Кейси бросил на него свирепый взгляд. Было ясно, что Пирсон старается заставить присутствующих задуматься.
— А если перекрыть каналы поступления наркотика в Ирландию? И просто обеспечивать его безопасную доставку в Европу?.. — предложил Мерфи, расценивавший каждое приглашение на заседание Военного совета как возможность участия в формировании стратегии организации.
— Юджин прав, Сайаран. — Кейси снова принялся набивать табаком трубку. — Невозможно будет оградить нашу страну от кокаина, когда он заполонит всю Европу, поэтому вопрос заключается в том, сможем ли мы взять на себя ответственность? От имени всей организации? Ведь мы занимаемся рэкетом, контрабандой, массажными салонами, не говоря уж о банковских операциях. И на протяжении многих лет мы спокойно относились к тому, что наши фонды пополняются за счет деятельности не совсем… законной, да простит меня судья. — Он улыбнулся и опять занялся своей трубкой.
— Но это ставит под удар организацию, — не сдавался Пирсон. — Малейший слух, и мы лишимся всякой поддержки. А вас обоих вышвырнут из Шинн фейн.
Последнее замечание Пирсона относилось к Кейси и Мерфи, которые, кроме тайного руководства «временной» ИРА, занимали соответственно посты председателя и заместителя председателя в законной политической партии «временная» Шинн фейн. Она регулярно получала на выборах свыше одного процента голосов демократов в Ирландии и около четырех процентов в оккупированных Англией шести графствах.
— Каждый день происходят вещи, которые по твоему мнению могут привести в ужас наших сторонников, Юджин.
Как только Кейси заговорил, Пирсон вспомнил, как Брендан стоял на склоне холма в Уиклоу и кричал: «…да плевать на всех сторонников», и в голосе его звучало холодное презрение. Безусловно, он не мог позволить себе такой выходки на официальном заседании Военного совета.
— Но ведь ты же ожидал, что они толпами пойдут за нами после взрыва в лондонском Тауэре. — Кейси напомнил о взрыве бомбы в заполненном школьниками зале музея в Тауэре. Это произошло давно, в 70-х годах, но движение жило героическими историями даже шестисотлетней давности, воспетыми в песнях, легендах. А двадцать лет — это почти что вчера. — Или после расстрела из автоматов британских солдат на глазах у их детей. Эти сторонники из числа молодежи жуткие наркоманы, их привлекает насилие, им больше нашего симпатичен Джим Рурк.
Джим Рурк был боевиком «временных», который во время бегства на машине после убийства обычно занимался мастурбацией, настолько сильное сексуальное возбуждение охватывало его после кровавой расправы. В конце концов он был казнен за подрыв репутации движения и похоронен на кладбище в Миллтауне.
— Я считаю, что наркотики — это совсем другое дело, — спокойно ответил Пирсон.
Он заметил как Кейси и Бурк незаметно переглянулись. Боже мой, да ведь они наверняка уже занимались этим.
Бурк посмотрел Юджину Пирсону прямо в глаза.
— Если мы пойдем на это, Юджин, то каковы твои… планы? Не помешает ли это, скажем… твоей основной работе?
Пирсон почувствовал, как внутри закипает ярость, но сдержал себя. Как приятно будет уничтожить этих двоих: Кейси и Бурка. Они предают их дело и вместе с этим прекрасных людей из партии Шинн фейн. Он должен был заметить это раньше. Власть разлагает, а власть распоряжаться жизнью и смертью… это наркотик, в тысячу раз более сильнодействующий, чем кокаин.
Юджин спокойно выдержал взгляд Бурка. Смерть Венецианской Шлюхи, пощечина на вилле «Сан Мишель», махинации Кейси… о да, они за все заплатят. Но не сейчас.
— Приложу все силы для выполнения своих обязанностей. Я политический советник, но никогда не перестану высказывать неприятные факты или говорить о возможном ущербе для нашего… нашего будущего в истории Ирландии.
— Хорошо сказано. — Это произнесла Мэри Коннелли, единственная женщина в Военном совете. Мэри читала лекции по прикладной математике в Тринити-колледж в Дублине и имела на своем счету одну боевую операцию на территории Англии — взрыв бомбы в лондонском универмаге «Харродз». Ей исполнилось тридцать шесть лет, родилась она в Белфасте и примкнула к организации после возвращения из Лондонской школы экономики. Прирожденная активистка, она без сомнения погибла бы, попала в тюрьму или примкнула бы к партии Шинн фейн, если бы Брендан Кейси не прочитал ее доклад о нарушениях конспирации у «временных» и о системе отдельных групп, позволяющей исключить утечку информации об операциях. Доклад перекликался с советами, данными Абу Нидалом Кейси и Бурку во время тайной встречи на Кипре, состоявшейся всего за несколько недель до появления этого доклада. Мэри отстранили от активной деятельности и перевели в службу планирования. Потом она переехала в Дублин, поступила на работу в Тринити-колледж и теперь держалась подальше от политиков и известных республиканских активистов.
Она улыбнулась из-под парика цвета воронова крыла.
— Джентльмены, мы не можем бороться еще двадцать лет. А какие-нибудь умные проходимцы опередят нас. Так что давайте заключим эту сделку, получим столько миллионов долларов, сколько она стоит. Выдоим Энвигадо и вышвырнем британцев из Ирландии.
Мужчины засмеялись, а Кейси сказал: «Браво». С озера донеся скрип весел в уключинах, это два телохранителя меняли позицию.
— Есть ли возражения? — спросил Бурк, оглядывая присутствующих и в последнюю очередь судью Юджина Пирсона.
Молчание.
— Отлично. Юджин, ты говорил, что твой самолет вылетает сегодня вечером…
И тогда последние лоскутки наивности начали слетать с излохмаченной совести Юджина Пирсона.
В районе Гринвич-Виллидж в Нью-Йорке есть небольшой ресторанчик под названием «Морта да Паста». Дешевый и оживленный, он расположен между Мерсер-стрит и Пятой авеню, недалеко от Вашингтон-сквер, в самом центре студенческого городка Нью-йоркского университета. А при ресторанчике имеется бар с дешевыми коктейлями.
Исполняющий обязанности лейтенанта отдела по убийствам Эдди Лукко сидел в баре, облокотившись на стойку, слегка повернувшись лицом к залу и бросая время от времени взгляды через окно на улицу. При поддержке Дэнни Моллоя и специального агента из нью-йоркского управления по борьбе с наркотиками Дона Мейдера ему удалось сохранить это дело за собой. И вот теперь он зашел в тупик.
Естественно, все знали, что массовое убийство в больнице Бельвью совершено колумбийцами, «теми самыми колумбийцами», как называли их окружной прокурор и агенты ФБР.
Но какими именно колумбийцами?
Лукко несколько дней не заходил в 110-й полицейский участок, пользуясь услугами детективов и переодетых полицейских, имевших осведомителей и доступ к записям телефонных разговоров, прослушиваемых отделом по борьбе с наркотиками и объединенной бригадой департамента полиции Нью-Йорка и управления по борьбе с наркотиками. Таможенная служба, которая фильтровала колумбийцев в Джэксон-Хейтс, наблюдала за ними, фотографировала, прослушивала телефонные разговоры и подкупала, была загружена до предела.
Если бы только на улицах прошел какой-нибудь слух, объединенная разведывательная служба 110-го полицейского участка и отдела по борьбе с наркотиками узнала бы об этом. Они услышали бы любой разговор в барах, мужских туалетах, по телефонам или даже в некоторых спальнях.
Но никто ничего не говорил. Слух на улицах был — ничего. Ноль.
Это означало, что или они ничего не знают, или убийцы настолько крутые, что о них даже и упоминать нельзя во время разговоров в барах и парикмахерских. Лукко не отдавал предпочтения ни одному из этих предположений. Он был слишком опытным детективом.
Отдел по борьбе с наркотиками в Майами никогда не видел погибшую неизвестную девушку. Рикардо Сантос Кастанеда не появлялся в Майами уже более пяти месяцев. О его брате Германе известно, что он около трех недель назад улетел в Барранкилью. Герман не появлялся в своих излюбленных местах, что очень необычно, потому что ему нравилось держать в своих твердых руках бизнес, оптовую торговлю кокаином и укреплять дисциплину среди представителей картеля в Майами.
Убитые колумбийцы — всего их было четверо, включая парня, которого Лукко подстрелил в целях самообороны и который умер от потери крови еще до прибытия врачей — все опознаны. Двое были из Майами, а двое из Боготы, и прибыли они в Соединенные Штаты из Мексики за два дня до убийства по настоящим мексиканским паспортам с бессрочной визой, как импортеры продовольственных товаров. Из двух колумбийцев из Майами один являлся владельцем бара в Бейсайде и служил пилотом в чартерной авиакомпании. Сидел в тюрьме за вооруженное нападение и контрабанду марихуаны, открутился от обвинений в похищении людей и заговоре с целью убийства. Парень был богатым, содержал двух девиц: одну в квартире в Корал-Гейблз, а другую на большой прогулочной яхте, стоявшей на якоре возле небольшого, спокойного островка Ки-Бискейн, служившего базой для воротил наркобизнеса из Майами. Другой убитый из Майами работал механиком чартерного судна. В свое время он служил в национальной полиции Колумбии, потом уволился и купил разрешение на работу в Соединенных Штатах. Его подозревали в работе на заправил организованной преступности и убийствах по контракту. Как оказалось, подозрения подтвердились.
