И дурак тот, кто считает, что корень победы над Россией – в метрополии, метрополия – это маленький остров в зоне досягаемости тактических ракет Священной Римской Империи. Британия в том виде, в каком она есть сейчас не может противостоять Российской империи, атаковать же русских в лоб – значит подвергнуть страну новому национальному унижению, а учитывая мощь современного оружия – возможно, что и национальному уничтожению. Прошел двадцатый век, век британского унижения – двадцать первый может стать веком британского возрождения, веком объединения потерянных некогда земель под гордым крестом Юнион Джека. Корень победы в геополитической игре – здесь, на североамериканской земле. В бывшей британской колонии за океаном, в одной из самых сильных стран мира.
Старика поражала эта страна, Североамериканские соединенные штаты. Какой-то сплав имперской мощи и местечковости, мужества – и детской наивности, железного порядка – и расхлябанности. Он удивлялся, как вообще могла существовать страна, претендующая на имперскость и в которой президент переизбирается раз в четыре года, причем каждый новый должен учиться искусству управления государством заново. Как могут принимать законы конгрессмены и сенаторы, которые думают не о величии страны, а о взятках лоббистов и об интересах своего маленького округа? Как может столь мощная армия столь бездарно действовать в Мексике? Воистину, британцы дали миру урок как надо действовать в колониях – в Индии народа едва ли не столько же, сколько во всех остальных британских колониях вместе взятых, полно исламских экстремистов – но Индия уже который век остается британской колонией и будет оставаться ею навсегда, несмотря на мятежи и терроризм. А как бы вели себя североамериканцы, если бы в Мексике было … ну, скажем, триста миллионов человек, и всех их пришлось бы замирять?
Справа недовольно загудели, старик выправил руль. Он не заметил что задумавшись, начал сходить с полосы. Внимательнее надо, внимательнее…
По Кастис Мемориал справа обогнул Арлингтон. Кладбища видно не было – но старик знал, что там похороны. Там сейчас то и дело похороны – страна воюет. У Арлингтон Бельведер выехал на мост – он шел через Рузвельт Айланд, небольшой остров, где был мемориал Теодору Рузвельту. Тому, первому не Франклину. Все-таки в САСШ были какие-то политические династии…
С моста съехал на Конститьюшн-авеню, прямую и широкую, часто показываемую в местных новостях, поехал вперед. Машин было много – но водители вели себя вежливо, иногда пропускали, даже если по правилам должны были проехать первыми. Проехав особняк Верховного суда, выехал на Мэрилэнд, оттуда на Беннинг. Еще немного – и он будет на месте…
Если раньше, отличием аристократов, рыцарей от простого люда были охота и рыцарские турниры – то сейчас этим отличием был гольф. Забава, придуманная шотландскими пастухами – они закатывали камешки в лунки, используя при этом свои посохи в качестве клюшек – теперь стала самой аристократичной игрой мира. Все в этой игре было аристократично – поля, каждое из которых было настоящим произведением искусства, и которое надо было строить долго, на большой территории, а потом тщательно ухаживать за ним, игровой инвентарь – хороший набор клюшек иногда стоил столько, сколько автомобиль. Сам стиль игры – неспешное перемещение по полю, солидный разговор, тщательная подготовка к удару, никаких надоедающих, кричащих зрителей. Нет жесткого правила по количеству участников – играть можно им вдвоем и втроем и вчетвером, можно и поодиночке, сражаясь с самим собой, со вчерашним днем. В гольф учились играть еще с детства, учил играть отец или семейный тренер хороший инвентарь переходил от отца к сыну. Лучшие университеты имели собственные гольф-поля, и умение хорошо играть в гольф давало пропуск в те сферы, куда не так то просто попасть. Самые живописные уголки мира отдавались под гольф-поля, самые головокружительные сделки заключались на зеленой траве в промежутках между хлесткими ударами по белому мячику.
Нужное старику заведение называлось Лэнгстон Гольф Корс энд Драйвинг Рейндж и принадлежало организации "Вашингтон Гольф энд Каунтри Клаб", находившейся в Арлингтоне, по адресу Норт Глеб 3017. Организация эта имела несколько полей и была одним из "клубов по интересам", членство в которой обязательно отмечалось на визитной карточке аббревиатурой WGCC. Нечто вроде опознавательного знака – для своих…
Старик припарковал свою машину на гостевой стоянке, вышел, не забыв с собой свой нессерер, благо он был небольшим и имел ремень, чтобы можно было его повесить на плечо. Пробежался по стоянке – и заметил в череде лимузинов, среди которых каким-то чудом затесался и Роллс-ройс**. Но старика больше заинтересовал черный Субурбан с правительственными номерами, и по малозаметным для непосвященных признаков – бронированный. Скорее всего, именно на нем приехал тот человек, с которым он должен был здесь встретиться.
Джон Уайт (старик до сих пор не знал – настоящее ли это имя или вымышленное, легендированное) ожидал его у небольшого магазинчика, где продавали или давали напрокат снаряжение для игры в гольф. Он обоснованно предположил, что старый британский разведчик не потащит в самолет сумку с клюшками и первым делом придет взять снаряжение напрокат. Он оказался прав.
– Сэр Джеффри, старина… – он широко и неискренне улыбнулся и протянул руку – я рад приветствовать вас первым на североамериканской земле.
– Боюсь, вы не были первым, мистер Уайти – сказал сэр Джеффри Ровен – первым была дама из таможни, и мне пришлось ждать ее внимания и благосклонности столь долго, что я едва не умер в очереди.
– Что же вы нам не сказали? – нахмурился Уайт – мы бы вас встретили
Ага, и еще представители русской и римской резидентур, орудующие в городе. У русских, по слухам здесь только в посольстве пятьдесят человек – а сколько во всяких совместных предприятиях? В представительствах нефтяных и газовых компаний? Хотя нефтяники и газовики предпочитают Хьюстон, там за ними целая "русская улиц". В Росэкспортбанке – государственном банке, дающем кредиты покупателям русских товаров под низкий процент, ниже чем на рынке? Полно!
– Благодарю – сухо сказал сэр Джеффри – я предпочитаю сохранять непоколебимое инкогнито…
– Тогда вы должны нас извинить. Меры безопасности, которые мы предпринимаем после десятого сентября, увы, продиктованы суровой реальностью. Мир все глубже погружается в пропасть терроризма.
– В трясину безумия, сэр. И в этом виноваты наши русские друзья распространяющие коммунизм и анархизм как чумную заразу.
В западном мире считалось, что анархистские и коммунистические группировки находятся под прямым контролем русской разведки, а сам Лев Троцкий, который едва не устроил в САСШ коммунистическую революцию в конце тридцатых, был агентом разведки русского Генерального штаба. На самом деле родственник воротилы с Уолл-Стрит Животовского, Лев Троцкий был агентом совсем других структур.
Как нельзя вовремя появился продавец – разговор грозил перейти с места – и в очень неприятную плоскость.
– Сэр, что изволите? Желаете что-то купить или взять напрокат?
Сэр Джеффри повернулся к своему североамериканскому контрагенту
– Здесь я вынужден полностью положиться на мнение моего друга. В гольф мне не приходилось играть уже давно.
Американец шутливо погрозил пальцем
– Знаем мы вас… все прибедняетесь…
– Клянусь, клюшку в руки не брал год, не меньше.
Американский контрагент сэра Джеффри был из числа незаметных, но преданных и компетентных сторонников президента Джека Меллона младшего, бывшего алкоголика и бывшего директора крупной нефтеперерабатывающей компании, которую за время директорства он успешно разорил. Джон Уайт происходил из низов – если судить мерками британской аристократии – но был человеком жестким, непреклонным и умным, из тех, что добиваются всего сами и добиваются кулаками. Он возвышался по службе, меняя посты в разведке и правоохранительных органах на посты в дипломатической службе. В поле внимания британской разведки он попал, когда занимал пост посла в Никарагуа, потом во время государственного переворота в Мексике и бегства президента Суареса с частью национальной казны он почти в одиночку предотвратил революционный взрыв в Мексике, на какой-то момент перехватив управление страной и обеспечив порядок силами морской пехоты САСШ. Страшно было подумать, что могло произойти тогда, страна была заражена левачеством, равно как и большинство стран Центральной и Латинской Америки, и вполне могла случиться троцкистско-коммунистическая революция. То, что творится сейчас – то цветочки, по сравнению с тем, что могли натворить коммунисты со страной с населением сто двадцать миллионов человек.
