— Хватит обвинять меня во всех смертных грехах, — недовольно вставил адвокат, расправляя на лысине свои редкие волосы. — Почему вы молчите, Брюлей, он ведь пытается меня опорочить?
— Я вам не Брюлей, — прохрипел комиссар, — обращайтесь ко мне: либо «сеньор комиссар», либо «сеньор Брюлей».
— Как хотите, — пожал плечами адвокат, — сегодня все посходили с ума!
— План Карнейро заключался в том, чтобы сорвать подписание соглашения, — продолжал Дронго, — но еще важнее было успеть продать акции нашего отеля, чтобы перенести чемпионат в Синтру. Менеджер да Кунья и владелец отеля Мануэль Сильва в разговоре со мной дважды упоминали о том, как плохо у них идут дела.
— У нас были проблемы, — несмело подтвердил да Кунья, оглянувшись на Мануэля Сильву, который перестал улыбаться.
— А теперь я перехожу к самому важному. Преступник, возможно, и не хотел убивать Сильвию. Она была ему нужна как последний аргумент против заключения договора Фармера с Мурашенковым. Убийца вошел в комнату Сильвии и начал уговаривать ее оказать давление на своего супруга. Но в ответ она, вероятно, начала дерзить, так как была расстроена случившимся накануне скандалом с Кэтрин. Я не знаю всех подробностей, но Сильвия, видимо, пригрозила, что расскажет обо всем мужу. И тогда убийца дважды выстрелил в нее. Пистолет у него был с собой. Обратите внимание на это обстоятельство, господа.
Все молча ждали. Луиза еле слышно всхлипнула.
— Луиза не смогла в то утро попасть в номер Сильвии и Джеймса Фармеров, — продолжал Дронго. — Номер был заперт, а его хозяйка уже лежала убитая на кровати в спальне. Три тысячи долларов, которые Сильвия должна была вручить визажистке, остались в номере, и поэтому мы были убеждены, что Луиза не успела там побывать.
Но убийца придумал план, который должен был сработать наверняка. После гибели Сильвии Джеймс Фармер поменял апартаменты, но не уехал из отеля, как, очевидно, рассчитывал убийца. И тогда преступник подготовил ложное сообщение из Мюнхена, чтобы выманить Энрико Вилари, заставить его уехать и убедить всех в его виновности. Вполне вероятно даже, что для Энрико в Генуе готовили неприятную встречу, и тот ни при каких обстоятельствах не должен был вернуться обратно в Алгарве. Но убийца не мог предвидеть одного обстоятельства.
Поздно ночью Кэтрин пошла к своему дяде и сообщила об отъезде мужа. А затем спустилась на террасу, где я ее и нашел. Мы поднялись к ней в номер, и я уложил миссис Фармер на диван. Она попросила меня открыть балконные двери, объяснив, что не любит спать под работающим кондиционером, от которого у нее аллергия. Я раскрыл балкон, укутал ее одеялом и хотел выйти из номера, когда обнаружил валявшийся на полу редкий патрон. Патрон «ультра». Двумя точно такими же была застрелена Сильвия Фармер.
Дронго достал патрон из кармана, демонстрируя его всем окружающим. Затем положил улику перед собой на небольшой столик. И продолжил рассказ:
— Признаюсь, что я нарушил процессуальный кодекс португальского законодательства. Я забрал патрон. Просто убрал его в карман, после чего вышел из номера. А когда утром выяснилось, что Энрико нигде нет, мы с комиссаром начали беспокоиться и предложили поставить у дверей спящей Кэтрин охрану. Сначала там дежурил охранник отеля, а затем на дежурство заступили сотрудники полиции. И никто из них ни разу никуда не уходил. Никуда — это мы проверяли.
Кэтрин проснулась только в пятом часу вечера и сразу решила спуститься в ресторан. Сотрудник полиции, которого просто забыли убрать, остался у дверей номера миссис Фармер. Таким образом, в номер никто не входил до прихода горничной, явившейся, чтобы подготовить постели для вечернего отдыха гостей. Она вошла в номер и почти сразу выбежала, показав сотруднику полиции патрон, который подобрала рядом с диваном.
— Не понимаю, зачем вы рассказываете нам все это, — нервно произнес Шокальский, — какой-то патрон, нашла, ушла… Зачем нам нужны такие подробности?
— Когда я наткнулся на первый патрон, я внимательно осмотрел пол в комнате. И нигде не нашел второго патрона. Но в семь часов вечера второй патрон там был. Тогда я спрашиваю себя: каким образом он мог туда попасть? У дверей находился полицейский, в комнату, кроме Луизы, никто не входил…
Все посмотрели на Луизу. Несчастная визажистка, и без того испуганная таким количеством людей и двумя убийствами, поднялась со стула.
— У меня не было патронов, я ничего не приносила, — жалобно выдавила она из себя.
— После первого убийства мы проверили ваш халат, — сообщил Дронго, — если бы вы соврали, у вас в кармане халата могли остаться какие-нибудь пятна. Карман был чист. Кроме того, в этот небольшой карман вряд ли поместился бы пистолет такого типа, как «дженнингс». Поэтому вас мы не подозревали.
Но второй патрон был, а в комнату никто не входил. Тогда получалось, что его мог уронить только один человек…
И Дронго показал на актрису.
— Кэтрин Фармер, — сообщил он.
Энрико вздрогнул, выпустив руку своей жены.
— Это был твой патрон? Ты стреляла в Сильвию?! — изумленно спросил он.
— Какая глупость! — нервно произнесла Кэтрин. — Что вы такое говорите?! — гневно обратилась она к Дронго.
— Мы знали, что в момент убийства вашего дяди вы были в ресторане, — ее возмущение не остановило Дронго, — но ваш супруг был уже в отеле. И тогда мы подумали о нем.
Теперь уже Кэтрин, в изумлении распахнув глаза, повернулась в сторону мужа.
— Срочное сообщение о болезни своей матери он мог организовать себе сам, — продолжал Дронго, — чтобы иметь нужное алиби. Получается, что едва Энрико приехал в отель, как отправился к бассейну и убил Фармера. Если учесть, что пистолет валялся рядом, брошенный в воду, то такая возможность могла бы рассматриваться нами всерьез.
Все знают, что после событий одиннадцатого сентября пассажиры самолетов досматриваются особенно тщательно. Вилари спрятал пистолет у бассейна, вылетел в Италию, затем вернулся обратно, имея стопроцентное алиби, — ведь у него не было с собой оружия. Он прошел к бассейну, достал из тайника пистолет и выстрелил в Джеймса Фармера, сделав свою супругу богаче на несколько сот миллионов долларов.
— Неправда, — крикнул Энрико, — я никого не убивал! Это ложь, Кэтрин! Их наняли, чтобы меня опорочить. Их специально сюда позвали…
— Успокойся, — сказала Кэтрин, снова взяв его за руку, — я знаю, что ты не убийца. И я не верю им…
— Подождите делать выводы, — попросил Дронго. — Дело в том, что вчера, когда вы приехали из Фаро, мы сообщили вам с мужем об убийстве жены вашего дяди. И вы были потрясены случившимся…
— Все правильно, — кивнула Кэтрин Фармер, — именно вы и сообщили нам о гибели Сильвии.
— А ваш муж сказал, что вас не было в отеле, когда Сильвию застрелили, — напомнил Дронго. — Выходит, что он знал, во-первых, каким образом ее убили, а во-вторых, когда именно это произошло. Ведь я не говорил ни о времени, ни об обстоятельствах этого убийства.
— Мерзавец! — громко выкрикнул Шокальский, и все разом заговорили.
Кэтрин, все еще не выпуская руки Энрико, повернулась и посмотрела ему в глаза.
— Ты стрелял в Сильвию? — прошептала она.
Только комиссар спокойно пыхтел своей трубкой. Все остальные были явно взбудоражены словами его молодого напарника.
— И наконец ваши куртки, — безжалостно продолжал Дронго. — Ведь вы уехали в куртках, хотя ко мне на террасу выходили без верхней одежды. Ваш муж сказал, что вернется в номер и принесет их. Значит, у него было время подняться наверх, войти к Сильвии и выстрелить в нее, после чего забрать ваши куртки и принести их вниз.
— Ты… ты ее убил? — снова спросила Кэтрин, отпустив наконец руку мужа.
— Нет, — прошептал он. — Я люблю тебя, и больше мне ничего не нужно…
— Арестовать мерзавца! — закричал Шокальский. — Чего вы ждете, инспектор? — обратился он к представителю полиции. Тот поднялся, глядя на комиссара, но Брюлей сделал ему знак, чтобы он сел на место, и инспектор покорно уселся обратно.
— Не нужно кричать, — недовольно заметил Дронго. — Итак, у нас были все основания подозревать Энрико Вилари. Но когда он наконец сюда прилетел и мы спросили его, откуда он мог узнать про убийство, сеньор Вилари признался, что ему позвонил Джеймс Фармер. Это было совсем не похоже на мистера Фармера, и мы могли ему не поверить. Но в разговоре с нами Фармер сказал такую фразу: «Похоже, он ее по-настоящему любит, мою племянницу, и старается оберегать от неприятностей». Фармер позвонил не потому, что любил Энрико или нежно относился к Кэтрин. Нужно понимать психологию бизнесмена Джеймса Фармера. В тот момент, когда погибла его наследница, он позвонил, чтобы узнать, как чувствует себя другая. И рассказал о случившемся Вилари. Однако тот решил ничего не говорить Кэтрин и всячески оттягивал возвращение в Алгарве, понимая, каким тяжелым моральным ударом будет смерть Сильвии для его жены. Они даже поехали в Албуфейру, чтобы приобрести часы для Энрико. Мы попросили инспектора позвонить в магазин и проверить, когда была сделана покупка. Энрико нам не соврал: они действительно были там вчера после полудня.
