— Можешь оставить себе эти обрывки. Но правда — не твоя собственность. Кстати, я не уверена, знаешь ли ты, что это такое. Я ухожу.
На этот раз она как следует грохнула дверью.
Воскресенье, 14 ноября — понедельник, 15 ноября
Около двух недель назад, сразу после опубликования в «Телеграф» опроса мнений Лэндлесса, Урхарт в качестве Главного Кнута обратился к своим парламентским коллегам с призывом, который в виде еженедельного циркулярного письма получили все члены парламента от этой партии. В нем говорилось:
«В ходе кампании по выборам лидера партии различные газеты и занимающиеся опросами мнений агентства будут несомненно обращаться к вам, стремясь выяснить, за кого, предположительно, вы будете голосовать. Я бы рекомендовал не отвечать на такие вопросы, поскольку результаты опросов могут, как минимум, нарушить нормальный ход проведения того, чему положено быть тайным голосованием, в худшем случае их используют безответственные органы прессы, чтобы интриговать и расписывать наши дела в ужасных статьях под гадкими заголовками. Отказ от потворства такой деятельности отвечал бы наилучшим образом интересам нашей партии.»
Большинство коллег Урхарта с готовностью откликнулись на его призыв, хотя по своему характеру и складу ума треть членов парламента просто не умеют молчать, даже если речь идет о государственных секретах.
В итоге результаты двух опросов, опубликованные в воскресных газетах, оказались совершенно неудовлетворительными по количеству принявших в них участие членов парламента. Это удивило и тех, кто непосредственно стучался в двери и звонил по телефону. Совсем не похоже на внушительные данные опроса, проведенного ранее газетой «Телеграф». Какую же невероятную настойчивость и красноречие проявила, видимо, тогда ее редакция. На докучливые телефонные звонки из фирм, проводивших два последних опроса, отозвались лишь 40 процентов правительственных членов парламента, составляющих тот контингент избирателей, которым предстояло решать, кто будет новым лидером партии. Было похоже, что парламентская партийная группа совершенно не готова сделать свой выбор. Более того, те немногие, кто согласился ответить на вопросы, не могли сформулировать, каким видят они возможный результат голосования. Вроде бы Самюэль впереди, но не так чтобы очень. Как было сказано в одном из отчетов, его отрыв от других кандидатов «статистически незначителен». За ним тесной группой, почти вплотную друг к другу, следовали Вултон, Маккензи и Ирл, сзади них — четверо других официальных кандидатов.
Последний срок выдвижения кандидатур был на носу, до него оставалось всего четыре дня, а надежные и расплывчатые выводы, которые следовали из столь непредставительных опросов, дали повод газетам разразиться хлесткими и скептическими формулировками.
«Самюэль не крепок на ногах, теряет захваченное ранее лидерство», — кричала одна газета. «Неопределенность ответов свидетельствует о замешательстве в партии», — утверждала другая.
Неизбежным результатом такого положения явился шквал редакционных статей, сурово критикующих кандидатов, их ведение предвыборной кампании, а заодно и партию вообще. «Страна имеет право ожидать от правящей партии большего, нежели мелкое унизительное переругивание, свидетелем которого мы стали в последние дни, и та невыразительная, не вдохновляющая манера, в которой она решает собственную судьбу», — задала тон «Санди экспресс». — «Скорее всего мы имеем дело с правящей партией, у которой после слишком длительного нахождения у власти вышел весь пар, кончились идеи и одрябло руководство.»
Все должна была объяснить статья, появившаяся на следующий день в «Дейли телеграф». За три дня до конца выдвижения кандидатур редакция газеты укрупненным шрифтом впервые в своей истории опубликовала на первой полосе редакционную статью. Экземпляры газеты были доставлены нарочным по всем лондонским адресам правительственных членов парламента, так что ее мнение услышали во всех коридорах Вестминстера.
«Эта газета неуклонно поддерживала правительство, но не по слепой привязанности, а потому что мы считали, что ее философия и практика наилучшим образом отвечали интересам страны. В годы правления правительства Тэтчер наше убеждение было подкреплено прогрессом, достигнутым в деле оздоровления экономики, и теми усилиями, которые были предприняты в целях решения некоторых наиболее насущных социальных проблем.
В последние месяцы у нас начало укрепляться сомнение в том, что Генри Коллинридж самый подходящий лидер для написания текущей главы истории нашей страны, и мы одобрили его решение уйти в отставку. Однако все претенденты на его пост показали свою недостаточную политическую зрелость и возникла опасность, что это может вновь вернуть нас к недобрым старым временам слабости и нерешительности руководства, которые, как мы надеялись, навсегда остались в прошлом.
Вместо уверенной руки на штурвале, необходимой, чтобы закрепить успехи последних лет в экономической и социальной областях, у нас есть только возможность выбрать между неопытным молодым деятелем, несостоявшимся борцом за сохранность окружающей среды, и политиком, чьи необдуманные выпады граничат с расовой непримиримостью.
Этот выбор явно недостаточен. Правительству и стране необходим зрелый лидер, обладающий благоразумием и доказавший способность сработаться со всеми коллегами по парламентской партийной группе. В руководстве партии имеется по крайней мере один деятель, обладающий всеми этими качествами, который в последние недели оказался почти единственным, кто беспокоился о необходимости поддерживать достоинство правительства и кто — столь редкое явление в современной политической жизни — обнаружил способности отложить в сторону свои личные амбиции ради того, что он расценивает как более широкие интересы его партии.
Он заявил, что не имеет намерения добиваться избрания его лидером партии, но у него есть еще время передумать, поскольку регистрация кандидатов закончится только в четверг. Мы считаем, что в интересах всех, кого это касается, необходимо, чтобы Главный Кнут Френсис Урхарт выставил свою кандидатуру и был избран лидером партии.»
Когда на следующий день Урхарт в 8.10 утра появился на пороге своего дома на Кембридж-стрит, его ожидали около сорока корреспондентов прессы, радио и телевидения. Перед тем как выйти из дома, ему пришлось провести некоторое время в нервном ожидании, прежде чем он убедился, что корреспонденты радиопрограммы Би-би-си «Сегодня» и утренних телевизионных программ новостей готовы к репортажу о его появлении в прямом эфире. Привлеченные толкотней и гвалтом, поднятым корреспондентами, которые старались занять наиболее выгодное место перед входом в дом, к ним присоединились группы прохожих и пассажиры пригородных поездов, только что прибывших на расположенный поблизости вонзал «Виктория стейшен», пожелавшие узнать причину переполоха. На телевизионных экранах это выглядело так, словно толпа народа приветствует человека, возникшего в проеме входной двери.
Вопросы, которые выкрикивали корреспонденты, были практически идентичными. Урхарт поднял руку, призывая их к тишине и спокойствию. В руне он держал экземпляр утреннего выпуска газеты «Телеграф», и собравшимся показалось, что его поднятая рука символизирует уверенность в предстоящей победе, что вызвало еще большую сутолоку, но в конце концов ему удалось добиться относительного порядка, и он начал говорить.
— Леди и джентльмены, будучи Главным Кнутом, мне хотелось бы думать, что вы собрались здесь потому, что вас интересуют детали программы дальнейшей деятельности правительства в законодательной области, однако подозреваю, что на уме у вас совсем другое.
Эта мягкая шутка вызвала ухмылки у журналистов, Урхарт стряхнул остатки нервозности и почувствовал себя в своей тарелке.
— Я с большим удивлением и естественным интересом ознакомился с сегодняшним утренним выпуском газеты «Телеграф». — Он снова поднял руну с газетой и на секунду-другую замер, давая корреспондентам возможность отснять ее крупным планом. — Я глубоко польщен тем, что такая важная и авторитетная газета столь высокого мнения о моих личных способностях, оно много выше собственных моих оценок своих сил и возможностей. Как вы знаете, я дал всем ясно понять, что не имею намерения баллотироваться, поскольку считаю — Главный Кнут выше соблазна участвовать в данном состязании.
Он откашлялся, прочищая горло.
— Вообще говоря, я продолжаю придерживаться этой точки зрения, В газете «Телеграф» подняты, однако, некоторые важные вопросы, требующие их тщательного обдумывания. Надеюсь, вы мне простите, если я не смогу тут же, на тротуаре, ответить на интересующий вас вопрос. Мне нужно посоветоваться с коллегами, узнать их мнение, а также серьезно и обстоятельно поговорить с супругой, и то, что она мне скажет, для меня особенно важно. С этим я и лягу спать, а завтра утром дам вам знать о принятом решении. Пока же позвольте провести несколько часов с семьей и спокойно все обговорить. Больше мне пока нечего сказать, так что прощаюсь с вами до завтра.
