традиционного толкования о загробной жизни или еще авторитетней – научного
экзотерического учения – окружающее не должно было походить на реальность следующей
жизни, а скорей на хитрый обман заинтересованных соплеменников, с теми же лицами, с
теми же проблемами, в этой же жизни с самого рождения.
Она понимала, что еще спит, но проснуться никак не удавалось. Слишком глубоко она
вошла в жизненные события сна, видно понравившиеся ей, что любые попытки мысленно
изменить ситуацию тут же сливались с сюжетом продолжения сна. Выходит, выбраться из
него не представляло никакой возможности. Оставалось смириться и жить в этой другой
жизни и наслаждаться необыкновенными благами в качестве безгрешной души в Раю, пока
сюжет, завершая тему, как в классическом произведении, не кончится тем, с чего начался –
удушливым кляпом. Ну, что касается «безгрешной», это так, к слову, она прекрасно понимала,
что непогрешимых существ в природе не существует, а вот в отношении Рая, тут лучше не
разбираться, пока это «что-то» не отняли у слишком любопытной.
Для начала она поднялась с постели несколько примятых очень дорогих цветных
простыней и двух пуховых таких же по стилю подушек, ласковой байковой накидки,
сдвинутой небрежно на край у ног, и осмотрелась. Вторая подушка лежала рядом, была
примята, причем, в центральной ее части, явно наличествовало характерное углубление от
головы, непонятно только чьей головы – мужской или женской, но уж точно не мужа, который
на эту ночь почему-то лег в гостиной на тахте. Возле стены, на «плечиках», подвешенных на
деревянной стойке, болталась шикарная, может быть даже импортная ночная рубашка.
Пожалуйста, снимай с себя все, вплоть до трусиков, и валяйся себе, благоухай в душистом
ложе любви и забвенья! Не хватало только самого любовника, впрочем, как знать – может
быть, как раз в следующую секунду с легкого упоминания явится и он.
На столике, кроме вазы с засушенными ветками, стоял высокий бокал любимого ее сока
«Манго», в расписном пластмассовом стаканчике – свернутые веером бумажные салфетки.
Судя по соблазнительной прохладе напитка, со страстью тут же отпитой ею, ясно стало, что
его налили совсем недавно. Кто бы это мог быть? Возле края кровати, как раз там, где по
привычке опустились ноги, стояли мягкие с двумя пушистыми шариками тапочки. Тапочки
неприятно оказались ее ногам впору…
Да. Благодетель сна и хозяин Рая, был щедр и предусмотрителен. А главное не вызывал
никаких возражений. Наоборот, захотелось продолжения сюжета и более острых ощущений.
И чтобы их получить, естественно ее потянуло на любопытную экскурсию по местности. Так
хорошо она себя еще никогда не чувствовала. Никакого опасения за свою жизнь, куда и
делось чувство самосохранения, никакой инфантильной сдержанности предрассудков
советского воспитания гостя в чужом доме, никакой скрытности, хотя тайн во сне не могло и
быть. Словом лишилась всего того, что было в ней самой в изобилии.
Она вышла в просторный холл, обставленный по всем правилам звездных гостиниц – с
вальяжными креслами и софой, телевизором непонятной модели, во всяком случае, ей
неизвестной, зеркалом во всю торцевую стену, переходящим в потолок и кадкой в углу с
молодой пальмой. На полу, приятно лаская подошвы ног, стелился еще не приглушенный
ногами палас. Из холла вели четыре двери с эмблемами – одна в Toilet, другая – с рисунком
душа над головой – в ванную, третья – более фундаментально выглядевшая с надписью
115
«Exit» – на выход. Была еще дверь без опознавательных знаков. Из нее доносились тихие
шуршания, ритмичные учащающиеся звуки соития и частого посапывания, по звуку
принадлежащие женщине. Но почему не мужчине? Ведь чаще всего мужчина сопит, а
женщина кричит, если страстная, естественно. Как вот, например, она. И откуда у нее эти
мысли? Какие? Вульгарные!.. Раньше она такого за собой не замечала. То есть, не исключено,
что они, конечно, были, но не на поверхности и, во всяком случае, не на языке. Такое
впечатление, что ее раздели, обнажили ее душу и заставили исповедоваться в том, что раньше
со стыдливой тщательностью скрывала. А теперь пришло время со вкусом обнажить
окружающее лицемерие, чтобы получить от этого ликующее наслаждение! И в самом деле –
эта дверь и то, что происходит за ней! Да это же настоящий траходром! «Ни стыда, ни
совести», – сказал бы отец, если бы, не дай Бог, появился тут. Она подумала, и испугалась: в
этом сне мысли приобщаются к сюжету. И чтобы не свершилось это… она даже побоялась
назвать что именно… тут же вычеркнула из сознания подменой другой текущей мыслью.
Похрапывающие движения и придыхания участились, что-то о деревянное стукнуло и
неожиданно все стихло. «Ну вот, – подумала она, – как и должно было этим закончиться.
Теперь, пожалуй, можно и зайти».
В открытой двери она застыла от неожиданности. Глазам предстала чудесным образом
оборудованная кухня с самыми современными приборами и приспособлениями, каких она
еще никогда не видела. И только здесь, во сне, ей неизвестным благодетелем предоставлена
теперь такая возможность, не только увидеть это чудо кухонной техники, но и потрогать
руками, а может и попользоваться… У рабочего стола, отчищая терку от настроганной свеклы,
стояла ее самая близкая подруга! Она хотела возмутиться, сказать, какого черта подруга
портит свой маникюр, в то время как рядом стоит автоматическая шинковка? Но тут же
забыла об этом и бросилась подругу обнимать.
– Как ты здесь оказалась? Я подумала совсем о другом.
– Не всегда сбывается так, как думаешь.
– Да, но только не в этом сне.
– А ты считаешь, что это сон? – на лице подруги возникла скептическая улыбка.
– Ну конечно. И он мне все больше нравится.
– Чем же? – улыбка расплылась еще больше.
– Тем, что все, как ты подумаешь, так и происходит. Значит ты сама себе хозяйка, дорогая.
Рассказывай, что нового?
– Ты какая-то странная. Что может произойти?
– Может, вышла замуж… – решила пошутить она.
– Замуж за одну ночь?!
– А почему нет? – улыбаясь, настояла она.
– Здрасти! Вчера только виделись. Я успела только переспать, как и ты.
– Ну вот, – обрадовалась она, – с кем, если не секрет?
Подруга секунду испытывающе рассматривала ее. Но опомнилась и поспешно добавила:
– С тобой.
Улыбка с ее лица, наверное, сползла, потому что подруга настороженно ждала реакции.
– Что значит «со мной»? – она растерянно обвела подругу расширенными зрачками, –
подожди. Хочешь сказать, что в моем сне ты с самого начала?
Подруга теперь уже не на шутку рассмеялась:
– В нашем, дорогая моя, сне. В нашем! Тебе нравится? А мне ой как! Я и не мечтала о
таком курорте. И точно знаю, если бы не ты и твой поклонник, с каким мы пришли сюда,
никогда бы не побывала в Турции при таких апартаментах! Тебе, милая, огромное спасибо! –
116
подруга снова принялась с благодарностью обнимать ее. – Вот готовлю тебе, моя принцесса…
Будет вкусный борщ на обед. Теперь ты у меня принцесса, а я твоя прислуга по роли.
– Ничего не понимаю, – махнула она рукой и с наслаждением потянула аромат чего-то
очень аппетитного готовящегося на пяти-конфорочной электроплите. – Ну да ладно. Оно мне
надо – разбираться во сне! Мне просто интересно, вот и все! Что будем делать? Подруга?
– А что? Завтрак уже готов. Пока ты наведешь туалет-макияж, я накрою на стол, и будем
есть. Не возражаешь?
– Ну, ты даешь! А кто бы возражал?! Просто все это как-то странно. Ну да ладно, пойду,
как скажешь… – она пошла, настороженно переступая границу кухонной двери и закрывая ее
за собой с чувством неожиданного превращения только что увиденного в недавно
представленный кабинет для сексуальных развлечений.
За столом пошли странные разговоры. На темы, которые возникали сами по себе, как ей
казалось, или, что вернее, – из уст подруги, как из рога изобилия. Говорили о том, чего еще не
хватает таким, как они, к тому, что поимели, к тому, что наверняка еще будет. Впрочем, в
основном эти темы как-то незаметно и невольно подняла она, а казалось что они вместе,
иначе подруга не возникла бы с недовольным, но осторожно-скромным видом.
Потупив взгляд, подруга заметила:
– Дорогая, только у нас с тобой разные посадочные места. А значит и разные интересы
запросов.
– Как это?
– Ну… Только ты смотри, не пожалуйся на меня своему поклоннику. Он меня вмиг уволит,
и тогда я лишусь этого, как ты говоришь, сна. А мне, милая, как и тебе, начинает очень
нравится это… Да не то слово, – вдруг вскрикнула подруга, – я такой сказки в своей жизни не
только в настоящем сне не видела, но знаю точно никогда и не увижу в будущей жизни. Это,
