— Вы — Косиба-кун? — спросил руководитель следствия тихим голосом, чтобы не потревожить других больных, и показал свою визитную карточку.
Косиба Ясуо, он же Ясуко, посмотрел на неё и несколько переменился в лице.
— Можете не волноваться. Мы пришли сегодня не по вашему делу. Надо спросить об одном человеке, которого вы знаете, — успокаивающе сказал руководитель следствия.
Ясуко послушно кивнул, но насторожился.
— Ты ведь продал американский пистолет сорок пятого калибра?
Ясуко явно струсил.
— Нет, хотя это и незаконно, мы сегодня не будем ругать тебя за это. Скажи, кому ты его продал? — спокойно спросил руководитель
следствия.
— Вам, наверно, Марико сказала? — впервые открыл рот Ясуко. У него был совсем ещё юный голос.
— Ну да.
— Скотина безмозглая!
— Не сердись. Ну так что, скажешь ты нам?
— Хм-м. — Ясуко состроил озабоченную физиономию.
Он не колебался — открыться или нет, а просто, видимо, не знал, как сказать. Сообразив это, руководитель следствия достал из кармана фотографию — фоторобот убийцы из Синдзюку.
Ясуко стал её рассматривать, но взгляд его оставался спокойным.
— Ты не ему продал?
— Нет, лицо незнакомое, — равнодушно ответил Ясуко, но фотографию из рук не выпускал.
— Посмотри хорошенько.
— Господин, а что он сделал этим пистолетом? — спросил Ясуко.
Руководитель следствия уловил в его лице какое-то движение и, решив не таиться, спросил:
— Ты газеты не читал?
— Нет, не читал, с тех пор как попал в больницу.
— Вот оно что. Этот мужчина в Синдзюку убил человека из кольта сорок пятого калибра.
Ясуко какое-то время молчал. Затем повернулся в кровати, неловко волоча загипсованную ногу.
— А сколько ему лет?
— Та-ак. Говорят, около тридцати.
Ясуко снова молча посмотрел на фотографию. Тут руководитель следствия почувствовал, что Ясуко знает этого человека.
— Он производит другое впечатление, чем на фотографии. Я знаю мужчину, который немного походит на этого типа и лицом, и по возрасту. Есть что-то общее и в причёске, и в глазах.
Фоторобот был неудачный.
— В самом деле? Значит, ты ему продал пистолет? Говори, ведь у нас нет намерения тебя прижать за это.
Ясуко сглотнул слюну. Поняв его состояние, руководитель следствия присел на свободную кровать и скрестил руки.
— Проданный пистолет был сорок пятого калибра?
Ясуко молча кивнул.
— Хм. Ну а как фамилия покупателя?
— Его зовут Куроикэ.
Стоящий рядом сыщик насторожился и пометил фамилию в блокноте.
— Куроикэ. Вот как. А дальше?
— Куроикэ… Куроикэ… Как же его звали? Немножко подзабыл.
— Не вспомнить?
— Так это было десять лет назад. Забыл.
— Десять лет назад?
