За стойкой бара она заметила несколько рядов незнакомых бутылок ликера с наклейкой «Уникум». Она решила заказать себе бокал. Или два. Или три. Почему бы и нет?
«А может, просто остаться здесь и напиться? — спрашивала она себя. — Зачем вообще возвращаться в Цюрих? Прихватить полученные от Руди сто тысяч и никогда не возвращаться?»
Она наблюдала, как бармен наливает тягучий, как сироп, ликер в миниатюрный бокал для мартини и ставит его на стойку бара прямо перед ней. Алекс потянулась за выпивкой. «Пей до дна!»
— Не делайте этого, — сказал кто-то рядом с ней, судя по акценту, американец. — Вам не понравится.
Алекс обернулась и увидела молодого человека с «ежиком» на голове. Мужчина стоял у стойки рядом с Алекс и держал бутылку «Амстела».
— Почему же? — удивилась Алекс. — Это ведь местный фирменный напиток? Не может же он быть таким уж плохим.
— Вот увидите.
Алекс сделала глоток — и чуть не выплюнула. Даже хуже, чем лекарство от кашля. Она вернула стакан бармену.
— Не говорите, что я вас не предупреждал. — Молодой человек улыбнулся и протянул руку. — Кстати, меня зовут Панос.
— Приятно познакомиться. — Алекс заказала «Амстел».
— Вы из Штатов? — спросил Панос. — Я учился там в колледже.
— В каком?
— В Брауне,[46] на Род-Айленде.
— А, знаю. Я закончила Йель.
— Ого! — Он присел рядом с Алекс. — Два выпускника «Лиги плюща».[47] Вот так совпадение!
Принесли пиво, заказанное Алекс. Панос отхлебнул из своей бутылки.
— Добро пожаловать в Венгрию! — улыбнулся он. — Хотя сам я не венгр, как ты могла понять по акценту. На самом деле я грек.
— А что ты делаешь в Будапеште? — спросила Алекс, тоже отбрасывая условности.
— Учусь в медицинском. В Брауне я получил базовое образование. Я бы хотел получить медицинское образование в Штатах, но это слишком дорого. А поскольку я иностранец, мне не положен студенческий заем. Вот так я оказался в Венгрии. Тут образование лучше, чем в Греции, к тому же дешевле. К счастью, в медицинском весь курс читают на английском.
— Венгерский невероятно сложный язык, правда?
Панос кивнул.
— Невероятно.
— Мне понадобилась помощь даже для того, чтобы прочитать телефонный справочник.
— А что ты искала в телефонном справочнике?
Алекс сделала глоток пива. Ледяное!
— Не что, а кого.
— Хорошо, кого?
— Одну семью, которая когда-то здесь жила. — Алекс отхлебнула еще. — К сожалению, они, кажется, умерли.
«Зачем я ему все это рассказываю?» — подумала Алекс.
— А в старых справочниках ты смотрела? — спросил Панос.
— А чем это поможет?
— Ба! Венгрия пятьдесят лет была советизированной страной. Учишься ценить все, что не подвергалось цензуре. Ты удивилась бы тому, сколько всего можно узнать. В библиотеке я иногда просто для забавы просматриваю старые телефонные справочники и газеты. Особенно те, что выходили еще до прихода русских. Никогда не следует пренебрегать прошлым, как сказала бы Мнемозина.
— Кто?
— Мнемозина. — На этот раз он произнес слово на американский лад. — Греческая богиня памяти. — Он придвинул свой стул ближе. — Мнемозина заботилась о памяти смертных, о том, чтобы они меньше забывали. Существует целая наука, названная в честь этой богини. Наука о памяти. Мнемоника.
— Честно говоря, я знаю об этом. Мы постоянно используем мнемонику в работе с компьютерами. Например, когда надо запомнить пароль или длинную цепочку цифр. К счастью, я легко запоминаю цифры.
— Правда? — Панос еще ближе придвинул стул. — Когда-то у меня была приятельница в Брауне, которая никогда ничего не помнила. У нее самая плохая память в мире. Она была женой моего товарища, звали ее Талия. Очень красивая женщина. Такая, как ты.
Он улыбнулся Алекс.
Алекс удивилась: почему вдруг, куда бы она ни поехала, ей стали попадаться умные и красивые молодые мужчины? В памяти вспыхнула их ночь с Марко в Амстердаме, потом вчерашняя бессонная ночь в Сети.
— Суть в том, — продолжат Панос, — что Талия не могла рассказать ни одной истории, чтобы не обратиться к мужу за подсказкой. «Дорогой, как звали того человека?» или «Когда мы там были?» Знаешь, как это бывает?
Алекс кивнула.
— Но потом они разошлись. И моя приятельница поняла, что совсем ничего не помнит. Будто и не жила все эти годы. Она не могла вспомнить ничего. — Он прикончил одну бутылочку и заказал еще. — И знаешь, что она сделала? Поехала на Кейп-Код,[48] сняла там домик и целую неделю записывала вместе с мужем все, что они пережили. Просто чтобы вернуть память.
— Помогло? — поинтересовалась Алекс. Бармен заменил их пустые бутылки полными.
— Сейчас она абсолютно другой человек, — улыбнулся Па-нос. — Все помнит. Даже номера своих старых телефонов. Будто это кому-то нужно!
— Ценное качество. — Внезапно Алекс вспомнила комментарий Шандора по поводу старых телефонных справочников. И тут ее осенило. Старые телефонные номера — это же как старые банковские счета: с годами они становятся длиннее, но базовые цифры зачастую остаются неизменными.
Потом она припомнила, что Эрик говорил то же самое: в Копенгагене стали добавлять цифры и приставки к его номеру, но первоначальный номер оставался тем же.
Также, как в банке. Номер счета Когана в банке «Гельвеция», открытый в 1938 году, состоял из пяти цифр. Она прекрасно это помнила из документа, подписанного Тоблером и Коганом: 24958. Но с течением времени он превратился в двенадцатизначное чудище: 230-SB24958. 880-O1L. Нынешний номер счета мог бы показаться совершенно непохожим, но те первые цифры в нем присутствуют — спрятанные, ожидающие, пока кто-то откроет их тайну.
— Где, ты сказал, можно найти старые телефонные справочники? — Алекс вытащила кошелек, чтобы расплатиться.
— Они есть в той библиотеке, где я бываю, — в Национальной библиотеке. Это на Замковом холме, в Буде. Но здесь недалеко — главный офис телефонной компании. — Он допил свое пиво. — Держу пари, у них тоже есть эти справочники. Хочешь, я пойду с тобой и покажу?
— Извини, Панос. Но я сама.
Это оказалось прямо за углом — серое бетонное здание, над входом надпись ярко-зелеными буквами: «Телефон». Алекс толкнула толстую стеклянную дверь и подошла к окошку с табличкой «Информатор».
— У вас хранятся старые телефонные справочники? — спросила Алекс.
Женщина за столом несколько секунд смотрела на нее. Должно быть, она поняла вопрос, потому что медленно указала на длинную лестницу в дальнем конце коридора и что-то пробормотала по-венгерски. Одно из слов Алекс узнала — igen.
Взбираясь наверх, Алекс заметила, что на стене за широкой винтовой лестницей висит большая, защищенная оргстеклом карта Будапешта, на которой все районы обозначены большими римскими цифрами. Как и говорил Шандор, каждая административная единица имела свое название: Эржебет, Тереза, Франц-Иосиф.
У Алекс закололо сердце, когда она добралась до самого верха. В длинной комнате рядами стояли компьютеры. Она подошла к молодому человеку, сидящему за конторкой. Белая хлопчатобумажная сорочка без воротничка придавала ему сходство с больничным санитаром.
— Вы говорите по-английски? — поинтересовалась Алекс.
— Немного.
— Эти компьютеры подсоединены к базе данных телефонной компании? — обратилась Алекс к служащему. — Мне нужно узнать старый телефон одной фабрики в Уйпеште. Она принадлежала семье по фамилии Коган.
Она написала фамилию на клочке бумаги и передала мужчине.
— А затем я бы хотела поискать компанию, имеющую ту же последовательность цифр…
— Это в Интернете. Нужно побродить по Сети.
— Отлично. Но прежде мне необходимо узнать старый номер, номер кожевенной фабрики Блауэров, а потом просмотреть все номера, где встречалась бы такая же последовательность цифр.
— Старые номера вон там, — указал молодой человек на низкую металлическую картотеку в дальнем углу комнаты. — Там старые телефонные справочники. Можете поискать сами.
— Спасибо. — Алекс подошла к шкафу, опустилась на корточки и потянула первый выдвижной ящик.
Узкие полочки были забиты старыми телефонными справочниками, засунутыми как попало. Она вытащила первый подвернувшийся. Заглавие было совершенно загадочным — Távbeszél, Bet rendesÉs Szaknévsora, — но год был хорошо виден: 1936.
Алекс открыла справочник на букву «К» и почувствовала, как забилось сердце, когда она увидела напечатанное имя: Коган Аладар. И тут же адрес.
Она вернулась к конторке администратора и спросила молодого человека, сохранились ли «Золотые страницы» тех лет.
— Не было тогда «Золотых страниц», это ведь еще до Второй мировой войны.
Он указал на книгу Távbeszél, которую Алекс продолжала сжимать в руке.
