— Ой, Виктор Эдуардович, это вы! — воскликнула она, едва не выронив из рук тарелку.
— А ты кого ждала? — усмехнулся Виктор.
— Саш, нас же выгонят! — с укором воскликнула девушка, обращаясь к Пономарю. — Ты же знаешь наши порядки...
— Да кто вас выгонит! — замахал на нее руками Пономарь. — Брысь отсюда!
— Я не выдам, — подал голос Виктор. — Если, конечно, вести себя хорошо будете.
Видя, что он настроен игриво, девушки успокоились.
— Ну, насчет этого можете не переживать! — кокетливо засмеялись они и с вином в руках удалились, виляя узкими бедрами.
Виктор проводил их долгим взглядом и вздохнул.
— Зато на морду симпатичные, — утешая сам себя, вслух заметил он. — Хотя я поварешек больше люблю.
— Одна головная боль от этого бассейна, — пожаловался Пономарь, радуясь смене темы. — Дураки мы были, когда эти бассейны у себя в подвалах строили. Если воду постоянно держать, дом мгновенно сыреет. Ковры даже на третьем этаже вспучиваются. Только и польза от него, что телки визжат от восторга.
— Да, — рассеянно согласился Виктор. — Не знали мы тогда, как это у них там, на Западе, делается.
Для Виктора проблемы с бассейном были неактуальны. Он уже успел построить новый дом, куда перебрался с Анжеликой. А тот, в котором он жил раньше, достался предыдущей жене, с которой Виктор не прерывал отношений. В новом доме Виктора бассейн находился в отдельном здании, вместе с баней. Пономарь же по-прежнему обитал в коттедже, возведенном по старинке лет шесть назад.
— Так вот я про эту «Ниву», — опять завелся Виктор. — Тут ведь, Саня, один закон. Кто первый встал, того и тапки. Мы туда по полтора миллиона вбухали. Так? Под твои гарантии. Ты лично меня убеждал. Владик головой нам клялся, что триста годовых сделает. Расписку писал. Помнишь?
— Ну, он пока и не отказывается от своих слов! — защищался Пономарь. — Чего метаться-то?
— Вот именно, что пока! — подхватил Виктор. — Больше полугода прошло. Если сейчас выдернуть, то с тем, что набежало, получится минимум по трешнику. За здорово живешь! Плохо, что ли!
— А если до февраля подождать, выйдет по четыре с половиной!
— Не дождемся! — убежденно возразил Виктор. — Вот что мы получим в феврале! — он сделал неприличный жест. — Чует мое сердце, все это со дня на день развалится. Или этот Владик смоется куда-нибудь со всеми бабками, или ему башку открутят. Сколько отморозков на его обещания повелись? Кидать-то их все равно придется рано или поздно. На всех бабок не напасешься. Ты сам тогда бубнил, что надо вовремя соскакивать! Нельзя ждать, Саня!
— Рано еще! — уперся Пономарь. — Момент не пришел! Если мы завтра оттуда шесть миллионов зараз выдернем, фирме каюк придет. В ту же минуту. А три с половиной месяца потерпеть — и по полторухе плюсом! Есть разница? Тогда уже и фирму и Владика мы в гробу видели!
— Надо выдергивать бабки! — твердил Виктор. — Поверь мне, Саня, чем раньше, тем лучше!
— Ты не горячись, — принялся уговаривать Пономарь. Он был сам готов вот-вот взорваться. — Я Владика почти шесть лет знаю. Серьезный мальчишка. У меня начинал. Регулярно мне все докладывает. Меня он никогда не обманет. Да ему и не позволит никто. Он знает, что с ним сделают, если до разборок дойдет. Я сегодня специально Боню позвал к твоему приезду. Сказал, что мы собираемся отдохнуть с девчонками. Давай его послушаем.
— Да разве от него правды добьешься!
— А нам и не нужно правды. Пусть все подряд несет. То, что нам нужно, мы услышим. А потом уж решать будем.
— Когда он должен приехать? — осведомился Виктор, злясь на отсрочку. — Я сегодня хочу этот вопрос закрыть.
— Сегодня и закроем, — подтвердил Пономарь. — Я ему точного времени не назначал. Сказал, что вечером. Да, наверное, скоро уже появится.
Он посмотрел на часы и перевел взгляд на Виктора. В его глазах вдруг мелькнула какое-то особенное выражение.
— А ну как Владик откажется отдавать проценты? — с нажимом спросил он. — Имеет право. Заявит, что мы договор раньше времени расторгаем. Думал об этом?
Глаза Виктора сузились.
— Так ведь жить-то ему еще не надоело, правильно? Учти, Сань, если что, я его лично грохну. Отвечаю.
Во дворе послышался звук подъезжающей машины, затем знакомый громкий жизнерадостный бас. Хлопнула дверь, и на пороге возник сияющий Боня. Был он, как всегда, опереточно импозантен, как всегда, навеселе, улыбался и задорно сверкал золотыми очками. В одной руке он сжимал бутылку коньяка, а другой обнимал за плечо невысокую хрупкую девчушку лет шестнадцати. Несмотря на бойкий макияж, вызывающе короткую юбку и черные колготки, девушка робела. На Боню она взирала с некоторым страхом, а увидев убранство гостиной и двух незнакомых мужчин, она и вовсе обмерла.
— Да пойдем-пойдем, котенок, — подталкивал ее Боня, посмеиваясь над ее замешательством. — Чего струсила? Здесь маленьких не едят. Их тут все любят.
Он подмигнул Виктору и Пономарю, давая оценить сказанную двусмысленность.
Не решаясь ступить на ковер, девушка остановилась и стала снимать сапоги.
— Вот умница, — погладил ее по голове Боня. — Только жевательную резинку к дивану не клей, ладно?
Он прошел в гостиную и пожал руки сначала Виктору, потом Пономарю.
— Заждались уже? — продолжал он. — Прошу пардона. Я бы раньше добрался, да с женщинами разве сладишь? Битый час собиралась. «Ой, я не успела накраситься! Ах, не то надела!» — Он шутливо погрозил кулаком своей спутнице.
— Да ты сам на сорок минут опоздал, — пискнула она.
— Не опоздал, а задержался, — поправил Боня. — У меня же дела. Это ты с утра до вечера телевизор смотришь, пока я экономикой занимаюсь. А вы-то что одни тут сидите? — обратился он к Пономарю и Виктору. — Сказали бы, я б ее подруг прихватил.
— Да наши там, внизу, развлекаются, — отозвался Пономарь.
— В бассейне, что ли? — оживился Боня, явно знакомый с расположением комнат в доме Пономаря. — Ой! Держите меня! Я к девчонкам побежал! Обожаю с женщинами голым купаться! Поднимает умственную активность. Ха-ха! Пойдешь со мной? — он потянул девушку в сторону лестницы. — А то ведь я другую себе найду. Я такой!
Та с сожалением посмотрела на накрытый стол и сглотнула. Виктор поймал ее взгляд.
— Да погоди ты, неуемный! — остановил он Боню. — Накорми хотя бы человека. Кто ж пристает натощак! Тебя как зовут, родная? Марина? Ну, садись, Марина. Давай выпьем за знакомство.
Девушка нерешительно проследовала к столу и расположилась на краешке стула, хлопая густо накрашенными ресницами. Боня не спеша опустился рядом, налил коньяку себе и вина ей и принялся накладывать закусок ей в тарелку.
— Ну, как у вас дела? — спросил Пономарь, придавая своему голосу равнодушие.
— Если бы у всех дела шли, как у нас, в стране давно коммунизм бы настал! — самодовольно отозвался Боня.
Виктор скептически фыркнул, как будто и не ожидал от него ничего другого. Пономарь помрачнел. Боня тут же это заметил.
Хотя Боня и изображал бурный восторг от встречи, ехал он сюда безо всякой охоты. И сейчас, валяя дурака, чувствовал себя неуютно.
Он понимал, что столь важные люди, к тому же главные клиенты его фирмы, просто так выпить коньяку и позабавиться с девушками его, Боню, не позовут. Поскольку и пить коньяк, и развлекаться они вполне могли и без него. Ускользнуть ему в бассейн они не дали. Это означало, что они настроены на серьезное выяснение. И ему, Боне, предстоит допрос с пристрастием. Скорее всего, они что-то пронюхали, и у них возникли сомнения в надежности предприятия. Может быть, они даже подумывали о том, чтобы забрать свои деньги. А вот этого допускать было никак нельзя. Как раз в этом и заключалась Бонина работа.
Боня машинально погладил под столом девушку по ноге. Она стрельнула глазами на Виктора и Пономаря, состроила укоризненную гримасу и одернула юбку.
— Да я чисто для вдохновенья, — успокоил ее Боня.
Боня был профессиональным аферистом, хотя и представлялся пустым болтуном. То есть болтуном он, конечно, был от природы, но эту свою особенность он намеренно подчеркивал и раздувал. Так легче было морочить головы окружающим.
На самом деле он был сметлив и довольно наблюдателен. О делах своей фирмы он знал гораздо больше, чем все полагали. Ему было известно такое, о чем не имел ни малейшего представления даже Владик, и уж тем более не догадывались эти двое. Но раскрывать им тайны Боня не собирался.
Целясь вилкой в копченую рыбу и делая вид, что выбирает кусок, Боня сосредоточенно оценивал ситуацию и обдумывал линию поведения. По глубокому Бониному убеждению, все люди делились на тех, кто «разводит», и на тех, кого «разводят». То есть на аферистов и лохов. Боня знал, как вести себя с лохами.
Лохи, разумеется, бывали разные. Чаше всего встречались «чмошники», от которых напрасно было ожидать навара и на которых не стоило терять время. Попадались «сладкие», которые легко «велись» на наживу и которых Боня убалтывал «с полупинка». Самой трудной категорией были дотошные лохи, подозрительные и нудные, желавшие знать все досконально. Чтобы их убедить, приходилось попотеть.
