— Привет, — сказал он.
— Привет.
Мики взял Люсинду за руку и вывел ее на улицу, потом они обошли угол дома. Дети Джозефа Ало стояли и слушали музыку и смех, доносившиеся из-под тента.
— Твоя речь о папе была на самом деле очень милой.
— Спасибо. С нами все в порядке? — Мики осторожно посмотрел на сестру. — То, что я тогда сказал… я не хотел этого. Я просто был расстроен из-за папы. Ты можешь это понять?
— Да, — ответила Люсинда, осознавая, что теперь она отчаянно боится собственного брата и тщательно выбирает слова, а не говорит от души, и что ей хочется убежать от него.
Мики потянулся к ней, обнял, но его глаза оставались холодными и пустыми.
— Мы одна команда, — сказал он. — Я никому не позволю причинить тебе боль. Я не сделаю ничего, что могло бы принести тебе несчастье. — Он поцеловал ее в щеку. — Я должен вернуться. Мы поговорим, когда все разъедутся, — бросил Мики уходя.
Люсинда посмотрела ему вслед, потом опустила глаза. У своих ног она увидела полинявший деревянный крест. Она сделала его в семь лет. Тогда девочка встала на колени в ванной комнате и со слезами скрепила гвоздем деревянные планки. Материнским лаком для ногтей она написала на кресте имя. Поздно ночью малышка выбралась из дома и вбила крест в землю при помощи камня. Она попросила Господа принять душу погибшей собаки. Маленькая Люсинда пообещала себе, что никогда не забудет счастливую мордочку щенка.
Голос ее брата звучал у нее в ушах… Я не сделаю ничего, что могло бы принести тебе несчастье. Но он смеялся, когда его собаку застрелили. Почему-то Мики находил это смешным.
Люсинда снова посмотрела вниз на испорченный непогодой крест и поняла, что все его слова были ложью.
— А как же Рекс? — наконец прошептала она.
Каз отлично умел орать. Все начинали с одного и того же — «Я знаю свои права», «Я позвоню своему адвокату», вам оставалось только сделать так, чтобы бандиты попали под действие закона фекального тяготения.
— Дерьмо течет вниз с холма, — обычно орал Каз на испуганных преступников, которые в Вегасе пытались выстоять перед его элитным подразделением борцов с мафией.
Обычно ему удавалось уговорить их. Он убеждал их, что у них больше шансов перед лицом окружного прокурора, чем у их придурков-дружков. Разумеется, большинство из них не обладали большим умом.
Брентон Спенсер должен быть намного круче, но вся штука с людьми, вовлеченными в преступный сговор, состояла в том, что они изначально уверены в том, что их поймают. Это становится навязчивой идеей. Большинство среди них подводило собственное воображение. Брентон не привык к допросам, так что Казу необходимо вырвать его из привычной атмосферы, найти место, где телеведущий почувствует себя некомфортно, и убедить его в том, что он замешан в федеральном преступлении.
Предыдущий день Каз полностью посвятил подготовке к схватке. Он позвонил приятелю из офиса федерального обвинителя и объяснил, что ему нужно. Самым подходящим из всего, что им удалось найти, оказалось преступление, упомянутое в законодательном акте 348.7 Федерального закона о выборах, касающееся подмены голосовательных урн и нелегальной регистрации избирателей. Каз «переработал» закон, подбирая нужные параграфы и добавив абзац, говоривший, что любой человек, попытавшийся оказать влияние на результат национальных выборов, может быть обвинен в должностном преступлении, нарушении политического процесса и нарушении федерального закона о выборах. Потом сделал ксерокопию документа, чтобы он выглядел целым и имел официальный вид. Когда он поднялся на лифте на этаж компании Ю-би-си и вошел в «Обод», в кармане у него лежал этот маленький шедевр для развязывания языка.
Первым делом его поразило то, что просто прорва молодых людей неслась вокруг него в разных направлениях без всякой видимой цели. Каз схватил за рукав парня, пролетавшего мимо.
— Я ищу Брентона Спенсера, — сказал он.
— О Господи, — вздохнул молодой человек и убежал.
Каз очень быстро понял, что перед ним не сборище переросших яппи, а комната, полная впавших в панику людей. Он заметил толпу у двери в офис и локтями проложил себе дорогу среди сотрудников. Каз увидел лысого человека лет тридцати, склонившегося над телом Брентона Спенсера, лежавшего без сознания на белом ковре. Стив Израел прижался ухом к груди Спенсера, пытаясь услышать сердцебиение. Каза оттолкнули подошедшие позже и жаждущие получше все разглядеть.
— Все в порядке, — заявил Каз, — я врач.
Его немедленно пропустили, и он подошел к лежащему ведущему.
— Кто-нибудь вызвал «скорую»?
— Три минуты назад, — ответил Израел.
— Что произошло?
— Он мучился ужасными головными болями. Спенсер вышел из студии, направился в свой кабинет. Когда я пришел к нему, он уже лежал так.
— Ладно, дайте мне немного места…
Каз немало хлебнул, как во время корейской войны, так и во время пары перестрелок в ФБР. Он начал с того, что проверил основные жизненные показания. Сердце у Брентона билось слабо и неровно, дыхание было хриплым и поверхностным. Каз открыл ему рот, вытащил завалившийся язык, освобождая горло. Большими пальцами он приоткрыл Спенсеру глаза. Правый выглядел нормально, но левый зрачок расплылся до размеров дула пистолета небольшого калибра.
— Кровоизлияние в мозг. Возьмите телефон и сообщите «скорой», чтобы они созвонились с больницей и предупредили, что им понадобится «головорез» с перчаткой принимающего. Этот парень в критическом состоянии.
Спустя несколько минут появилась бригада «скорой помощи». Каз помог им поднять Спенсера на каталку и погрузить в машину. Они попытались избавиться от Каза, но тот сунул им в нос свое просроченное удостоверение агента ФБР.
— ФБР, — заявил он. — Этот мужик — свидетель по делу об убийстве. Я еду с вами. — Он не хотел выпускать Брентона Спенсера из вида.
«Скорая» рванулась с тротуара и понеслась через город, разгоняя машины воем сирены.
По дороге жизненные показания больного были переданы по радио в окружной госпиталь Нью-Йорка, где нейрохирург уже готовился к операции. Каза волновали постоянно падающее давление и нерегулярное сердцебиение.
Машине пришлось сбавить скорость, а критические минуты убегали прочь. Нарастающее давление в мозгу Брентона Спенсера начало душить ценнейшие нервные центры, искажая его память, личность и мысли.
С визгом тормозов машина остановилась у задних дверей приемного покоя, сирена продолжала завывать. Два санитара побежали с каталкой к поджидающему их лифту.
— Это тот самый парень из новостей, — сказал один из них, когда двери кабины закрылись, отрезая их от остального мира.
Каз посмотрел на часы, потом достал из кармана свое липовое обвинение в преступлении, разорвал его и выбросил обрывки в мусорную корзину.
Он ощущал усталость и злость. «Но такова эта работа, — подумал он. — Иногда вы опаздываете совсем чуть-чуть».
Райан узнал о том, что случилось с Брентоном Спенсером, из краткого выпуска новостей и догадался, что все произошло до того, как Каз успел до него добраться. Весь день он пытался связаться с Люсиндой. Райан дождался, пока Каз ушел, и только потом принялся звонить. Он знал, как его спаситель относится к сестре Мики.
Трижды он звонил в дом Ало, но отвечал незнакомый мужской голос, поэтому он вешал трубку, не говоря ни слова. Потом по наитию он набрал собственный номер в Малибу, чтобы послушать записи на автоответчике. После несколько обычных сообщений Райан услышал голос Люсинды.
— Райан, это Люсинда. Мне необходимо с тобой поговорить. Я взяла сотовый телефон у мамы взаймы, его номер: 609-555-9056. Пока. — Ее голос казался хрупким, неуверенным.
Дрожащими пальцами Райан набрал номер.
— Привет, я получил твое сообщение, — сказал он, когда женщина ответила. Сердце билось у него в горле.
— Мне необходимо увидеться с тобой, Райан.
— Я в Трентоне, в отеле «Синяя радуга». Это почти на самом дне, так что не удивляйся. Комната пятьсот шесть.
— Мы не могли бы встретиться где-то еще?
— Нет. Ты поймешь, когда приедешь.
— Я скучаю по тебе, — произнесла она неуверенно. Ее фраза прозвучала как нечто среднее между утверждением и вопросом.
— Я тоже по тебе скучаю. И еще, Люсинда, постарайся, чтобы за тобой не следили.
На другом конце провода повисла долгая пауза, потом она сказала:
— Ладно.
Райан лежал в крохотной комнатенке, без оружия, и думал, не пригласил ли он только что в гости собственную смерть. Он знал, что Люсинда не предаст его, но Мики мог послать кого-нибудь следить за ней. Спустя час Райан услышал легкий стук в дверь. Он рывком поднялся на ноги, используя стул как опору и медленно добрался до двери.
